Чудес не бывает!

— Ты еще ничего не рассказал нам о своей поездке, — сказал Стивен, стараясь увести дядю подальше от опасной темы.

— О, моя поездка! — допив чай, профессор поставил чашку и приложил к густым усам салфетку. Усевшись поудобнее, он приготовился прочесть продолжительную лекцию.

Константин, Ламбесса, Тимгад, храмы, театры, форумы, бани… высокие мраморные колонны, сияющие в лучах солнца, как рубины и топазы…

— Такой богатый материал! — восклицал он. — Года не хватит, чтобы систематизировать его. Но вместе с Мэнди, думаю, мы справимся, и когда вернемся в Англию, я смогу серьезно им заняться. Думаю, что до нашего возвращения домой не так уж долго. Я понимаю, — добавил он, — что вы оба торопитесь вернуться к родителям, у вас так много дел впереди. Между тем, — продолжил он, не обращая внимания на странное молчание, воцарившееся после его последнего замечания, — я бы хотел пригласить вас в ресторан на праздничный обед. Куда бы ты хотела пойти? — повернулся он к Мэнди. — Ты предпочитаешь французскую кухню или арабскую?

— И та и другая хороши по-своему, — беспомощно сказала Мэнди, с каждой минутой все больше ощущая себя мошенницей.

— Что вы скажете относительно ресторана «Багдад»? — предложил Стивен. — Там готовят вкусные восточные блюда.

— Значит, это будет «Багдад», — согласился профессор, от всей души радуясь, глядя на них.

Мэнди провела остаток дня, помогая профессору разбирать записи, сделанные во время поездки. Когда пришло время ехать в город, она надела шелковое платье, не забыла и бабушкино кольцо, поскольку Стивен настаивал, чтобы она носила его постоянно. Оба мужчины ждали ее в холле и встретили восхищенными взглядами.

Волосы Мэнди свободно распустила по плечам. Время, проведенное в этой стране, не прошло для нее даром — ее кожа приобрела золотистый оттенок. Она чуть-чуть припудрила нос и подвела длинные загнутые ресницы.

— Ты выглядишь как картинка, — сказал Стивен, награждая ее нежным поцелуем.

Профессор одобрительно посмотрел на них.

Жители Туниса и туристы прогуливались по широким тротуарам в поисках вечерних развлечений. Под розовым предзакатным небом двойной ряд деревьев, выстроившихся в центре авеню, казался зеленой стеной. Маленькими глотками отпивая холодный сок в уличном кафе, Мэнди вдруг почувствовала себя счастливой. Она намеренно отбросила неприятные мысли. Было так радостно находиться в этой яркой экзотической среде, да еще с двумя кавалерами. В вечернем костюме с черным галстуком профессор выглядел помолодевшим и представительным. Что же касается Стивена… высокий и загорелый, широкие плечи распирают пиджак, как обычно позаимствованный из гардероба профессора, непослушная прядь волос по-прежнему спадает на лоб. Он был именно таким, каким она его любила, — чуждым условностям, немного мятежным, переполненным энергией и жизненной силой.

Мэнди встретила дерзкий взгляд Стивена, и сердце ее учащенно забилось. Что было в его глазах? Вызов или напоминание о роли, которую она должна как следует сыграть?

Улыбнувшись, она через стол протянула руку.

— Дорогой, — выдавила она из себя, — ты должен непременно до вечера у Ренаты купить себе вечерний костюм. Вещи твоего дяди по крайней мере на два размера меньше, чем тебе нужно.

Он усмехнулся.

— Какая у меня будет заботливая женушка. Ты делаешь успехи, моя девочка!

Зачем она это сказала? Щеки Мэнди запылали. А профессор сказал:

— Это так естественно для Мэнди заботиться о тебе, мой мальчик. Ты давно уже нуждаешься в руководящей женской руке.

— О благословенные словесные штампы! — засмеялся Стивен. — И благословенная маленькая ручка! — Он перегнулся через стол и поцеловал руку Мэнди. — Разумеется, ты права — гардероба у меня нет, любовь моя. Ты поможешь мне завтра сделать кое-какие покупки?

Что могла она ответить?

— Да, конечно, дорогой, если профессор отпустит меня.

Профессор только ласково погладил Мэнди по волосам.

Когда они пришли в ресторан, хорошее настроение не покинуло Мэнди, и она воздала должное заказанным блюдам: красной икре, крошечным треугольникам из теста, наполненным яйцами и шпинатом, мясу и рыбе. Блюда сменялись одно за другим. На десерт подали необычную смесь из сливок, кефали, лесных орехов и жареных семян кунжута. Вкус этого блюда был восхитительным. Легкое золотистое вино сопровождало обед, а закончилось все кофе по-турецки. После этого профессор заявил, что устал и хочет вернуться домой.

— Думаю, мне надо взять такси, — сказал он, — и оставить влюбленных птенчиков одних. Вы можете пойти куда-нибудь потанцевать.

В глазах Стивена снова вспыхнул дерзкий огонек, но Мэнди поспешила сказать, что тоже смертельно устала и предпочитает вернуться. Мнимый возлюбленный вынужден был согласиться. В конец концов игра заходила слишком далеко. Если сегодня вечером они отправятся танцевать, то Мэнди больше не сможет скрывать свои чувства. А это сильно осложнит их отношения.

Стивен не стал спорить, но, без сомнения, с облегчением воспринял ее решение. Поэтому они взяли такси и вернулись назад в Ла Люсьоль.

Держа обещание, Стивен на следующий день пригласил Мэнди за покупками в Тунис. Они решили проблему, отыскав легкий темный костюм, подходящий для здешних условий, который мог бы пригодиться и дома, в Англии.

— Правда, он слишком прост для помолвки, — заметила Мэнди и заставила Стивена купить дорогую шелковую рубашку.

— Ну как я тебе? — спросил он, выходя из примерочной.

— Ты неотразим, — бесстрастным голосом сказала Мэнди.

— Ты хотела бы видеть своего нареченного так одетым?

— Нет необходимости говорить такие вещи, когда мы с тобой одни, — напомнила Мэнди.

В его улыбке не было раскаяния.

— Ты так доверчиво глотаешь наживку, моя рыбка, когда я поддразниваю тебя.

После этих слов она отказалась принять его приглашение на ланч. На обратном пути, сидя в автомобиле, она чопорно смотрела вперед на дорогу и молчала.

— Перестань дуться, Мэнди. — Стивен протянул руку, стараясь обнять ее.

Ее терпению пришел конец.

— Послушай, Стивен, даже если ты пытаешься помочь мне выпутаться из дурацкой истории с Рамоном, все равно это не дает тебе права распускать руки.

— Понимаю, — ответил он, и Мэнди с удивлением заметила, что он смутился. — Если я обидел тебя, пожалуйста прости меня, — холодно проговорил он.

Остаток пути они проделали молча. Мэнди разрывалась между чувством негодования и угрызениями совести. Несколько раз она пыталась заговорить, но слова застревали у нее в горле.

Как могла я так разговаривать с ним, упрекала она себя, оказавшись в своей комнате. Он оказался в ложном положении только ради того чтобы помочь мне, а все, чем я отблагодарила его, — это обвинение, что он «распускает руки». Как я могла сказать такие ужасные слова? Он никогда не простит меня. Если бы конец света предотвратил эту дурацкую вечеринку, по-детски молила она. Но, разумеется, земной шар оставался непоколебим, и холодный отчужденный Стивен больше не заботился о том, какое впечатление он производит на романтически настроенного профессора. К счастью, тот был слишком занят своей работой, чтобы отвлекаться на подобные пустяки.