Чудеса не понарошку

– Да, что тебе угодно, то и говори, - повторил Мефодий.

– Ты что говоришь?
– уставился на него Митя.

– То, что ты сказал: что угодно.

– Я тебе не такое "что угодно" сказал, а другое, которое означает, что тебе в голову придет.

– А вдруг ко мне в голову ничего не придет?
– забеспокоился Мефодий.

– Такого не бывает. Что-нибудь обязательно придет.

– Тогда предупреди меня заранее.

– О чем?

– О том, что оно уже пришло.

– Нет, так у нас ничего не выйдет, - сказал Митя.
– Тебе надо заготовить речь заранее.

Легко сказать "заготовить речь". Мефодий слышал, что некоторые звери заготавливают себе на зиму припасы, но как можно заготовить речь, он не представлял.

– По-моему, львы никогда ничего не заготавливают сами. И речи за них заготавливают другие, - сказал Мефодий.

Митя предложил:

– Скажи просто: "Здравствуй, мама!"

– И этого достаточно, чтобы ее удивить?

– Еще бы!

Митя нажал кнопку звонка. Через минуту мама открыла дверь и спросила:

– Ноги хорошо вытер?
– и, не дожидаясь ответа, убежала на кухню так быстро, что Мефодий не успел и рта раскрыть.

Митя бросился за мамой, но Мефодий остановил его. Он уставился в зеркало и, показывая на свое отражение, спросил:

– А это еще кто?

– Ты, - ответил Митя.

– Ты это серьезно? Вот это - я?!

– Ну не совсем, конечно, ты. Это твое отражение, - сказал Митя, не понимая, что Мефодию не нравится.

– А-а-а, тогда все ясно. Значит, это смеховое зеркало?
– сказал Мефодий.

– Какое еще смеховое?
– не понял Митя.

– Ну помнишь, ты мне рассказывал, что бывают такие комнаты смеха, в которых стоят смеховые зеркала, и в них все отражается не так как надо?

– Да, - сказал Митя.

– То-то я и гляжу, что я здесь такой неказистый, - сказал Мефодий.
– Только вот я в толк не возьму, зачем твоей маме понадобилось такое смеховое зеркало?

Митя хотел было сказать, что никакое это не смеховое зеркало, а самое обыкновенное, но, поглядев на Мефодия, передумал: ведь он и сам еще не был взрослым, а потому не разучился понимать того, кому ужасно хочется быть большим и сильным.

– Понимаешь, - сказал он, - мама специально смотрится в такое зеркало. Посмотрит на себя с утра, нахохочется - и целый день у нее хорошее настроение.

– С кем это ты шепчешься?
– спросила мама из кухни.

– С Мефодием, - ответил Митя и поспешил к ней.

Когда Митя с Мефодием вошли на кухню, мама как раз взбивала крем для торта - любимое Митино занятие! В другой раз он бы непременно обмакнул в крем палец, чтобы попробовать, хорошо ли у мамы получается, но сегодня у Мити было дело поважнее.

– Уже нагулялся?
– спросила мама.

– Нет, я только на минуточку.

Мама, видимо, по-своему поняла приход Мити и, отодвинув от него миску с кремом, строго сказала:

– До обеда не дам, а то перебьешь аппетит, а потом ничего не ешь.

– А я вовсе не за этим. Мы с Мефодием пришли с тобой поговорить.

– Ты же видишь, что сейчас мне не до игры.

– А это ничуточки не игра. Мефодий хочет с тобой поговорить по-настоящему.

Митя кивнул львенку, и тот, как и договаривались, громко произнес:

– Здравствуй, мама!

– Привет. Давно не виделись?
– спросила мама, не отрываясь от своего занятия.

– Это не я. Это Мефодий с тобой здоровается, - попытался объяснить Митя, видя, что мама спутала голос Мефодия с его собственным.

– Не морочь мне голову. Пойди лучше займись чем-нибудь.

И тут случилось непоправимое. Мефодий чуть-чуть задел хвостом чашку, которой, видно, уже давно наскучило стоять на столе. Чашка сорвалась с места и понеслась. Но что еще хуже, она вообразила, будто умеет летать и... стукнувшись о кухонный пол, раскололась пополам.

Мама ничего не сказала, но посмотрела на Митю так, что тот понял: ее молчание ничего хорошего ему не сулит.

– Мамочка, это не я, - сказал он.

– Не ты? А кто же? Может, я? Или Мефодий?

Митя знал, что предавать друга, а тем более ябедничать, нехорошо, поэтому сказал:

– Нет. Она сама. Может быть, ей надоело стоять на одном месте.

– Понятно. Мефодий у нас сам разговаривает и мешает мне работать, чашка сама бегает по столу. Только Митя у нас ни при чем! В последний раз предупреждаю, чтобы на кухне без дела я тебя не видела, иначе...

Когда мама говорила "иначе", это означало, что она сердится, а всякому ясно, что, когда мама сердится, лучше держаться от нее подальше, поэтому Митя взял Мефодия и безропотно пошел в комнату.

– Все из-за тебя, - прошипел он на Мефодия.

– Это не я виноват, - сказал Мефодий.

– Не ты? А кто же? Может, я?
– спросил Митя точь-в-точь так же, как только что спрашивала его мама.

– "Кто-кто" - те, кто заготавливают неправильные речи, вот кто.

Те, кто заготавливают неправильные речи, обиделись в свою очередь.

– Почему это речь неправильная?

– Да потому, что когда я сказал: "Здравствуй, мама!", то получилось, что это моя мама, а не твоя. А на самом-то деле она твоя.

Митя задумался. Мефодий был прав.

– Теперь понятно, почему она нас перепутала. Да, чтобы ее удивить, надо сказать что-то совсем другое, - предложил Митя.

Но, прежде чем сказать что-то совсем другое, надо было найти дело, чтобы появиться на кухне, или, на худой конец, придумать его.

И они начали думать. Митя думал о том, что надо думать быстрее, потому что их ждет Авося. А Мефодий думал о том, можно ли понять со стороны, думает он или не думает... И еще о том, как должен выглядеть лев, который думает... И еще о том, что когда он станет настоящим...

Оказалось, что Митя думает гораздо меньше, потому что Мефодий не успел додумать еще и половину всех своих мыслей, когда Митя сказал:

– Придумал! Сегодня конец недели! Мама должна расписаться в дневнике. Только ты постарайся удивить ее до того, как она распишется. Другого такого дела нам не найти.

– Не бойся, я ее так удивлю, что она вообще расписаться забудет, - заверил Мефодий.

– Нет, так сильно не надо, - забеспокоился Митя о маме.

– Тогда подготовь ее заранее, чтобы она начала удивляться постепенно, - посоветовал Мефодий.