Чудес не бывает!

Мэнди покраснела. Странно, чем сильнее она любила Стивена, тем больше злилась на него.

— Я произвожу такое впечатление? — Мэнди возмущенно вздернула нос.

Он усмехнулся, нисколько не раскаявшись в своих словах.

— Ну, возможно, это небольшое преувеличение. Но ты стараешься держать меня на расстоянии, не так ли?

— А что я, по-твоему, должна делать?

— Не имею понятия, — пожал плечами Стивен. — Я никогда еще не был женихом. Все, о чем я могу просить, так это чтобы ты как можно естественнее вела себя на людях.

Мэнди поднялась, давая понять, что разговор окончен.

— Когда состоится этот вечер?

— Сразу же, как только Рената соберет достаточное количество гостей.

— Разве это не потребует от нее огромных расходов? — осмелилась спросить Мэнди, в первый раз взглянув в лицо реальной деятельности.

— О, Рената никогда не позволит, чтобы ее планам помешала такая прозаическая вещь, как деньги. К тому же она любит устраивать вечера.

— Мне кажется, что за этот вечер должна заплатить я, — сказала Мэнди и со страхом подумала, что будет делать, если ее предложение будет принято.

Но Стивен рассмеялся.

— Дорогая моя девочка, Рената и слышать не захочет о чем-либо подобном. Ты плохо ее знаешь. Она просто упивается этой интригой, с жаром включившись в игру, как ребенок.

— Но как это может быть, — вырвалось у Мэнди, — ведь она любит тебя?

Взгляд Стивена выразил недоумение:

— Кто тебе сказал, что она любит меня?

— Нет, ты ответь — это так? — упорствовала Мэнди, начиная понимать, что ей лучше было бы держать язык за зубами.

Стивен вышел через открытое низкое окно и остановился, глядя на залитый солнцем сад, засунув руки в карманы.

— Больше всего Рената любит свою свободу, — произнес он, — независимость, положение королевы собственного маленького королевства. Замужество никогда ее не привлекало. Она классическая фигура признанной царицы, всеми обожаемой, отдающей себя всем поровну с невероятной теплотой и нежностью, в то же время она искусно остается отчужденной и недосягаемой, — в голосе Стивена звучала неизбежность, показавшаяся Мэнди непонятной и печальной.

Так, значит, мы оба страдаем от неразделенной любви, подумала Мэнди. Стивен безнадежно влюблен в недосягаемую Ренату, в то время как я сама безнадежно влюблена в него. А сейчас мы должны разыгрывать фальшивую драму, чтобы спасти Рамона аль Хассана от душевных мук.

— Что за жизнь! — тихо прошептала она.

Стивен, вернувшись от окна, подошел к ней.

— Ты расстроена, милая Аманда?

Он резко притянул девушку к себе. От его прикосновения Мэнди обдало жаркой волной, но если она и хотела возразить, у нее не оказалось такой возможности. Стивен наклонился и впился в ее губы долгим, безжалостным поцелуем. Когда он ослабил объятия и отстранился, Мэнди почувствовала, что ноги у нее подкашиваются. Голова шла кругом, а сердце, казалось, сейчас выскочит. Это не был поцелуй любящего человека, в нем чувствовалась только злость.

— Маленькая репетиция, — сказал Стивен глухо. — Я понимаю твое возмущение, но постарайся сделать вид, что получаешь удовольствие от моих объятий. Скоро нам придется целоваться на глазах у сотни людей.

10

Прижав ладони к горячим щекам, Мэнди попыталась собрать остатки хладнокровия. «Постарайся сделать вид, что получаешь удовольствие…» — эти слова эхом звучали в ее ушах, когда она поднималась в свою комнату, молясь, чтобы не встретить по дороге профессора. Необходимо несколько минут побыть одной, чтобы разобраться в том, что сказал ей Стивен. Звуки, доносящиеся из ванной, свидетельствовали о том, что профессор купается — смывает дорожную пыль. Слава богу. Это займет у него какое-то время и даст ей прийти в себя.

Усевшись перед зеркалом, она в отчаянии посмотрела на свое отражение, не видя его. Неужели история с Рамоном никогда не кончится? Что она будет делать, когда встретится с ним на вечере у Ренаты? И будет ли там шейх, чтобы не спускать глаз со своего блудного сына? Слишком скоро она вообразила себя свободной от этой семьи. В сотый раз она пожелала никогда больше не слышать о них…

Рената устраивает ради нее изысканный вечер. И хотя Стивен сказал, что та получает удовольствие от подобных затей, Мэнди чувствовала себя неловко.

Щеки ее снова вспыхнули при воспоминании о грубом поцелуе Стивена. «Постарайся сделать вид, что получаешь удовольствие…» Если бы он только знал, что она чувствует!

Звяканье чайной посуды, донесшееся с террасы под окном, напомнило Мэнди, что ее ждут суровые испытания. И чем скорее она встретится с профессором, тем лучше.

Поспешно причесавшись, Мэнди вышла на террасу. Оба мужчины, уже сидевшие за столом, встали при ее появлении, все получилось очень торжественно. Профессор заключил ее в объятия и одарил родственным поцелуем.

— Дорогая моя девочка! Я в восторге от вашей помолвки, — радостно заявил он. — Не могу тебе передать, с каким удовольствием я узнал об этом. Стивен не мог сделать более подходящий выбор. Время летит… Ему пора остепениться.

— Мне только тридцать два года. Могу еще погулять… — Стивен засмеялся.

— Ерунда, — со всей серьезностью провозгласил профессор. — Хватит, нагулялся. Пора вить гнездо.

— А я разве отказываюсь? Сдаюсь на милость победителя. — Стивен поднял руки вверх.

Профессор улыбнулся.

— Ты вот все шутишь, а дело серьезное, мой дорогой мальчик. И я от всего сердца рад за вас обоих.

— А как я рад! — Стивен намазал хлеб маслом.

В лукавом взгляде, который он бросил на Мэнди, плясали смешинки. Он дразнил дядю, разыгрывая доверчивого старика.

— Ты ведешь себя безобразно, Стивен, — упрекнула Мэнди.

Он усмехнулся и намазал второй бутерброд.

— Мой племянник считает, что даже в этом деле нужен научный подход, не так ли? — простил его профессор.

Научный подход! Он ставит на ней эксперимент? Мэнди от злости чуть не расплескала чай.

— Разумеется, еще, наверное, рано говорить об определенной дате, — снова радостно начал профессор. — Но вы, без сомнения, уже думали о предстоящей свадьбе?

— Мы еще не сообщили об этом даже родителям Мэнди, — заметил Стивен.

— Всему, конечно, свое время, — кивнул профессор. — Хотя должен сказать, что в дни моей молодости с родителями невесты советовались до того, как давать официальное объявление. Как говорится, «другие времена — другие нравы». Сегодня многое изменилось…