Чтобы ахнули
Шрифт:
Поселились молодые с Аниными мамой и отчимом. Виктор с мамой ютились в одной комнате в коммуналке. Несколько лет назад они сбежали из Липецка к тетке в Москву от Витиного папы, хронического алкоголика. По пятницам отец устраивал порку, сначала сыну, а потом жене, грозился, что убьет обоих, если они не купят ему еще бутылку. Витька поклялся маме, что в жизни не возьмет в рот ни капли спиртного, и слово сдержал.
Когда Елена Артуровна разводилась с Аниным отцом, то отсудила огромную квартиру в старом кирпичном доме на Бауманской: четыре комнаты, большая кухня, гостиная с роялем, два балкона. Аня с Виктором поставили в Анину комнатку новую кровать, остальное
Как-то из Милана Виктор привез белую итальянскую дубленку. Жена посла провела Ручкина в один меховой бутик, где он купил потрясающую дубленку – теплую легкую с капюшоном, расшитую золотистым шнуром. Таких дубленок в Москве видели всего две: одна – у народной артистки, другая – у Ани Ручкиной.
Молодая жена души не чаяла в Викторе, и совсем не из-за подарков, она искренне любила своего Витю за добрый и простой характер, за льняные кудри и курносый нос, так мило торчащий на круглом лице. Теща на людях нахвалила зятя, его золотые руки, демонстрировала похвальные посольские грамоты, но в душе никак не могла смириться с семейным мезальянсом. Елена Артуровна в отсутствие дочери проводила с зятем воспитательную работу:
– Виктор, послушайте, вам надо идти учиться. Не спорю, руками вы многое умеете, но образования не хватает, что сказывается даже на ваших подарках…
Виктор нервничал, но потом успокаивался: главное, чтобы Ане нравилось. После возвращения зятя из Колумбии теща снова принялась за свое:
– Виктор, вы привезли Анечке бархатный костюм какого-то жуткого цвета…
– Почему жуткого, Елена Артуровна? Цвета изумруда, как раз под ее зеленые глаза.
– Вот именно, цвет изумруда! Вы в курсе, что Колумбия на весь мир славится богатейшими месторождениями изумрудов? Вас в посольстве никто не просветил?
– Елена Артуровна, да меня даже возили на ювелирную фабрику, но там лишь одно кольцо с изумрудом мне понравилось, и оно тоже стоило восемьдесят рублей, как костюм…
– И???
– Я не решился – боялся ошибиться с размером. Анин размер одежды я на глаз определяю, еще ни разу не ошибся, а кольцо…
– Ха-ха-ха! Да Аня просто вас жалеет и не признается. Знайте же, что ваши костюмы, дубленки и прочее она втайне отдает моей портнихе Зине перешивать. Вы даже не представляете, во сколько нам это обходится. Кольцо дешевле уменьшить или расширить. Как можно сравнивать: изумруд с бархатной тряпкой?! У костюмчика вашего юбка сорок восьмого размера, а пиджак – пятидесятого, а у Ани сорок четвертый размер, если вы до сих пор не разобрались…
– Как?! Мне ж его с витрины сняли с манекена. Манекен был Аниного размера, костюм на нем сидел как влитой…
– Вы – простота, Виктор! Знаете, вот вам мой совет: привозите гонорары валютными чеками, а уж мы с Анечкой сами будем отоваривать их в «Березках»… и с размерами не ошибемся… Боже мой, я даже не стану Ане рассказывать про кольцо с изумрудом! Как можно так
опростоволоситься?! Пусть это останется нашей маленькой… мм… не такой уж и маленькой тайной. Все же я не хочу, чтобы дочь с вами развелась, хотя на ее месте я бы… мдааа… изумруд – достаточный повод…– Знаете, Елена Артуровна, если б вы были на Анином месте, я точно не женился бы, уж извините…
– Ах, вот как? Анечка, пойди сюда, доченька!
– Ма-а?
– Ты знаешь, что твой, с позволения сказать, золото-ручкин мог тебе из Колумбии привезти не бархатный костюмишко, а золотое кольцо с огромным изумрудом?! За те же деньги! Изумруд – на всю жизнь, на века, в наследство детям и внукам, а что костюм? Перешьешь, относишь и выбросишь…
– Мамааа, я же просила тебя не трогать Витю! Меня все устраивает, а у тебя свой муж есть. Я же не говорю Андрею Романовичу, что тебе дарить и как себя вести…
Елена Артуровна негодующе замахала руками:
– Ах ты неблагодарная! Как ты смеешь мне про Андрея что-то лепетать? Я замуж вышла второй раз из-за тебя, чтоб ты не страдала от безотцовщины…
– Я тебя не просила! И не страдала!
– Не перебивай мать! Вышла замуж, чтоб ты не переживала, что твой папаша нас бросил. И что, скажешь, Андрей Романович тебе плохим отчимом был? Признавайся, паршивка! Слава богу, обута-одета была лучше всех…
– Паршивка??? Елена Артуровна, ну, вы даете! – Виктор стукнул кулаком по столу так, что все вздрогнули.
– Папа не НАС бросил, а тебя! У меня НИКОГДА, слышишь, никогда не было безотцовщины, папа всегда любил меня, хоть и умер рано – ты его доконала, а Андрей Романович, как был чужим человеком, так и остался. – Аня заплакала, рванулась к дверям, крикнув: – Витя, мы сегодня же переезжаем к тебе, я тут ни дня не останусь!
– Не забудь, неблагодарная, забрать изумрудный костюмчик и больше к Зине не обращайся, ходи в том, что привозит тебе твой благоверный, который в размерах «не ошибается»! Ха-ха-ха!
– Мама, замолчи, ты уже достаточно наговорила! Витя, не слушай ее!
– Аня, до «паршивки» я не обращал внимания, но теперь все. Уезжаем…
– Скатертью дорога! Намыкаетесь еще по коммуналкам…
– Елена Артуровна, если бы вы не были матерью моей жены, я бы…
– Что? Ударил бы? У вас, простых мужиков, так, кажется, принято, ваш отец…
– Знаете, Елена Артуровна, это просто подло…
Когда за Аней и Виктором закрылась дверь, Елена Артуровна опомнилась, выбежала на балкон, перевесилась через перила и закричала:
– Анечка, не уходи, родная, я все поняла, прости меня!!! Мне без тебя ничего не нужно, я жить без тебя не хочу… и не буду…
Аня подняла глаза:
– Мама, прекрати, сейчас все соседи сбегутся, тебе будет стыдно. Иди оденься, дождь идет!
– Мне все равно! – Елена Артуровна перелезла через ограждение и стояла на крошечном скользком выступе.
– Боже мой, Витя, вдруг мама сейчас упадет, что делать?!
– Мдаа, вот это номер, не ожидал… Елена Артуровна, крепко держитесь за перила, ждите нас. Мы возвращаемся, – скомандовал Витя.
– Да-да. – Елена Артуровна закивала головой, хотела что-то сказать, но покачнулась и едва не сорвалась, но успела зацепиться. Тапочки слетели вниз с четвертого этажа.
Проследив за их полетом, она представила себя на их месте, голова закружилась. Почти теряя сознание, цепляясь из последних сил, она с трудом дождалась, когда хлопнет входная дверь.
Увидев заплаканную и перепуганную дочь, зарыдала:
– Прости меня, Анечка, я только сейчас… поняла, я поняла. Витя, прости меня!