Чудеса и Чудовища
Шрифт:
Орден предал меня, бросил прямо в пасть Охотникам. Они точно знали, что достать Дитя я не смогу. Но, погодите-ка…
– Вы убьёте меня?
– Мы охотимся на монстров и чудовищ, – спокойно сказал Ганц. – А ты всего лишь вор.
– Но вы показали мне хранилище. Вы…
– И что ты сделаешь? Расскажешь об этом Куратору? Валяй. А что сделает он? Вы – трусы и лжецы, у вас не хватит духу заявиться сюда и попытаться нас убить, чтобы отобрать артефакты. К тому же, я единственный, кто способен сдерживать их разрушительную мощь. Ловцы не убьют меня, более того, если я закопаю тебя на заднем дворе, никто из них
– Ты не первый вор, который пытается выкрасть Дитя, – сказала Диана. – Я переловила десяток таких как ты и вышвырнула их вон. Может, однажды Орден поймёт, что вы – всего лишь назойливые мухи.
– А ещё ты испортил мне праздник. – Ганц ласково провёл пальцем по крышке шкатулки. – Но я всё равно отпущу тебя. Уходи и подумай о людях, которые отдают тебе приказы. Они собирались выпустить в мир ужасное проклятие, которое неминуемо убивает каждого, в чьих руках оказывается Дитя. Все смерти были бы на твоей совести, мальчик. – Он повернулся к собравшимся. – Пусть Пожиратель откроет дверь в Лондон, больше ему здесь делать нечего.
Я недоверчиво уставился на Ганца, затем перевёл взгляд на остальных Охотников. Они расступились, освобождая проход. На их лицах застыли уверенность и презрение. Под их взглядами я чувствую себя как муравей под увеличительным стеклом.
От Охотников отделился угрюмый мужчина. Он взялся за ручку двери, а затем резко распахнул её – за ней оказался задний двор моего лондонского дома.
Я почувствовал знакомые запахи, услышал привычный соседский шум и, кажется, повернулся к Ганцу, чтобы что-то сказать, но внезапно мир передо мной померк, превратился в зияющую чёрную дыру, в которой то и дело вспыхивают алые пятна.
Прежде чем упасть я сказал:
– Мне очень плохо.
Глава 15
Пробуждение оказалось внезапным и болезненным. Каждая мышца, каждая клетка горели огнём. Долгое время я просто лежал на спине не в силах даже перевернуться. Меня била мелкая дрожь, горло сдавил спазм, каждый вдох давался с трудом. Тошнота, слабость, лихорадка – не знаю, сколько времени мне понадобилось, чтобы открыть глаза и понять, что вокруг кромешная тьма.
К и без того скверному самочувствию прибавился страх. Я попытался сесть, но врезался лбом в низко висящую полку. Выругался, попытался вытянуть руку и тут же наткнулся на деревянное нечто, нависшее надо мной. Меня прошиб холодный пот.
Медленно, едва справляясь с болью в окаменевшем теле, я начал разводить руки в стороны и почти сразу нащупал стенки ящика.
Они попытались от меня избавиться! Проклятые Охотники солгали мне и всё-таки попытались убить! И где я теперь? Заперт в одном из подвалов Коха?
Проклятье!
Что делать? Как выбраться?
От страха закружилась голова. Я всё-таки попался, как одно из Чудес, на которое охотился сам. Вот она, расплата, карма, если угодно.
И Филипп! Предал, подставил, наверняка это он выдал меня Коху! Не будь здесь так душно, я бы… Я бы наверняка…
Наверное, я уснул, потому что, проснувшись во второй раз, почувствовал себя значительно лучше. Тело перестало болеть, мысли стали ясными и упорядоченными. Недолго думая, я начал колотить в крышку ящика, прилагая все имеющиеся в запасе силы. Очень скоро одна из досок
треснула, и я почувствовал, как что-то упало на лицо.Какого…
Я заплакал от ужаса. Даже в самые тёмные дни со мной не поступали так скверно.
Земля. Я растёр в пальцах рыхлый комок и зажмурился. Этого не может быть, верно? Не могли же они… Нет, однозначно не могли. Они Охотники, но ведь ничто человеческое им не чуждо. Неужели они могли похоронить меня заживо?!
Жаль, что я не знаю ни одной молитвы. В таком положении остаётся только взывать к Господу и надеяться, что он существует.
Через сломанную доску внутрь продолжает сыпаться земля. Я закрыл отверстие ладонью и попытался взять себя в руки.
Воздух в ящике ещё остался, значит, лежу я здесь не так уж и давно. Если дождя на поверхности не было, земля должна быть свежей и рыхлой. Можно попробовать сломать крышку и, заталкивая излишки земли внутрь ящика, выбраться на поверхность.
Приободрившись, я начал расстёгивать рубашку. Немалых трудов мне стоило обвязать её вокруг головы, чтобы защитить лицо от земли и пыли.
Похоже, на поверхности ночь – сил у меня прибавилось, болезнь отступила. Исполненный уверенности, я принялся колотить по крышке руками и ногами. Дерево поддалось быстро, земля начала падать сначала на ноги, а затем и на лицо. Я сделал несколько взмахов руками, словно пловец, утрамбовывая её в освободившееся пространство, и резко сел.
Продолжая работать руками и ногами, начал пробираться вверх, стараясь не думать о комичности своего положения. Почему-то вспомнилась басня о лягушке, взбившей молоко в масло, чтобы выбраться из кувшина.
Наполненный необъяснимой силой, я, наконец, отбросил в сторону последний ком земли и кожей ощутил прохладный ветерок. Рассмеявшись сквозь слёзы, сделал ещё несколько неловких гребков, подтянулся и вцепился пальцами в землю на поверхности.
Ещё немного, ещё совсем немного…
Зарычав, я подтянулся и выбрался из могилы.
Из горла вырвался истеричный смех, гомерический хохот, столь неуместный в моём положении.
Отсмеявшись, я перевернулся на спину, стащил с головы рубашку и уставился в тёмное небо, частично заслонённое от меня деревьями.
Я жив. Всё ещё жив.
Встав, я подошёл к могиле и поёжился – сомнений нет, Охотники меня похоронили. Только зачем, интересно, они воткнули палку вместо креста и повесили на неё венок? Им стоит научиться скрывать свои преступления.
Рубашка безнадёжно испорчена, но лучше выйти к людям в грязной одежде, чем совсем без неё.
Застёгивая пуговицы, я обнаружил на перемазанной грязью ткани кровавые разводы. Озабоченно ощупав себя, заключил, что ран на мне нет, так что, если это действительно кровь, то она не моя. Тогда чья? Что вообще произошло в подвале?
Какое-то время я медленно брёл по лесу, ориентируясь на звуки автомобилей и голоса людей. Звучали они приглушённо, будто бы издалека, и сколько бы миль не оставалось позади, ближе не становились.
Луна стояла высоко над головой, когда я, наконец, выбрался из леса на дорогу. Судя по огням на горизонте, там находится город. Где я?
Я шёл вперёд с несвойственным мне упрямством. Казалось, ничто на свете не способно остановить меня. Всё, чего я хотел, – уйти подальше от леса и могилы, в которую меня положили.