Чтобы царствовал один в мире Черный Властелин

— Надо было выбирать дракона, — насмешливо приподнял брови Вася. — Я бы не стал тебя жрать. Познакомились бы раньше. Кстати, как ты узнала, что надо бежать? Кто-то предупредил? Слава?

— Нет. Он сказал только, что все это из-за меня. А потом… Ну, в общем, предупредили. Неважно кто. Можно задать тебе нескромный вопрос?

— Ну… смотря какой, — смутился дракон и снова посмотрел на часы.

— Ты куда-то торопишься? — заметила это Аня. — Или гостей ждешь?

— Нет. Я же сказал, что никого здесь не будет до утра, — поморщился Вася. — Спрашивай.

— Кто на самом деле Властелин в королевстве?

— Ну уж точно не Слава.

— А кто? — не отставала Аня.

— Не представляю. Может, Верховный знающий — Сапиентис? Он глава Тайного совета, и…

— Нет, не он, — покачала головой Аня. — Точно не он.

— Ну, тогда не знаю. А что?

— Кто-то же должен всем управлять, нет?

— Послушай, прекрасная… — нахмурился дракон. — Ты не могла бы на минутку выйти? Сделай одолжение. Только далеко не уходи. Тут зверье всякое дикое по ночам шастает.

Аня допила чай одним глотком, прихватила горсть печенья и вышла из пещеры. Босые ноги моментально окоченели на холодной мокрой траве. Ночной ветер пробирался под крошечную тряпочку, которую даже в насмешку сложно было назвать платьем. По спине побежали мурашки. Если и была у нее мысль сбежать, то завяла на корню и облетела.

На третьей печеньке за спиной раздались шаги. Аня обернулась и увидела в свете факелов стройного светловолосого юношу лет двадцати в белых брэ. Красив он был настолько, что такого просто не могло быть. Если бы Аня увидела его на фотографии, сразу заподозрила бы самый бессовестный фотошоп. Потому что люди не могут быть до такой степени прекрасными. Впрочем, подумала она, заметив его заостренные уши, он и не человек вовсе. Надо думать, эльф. Если тут есть драконы и водяные, почему бы не быть эльфам?

— Добрый ночер, — сказала Аня. — А дракон сказал, что до утра никто не придет. Или вы уже здесь были? Я вас не заметила, извините.

— Я за него, — не слишком приветливо буркнул эльф. — В смысле, за дракона. Перестань идиотничать, не смешно. Подожди…Ты хочешь сказать, Слава тебе ничего не говорил?

— О чем не говорил?

— Прекрасная Анна, днем я дракон, а ночью эльф. Только и всего. Но кроме Славы и водяного, об этом до сих пор никто не знал. Почему-то я подумал, что и ты входишь в число посвященных.

— Нет. Но теперь, выходит, уже да. Но как?..

— Очень просто. Я полукровка. По отцу дракон, по матери эльф. Да еще и оборотень. В полночь становлюсь эльфом, в шесть утра — снова драконом. И, кстати, трансформация — это не очень приятное зрелище, поэтому я тебя и попросил выйти. Ладно, пойдем, холодно здесь. Аты еще и босая в придачу.

Вернувшись в пещеру, Аня машинально погладила по голове мраморного кота, налила себе еще чаю, чтобы согреться, но дрожь не унималась. Она забралась в кресло с ногами, подобрав их под себя: по полу пещеры гуляли сквозняки.

— Да ты замерзла совсем, — заметил Вася. — Еще не хватало только заболеть. Давай-ка я тебе ноги разотру и носки шерстяные дам. Но сначала надо будет выпить жуткой гадости. Извини, паучановки нет, не созрела еще.

Он сделал бутерброд с копченым мясом неведомой твари, налил в стопку густой бурой жидкости и поставил перед Аней на стол.

— Давай, одним глотком — и сразу заесть.

Из стопки тошнотворно пахнуло формальдегидом.

— Что это? — Аня вытаращила глаза.

— Настойка на муравьиных задницах. Ужасная. Но от всех болезней. Давай, хватит болтать.

Аня крепко зажмурилась, выдохнула и опрокинула стопку. Ей показалось, что в желудок потекло жидкое пламя. Судорожно хватая воздух, она впилась зубами в бутерброд — и проглотила его в несколько укусов. В желудке огонь погас, зато запылала голова. Потом все тело целиком. Драконья пещера сначала расфокусировалась и увеличилась в размерах, потом наоборот уменьшилась и стала слишком уж четкой.

— Можно еще? — хищно улыбнулась Аня, больше уже не стесняясь.

— Настойки? — удивился Вася.

— Бутерброд!

— Сказала бы сразу, что голодная.

— Как зверь! — захихикала Аня.

— Ладно. Давай ноги разотру, а потом приготовлю что-нибудь посущественнее.

Он налил в ладонь настойки из бутылки и начал энергично растирать Ане стопы.

— Щекотно! — она дернула ногой, но Вася крепко сжал ступню.

— Потерпи!

Он стоял, наклонившись над ее ногами, а Аня рассматривала его из-под опущенных ресниц. Искусно вышитые цветочки на гульфике привлекли ее внимание.

Виола триколор. Или анютины глазки. Какое забавное совпадение.

Как ни старалась Аня удержаться, смех так и рвался наружу. Муравьиная настойка

— да на голодный желудок, после всех треволнений дня, чего уж там…

Вася закончил, достал из комода белые шерстяные носки и натянул ей на ноги.

— Ну вот и все, — сказал он. — Сейчас посмотрю, что можно побыстрее состряпать.

Его рука скользнула по ее ноге несколько выше, чем этого требовал процесс надевания носков. Цветочки, такие маленькие и скромные, стремительно расцветали, росли прямо на глазах. Анютины глазки прямо на Анютиных глазах росли и колосились — Аня не выдержала и расхохоталась.

— Сколько тебе лет? — спросила она, отдернув ногу. Впрочем, не особо резко.

— Двадцать шесть.

— Выглядишь моложе.

— А я таким и останусь, — усмехнулся Вася. Мягко, но настойчиво он взял ее за руку и притянул к себе, заставив встать с кресла. — Драконом буду стареть, а эльфом — нет. Хотя ты права. И по драконьим, и по эльфийским меркам я еще ребенок.

Аня почувствовала, как густое, медовое желание волнами разливается по ее телу, захлестывает с головой. Все ее чувства мгновенно обострились. Она видела, как часто пульсирует жилка на его шее, слышала, как участилось дыхание, влажным теплом касаясь ее кожи. Запах — волшебный запах чистого мужского тела, свежего пота. Особый терпкий, дразнящий запах желания…

Ей захотелось коснуться языком ямочки под его горлом, слизнуть легкую испарину, попробовать, каков он на вкус. Рука скользнула по груди, где под гладкой упругой кожей чувствовалась крепость мышц. Он поймал ее руку и провел пальцем по ладони — словно это был некий тайный знак.

Анины губы раскрылись, как бутон цветка, и потянулись ему навстречу. Под опущенными веками вспыхнуло лиловое пламя, когда она почувствовала прикосновение его губ — мягких и теплых. Кончик языка скользнул легко и тонко, пробежался по зубам и встретился с ее языком. Россыпь коротких прикосновений — морзянка точек и тире, эхом отзывающаяся по всему телу, похожая на диковинный танец. Аня почувствовала, что задыхается…