Чудаки на Русском Севере

Прошли дальше, к пятикупольному красавцу. Удивительная сохранность куполов. Неужели с тех пор? Нет, все оказалось проще. В 1991-м их восстанавливали московские студенты-реставраторы.

Храм на высоком подклете размерами напоминает Власьевскую церковь в Тулгасе, где мы работали в прошлом году. Тоже большой, но трапезная часть немного поменьше. Состояние неплохое. Окосим, мусор соберем, окна закроем. Крыша пока не течет, но скоро может надуть сквозь щели между стенами и крышей. Пол хороший. На одной из досок внутренней отделки старомодным почерком кто-то из строителей, как у них водится, оставил дату проведения работ: «1910 г.». Это и есть дата последнего поновления, видимо, готовились к 1913 году, к освящению нового каменного храма. Закрыли церковь в начале двадцатых. Зато теперь мы имеем огромное количество непрофильных надписей на стенах.

Варварских, вырезанных ножами, чтобы в веках все знали, кто и когда здесь был (зря надеялись – уже не узнают). А над входом в храм нетвердой рукою неизвестного сельского дарования, несведущего в аглицком наречии, выведено синей краской: «БАР.РУ».

Картина ясна, можно возвращаться в лагерь, будем готовиться к намеченным на сегодня делам. Кроме самого актуального – обеда, к ним еще относятся работы по окашиванию Никольской часовни, мелкий ремонт ее кровли, товарищеский матч по футболу и молебен, назначенный, как мы помним, на 18 часов.

На той стороне нам рассказывали о некоем человеке, уже год проживающем в старом поповском доме самовольно, на полулегальном положении. Зовут его Александр, фамилия – Доставалов. Его дом сгорел по причине слабости хозяина к спиртосодержащей продукции, вот он и пришел в эти края то ли начинать жизнь заново, то ли завершать ее в тишине и посильном труде. По дороге нам встретился странный человек: худощавый, негнущийся, высокого роста, с опухшим лицом и едва слышным голосом. Речь замедлена. Одежда неопрятная, старая. Он шел с лейкой в руке по направлению к реке, до которой было и далеко, и ландшафт непростой для подъема с водой на высокий берег. Но человек шел к реке. С лейкой. Да, это Александр. Здравствуйте! Он поставил лейку на траву, познакомились. И была экскурсия в дом священника. Дом почти весь разбит, но когда-то был очень хорош. Спроектирован с городским размахом. Очевидно, что батюшка его строил не сам. Не обошлось без приснопоминаемого благодетеля. Здание почти в три этажа. Сохранились изящные резные водосточные трубы. Внутри огромное количество помещений, несколько печек, высокие двустворчатые межкомнатные двери. Даже стекла на окнах частично сохранились аутентичные (про наличники врать не стану – не помню). Я легко представил себе маленьких попят, бегающих по дому через проходные комнаты и прячущихся в бесконечных закутках и лестницах. Но все это было когда-то. А мы перешагивали через рухлядь, лезли в окно вместо двери, шагали по битому стеклу и поднимались по гнилым ступеням в конуру Александра, устроенную им в дальней комнате второго этажа. Думаю, и охотник на временной заимке устроился бы с большим комфортом, чем жил на ПМЖ наш новый знакомый. Разговор состоялся странный. Я пытался донести до измученного человека, сидящего на пружинах старой кровати, простую мысль о неслучайности его нахождения в этом доме и призвать к служению Богу в качестве добровольного смотрителя за храмом. «Ну…» – было мне ответом. А когда мы пригласили его на литургию, Александр глубокомысленно произнес, что дел много и он не может загадывать так далеко. Забегая вперед, скажу, что на литургии 22 июня я Александра не видел, но кто-то заметил его, ненадолго подходившего к церкви в парадном кожаном пиджаке.

Но дальше… Чтобы совсем покончить с описанием этого сюжета, мне придется ужаснуть тебя, дорогой читатель. В ночь на 28 июня дом сгорел дотла. Александр успел выпрыгнуть в окно… но он умрет. Чуть позже. Через год, зимой.

Лодочный мотор мерно урчал, ему вторили наши подведенные животы. Уже на подходе к стоянке я увидел картину, на мгновение приведшую меня в вопросительный ступор: что-то в ней ломало восприятие и вынимало из подсознания смутно знакомые очертания и образы. Заинтриговал? Еще бы! Представьте, подхожу, кругом люди знакомые бродят, а из одной палатки как ни в чем не бывало выбирается, протирая глаза…

– Саня! – закричал я и бросился ему навстречу. Он, соответственно, ко мне. Вот это чудо! Это ж наш друг Санек, с которым мы ездили на Север в прошлом году! Вот так молодец! Поздним вечером прошлого дня, когда мы уже приближались к Ракуле, он не выдержал, бросил все, сел в машину и примчался к нам, преодолев весь путь на пять часов быстрее, чем мы. Такая нечаянная радость! Обнимаемся. Всё, говорит, как вы хотели и предполагали, батюшка, так и случилось. Серега, тоже обомлевший, улыбается: «Батюшка, еще пожелайте что-нибудь!»

Надеюсь, никому не придет в голову упрекать меня в хвастовстве, напротив, я даже советую оценить по достоинству мою ложную скромность, ведь я сообщаю не все, о чем хотелось бы сказать.

После обеда закрутился калейдоскоп событий. Закупка стройматериалов, молебен, общение с местными жителями, стосковавшимися по богослужению, работы в часовне. В результате трава покошена, аварийные участки крыши покрыты рубероидом, фотофиксация и обмеры сделаны. Одновременно состоялся товарищеский матч по футболу между смешанными командами с участием мальчишек Ракулы и Москвы. Москвичи пришли на поле с барабанным боем, под знаменем «Общего дела». Вы спросите, откуда барабаны? Все просто. В нашей приходской гимназии, где учатся мои мальчишки, я создал и веду занятия отряда барабанщиков для желающих из 1–4-го классов. Я и сам в школе был ведущим барабанщиком пионерской дружины, и детям захотелось привить на примере отряда чувство локтя, четкость и отважность. Опять же, это все тема, полно раскрытая и в произведениях Владислава Крапивина, и в реальной жизни созданного им еще в 60-е годы разновозрастного отряда «Каравелла». Тот отряд существует до сих пор. Ну вот мои барабанщики и взяли в экспедицию пару барабанов и форменные черные береты. К месту матча барабанщиков и футболистов сопровождал велосипедный эскорт с местными девицами-красавицами, несколько футболистов из команды Ракулы и заметно окрепший дождь, видимо, переплывший с той стороны реки в нашей лодке. Но даже проливной дождь не смог остановить игру. Достойный счет 4:4. Шоколад и отличные спортивные подарки стали приятным дополнением боевой, но дружелюбной атмосферы.

Чудо послушания и чудеса многодетности

На следующий день ровно в девять часов утра на пристани собрался народ. На воде уже покачивалась лодка, в которой восседал Геннадий – сын смотрительницы часовни Надежды Николаевны. Несколько местных жительниц и вся наша команда малыми группами переправлялись на ту сторону. Впереди – полный радости трудовой день. В процессе работы к нам присоединились дачники с той стороны. Жители Мурманска и Северодвинска. Женщины и дети. С мужиками сложнее. На вахтах они, в море или на заводе. Потрудились мы от души. И дождь, и солнце, и вкусный фасолево-кукурузный салат, обкос, обмеры, фотофиксация, щиты на окна, вынос мусора, стирание надписей. Всего было в избытке. Подготовили храм к завтрашней литургии: изготовили временные престол и жертвенник, развесили иконы. Прикрепили к стене информационную табличку, оставили книгу храма.

При установке престола и жертвенника случилось еще одно чудо. Голые доски оставлять не хотелось, поэтому я попросил Никиту поспрашивать по домам, не даст ли кто ткани.

– А какую спрашивать? – поинтересовался Никита.

– Лучше всего красную или золотую.

Гонцы отправились, что называется, за послушание, со скептическим настроем. Но тут и чудо подоспело! Вернулись через 15 минут, рот до ушей, в руках большой рулон красной ткани и кусок золотого бархата. Красной материи хватило как раз на престол, жертвенник и все наши импровизированные аналои. А бархат пустили на катапетасму, причем ничего не резали, а просто повесили, размер подошел к проему царских врат один в один, а с верхней стороны ткани уже была прошита дорожка для продевания веревки. Дивен Бог в Своих деяниях!

Вернулись в лагерь уставшие, но довольные. А после ужина Никита, Сергей, киношники и я отправились в гости к героическим людям – в семью школьной учительницы села Ракула Нины Соколовой.

В середине 90-х годов Нина со своим мужем Львом (на тот момент они являлись родителями четверых детей) приняли ответственное решение и совершили героический поступок. С целью сохранить школу, оказавшуюся под угрозой закрытия из-за отсутствия в селе детей, – а надо понимать, что если закрывается школа, то село неизбежно умирает, – Соколовы взяли в семью сначала шестерых, а затем, совсем недавно, еще двух приемных детей. Благодаря этому многодетные родители обрели бесценный опыт, дети из детских домов – счастливое детство, а сельская школа (читай – село) продолжила свое существование.

Часть детей выросли, кое-кто уже создает свои семьи. Чувствуется между ними дружба и готовность трудиться и служить. Малыши подробно рассказали нам, кто где спит, у кого какие перспективы по перемещению с одного спального места на более желанное.

У семьи большой дом, крепкое хозяйство, львиная часть труда – на плечах папы Льва, кстати, как выяснилось, это и был тот самый строгий смотритель водонапорной башни.

За столом с нами сидела пятилетняя Аленка. В какой-то момент она решила передать привет, обращаясь в камеру:

– Я хочу передать Марине большое спасибо, что она мне помогала, и хочу передать большой привет, что она была моей самой-самой лучшей подругой, что я ее люблю. Марина, тебе спасибо за все и хочу всем-всем передать привет!

– Молодец! Всем-всем привет, да? Ребятам из детского дома. Всем, кто тебе помогал там. Молодец!

– Да! И даже Ольге Владимировне и Ольге Николаевне.

А сама Нина Соколова пожелала всем женщинам всей большой нашей земли здоровья и счастья:

– Самое большое счастье для женщины – это когда дети всегда возвращаются домой. Будьте всегда счастливы!