Чудеса не понарошку

– Возможно, - сказала мама так грустно, что каждому сразу было понятно, что это "возможно" совсем не такое возможно, когда это возможно.

– Точно есть. И я обязательно тебе докажу, - уверенно заявил Митя.

– Ну конечно, - улыбнулась мама сквозь слезы.

Митя не решился отпрашиваться у нее в Великоигранию сейчас, потому что боялся, что от этого мама расстроится еще больше, и он просто спросил:

– Ну я пойду погуляю, хорошо?

На плите что-то закипело и с недовольным шипением начало выплескиваться из кастрюли, но мама не обращала на это никакого внимания.

– Пойди, - сказала она.

А Митя подумал, что, даже если бы сейчас сгорели все пирожки на свете и разбились бы все на свете чашки, маме было бы все равно!

Глава 6. Если нельзя, но очень хочется

Митя с Мефодием вышли на улицу, но Авоси и след простыл.

– Вот тебе и на! Теперь и Авося куда-то исчез, - сказал Митя.

– Я вовсе не исчезал!
– радостно воскликнул Авося, появляясь откуда-то из-за угла.
– Я проверял.

– Что проверял?

– Как что? Можно ли уйти никуда. Оказалось, что нельзя. Ну что, разрешила тебе мама путешествовать?

– Нет. Она совсем не верит в чудеса, - махнул рукой Митя.

– Так я и знал. Ох уж эти взрослые! Вечно они только мешают.

– Нет, у меня мама очень хорошая, только мне ее так жалко: ведь очень скучно жить, если не веришь в чудеса.

– Еще бы не скучно. Просто можно умереть от скуки, - подтвердил Авося.

– Вот видишь... Наверно, поэтому она на меня иногда и сердится, что ей скучно. Я ведь никогда на нее не сержусь - даже когда она меня наказывает за дело. Вот если бы маме можно было помочь...

Как только Митя это произнес, ему в голову моментально пришла очень хорошая мысль, и он спросил у Авоси:

– Послушай, а в Великоигрании чудес много?

– Только в Великоигрании настоящие чудеса и бывают, особенно в Шутландии, - сказал Авося.

– А игрушечные львы там тоже настоящие?
– спросил вдруг Мефодий.

– А какие же еще? У нас в Шутландии все понарошечное становится настоящим, поэтому и игрушечные львы у нас самые настоящие игрушечные львы на свете, - заверил Мефодия Авося.

– А можно принести из Шутландии какое-нибудь, хотя бы самое маленькое, чудо для мамы?
– спросил Митя.

– Можно. В нашей Шутландии сплошная разрешандия. Что хочешь, то и делай!

– Тогда я все равно докажу маме, что чудеса есть. Мы отправляемся без спросу!
– сказал Митя.

Решение было принято, и Митя уже собрался подбросить пятак, как вдруг ему в голову пришла очень печальная мысль. Нельзя сказать, что Митя обрадовался тому, что она пришла, но поскольку она была уже здесь, то прогнать ее он не мог. А мысль эта была самая грустная из всех мыслей, которые бывают на свете. Она была о том, что когда мама выглянет во двор и не увидит его, то сначала удивится, а потом разволнуется, а потом испугается, а потом заболеет и может умереть от горя. Мите стало жалко маму, потом себя, потом и себя и маму вместе, и он покрепче зажал пятак в кулаке.

– Нет, надо придумать что-нибудь такое, чтобы мама не волновалась, - сказал Митя таким тоном, что все сразу поняли: пока что-нибудь такое не придумается, о путешествии не может быть и речи.

– А может, все-таки отправимся? Хотя бы на минуточку?
– спросил Мефодий, которому ужасно хотелось стать настоящим игрушечным львом.

И тут Митю осенило: он ведь совсем забыл про свое открытие.

– Точно, мы отправимся в Шутландию на минуточку. Только эту минуточку надо хорошенько растянуть, чтобы в нее уместилось побольше моего времени с интересными приключениями. Мама и не заметит, что нас не было!

Митя одной рукой крепко прижал к себе Мефодия, другой подбросил пятак, закрыл глаза и...

Глава 7. В чистом поле

Монетка звякнула, Митя открыл глаза и увидел то, чего совсем не ожидал увидеть: вокруг простирался пустырь без конца и без края.

– Добро пожаловать в Шутландию!
– радостно сказал Авося.

– Ничего себе страна. Говорил, чудес полно, а тут сплошная пустота.
– Митя разочарованно огляделся.

– Не пустота, а простор, - возразил Авося.
– Это же Фант-Азия, а Фант-Азии нужен простор, поэтому она и начинается с ничего.

Мефодию было не до того, чтобы разглядывать окрестности. Он был занят делом поважнее: пытался поймать свой хвост, чтобы посмотреть на него теперь, когда он стал настоящим, но хвост в самый последний момент все же умудрялся улизнуть от хозяина.

– Просто удивительно, до чего же эти настоящие хвосты прыткие, - сказал он, запыхавшись.

– Не нравится мне эта Фант-Азия. Ничего в ней интересного нету, - окончательно решил Митя.

– Это в Фант-Азии-то ничего интересного? Да здесь, если хочешь знать, все волшебные страны: Тридесятое Царство, Страна Чудес, Страна Дураков, Игрландия, Шутландия и все остальные, - перечислил Авося.

– Если здесь столько расчудесных стран, то зачем же ты нас притащил на этот пустырь?
– спросил Митя.

– Ничего ты не понимаешь. Это не пустырь. Это поле.

– Это я-то ничего не понимаю?
– обиделся Митя и по-своему был прав. Кто же согласится с тем, что он ничего не понимает?
– Если это поле, то на нем должно что-нибудь расти.

– Спорим, нет? Это на обычном поле что-нибудь растет, а это поле необычное, - возразил Авося.

К этому времени Мефодий оставил в покое свой хвост и прислушался к разговору.

– Это Поле Брани, - сказал он с видом знатока.

– Чего?
– не понял Авося.

– Брани. Как только мы на него попали, тут же начали браниться, - пояснил Мефодий.

– А вот и не угадал. Это просто чистое поле, - сказал Авося.

– Скажи еще, что это Поле Чудес из Страны Дураков, где надо закопать пятак, чтобы выросло целое пятаковое дерево, - сказал Митя и вдруг спохватился.
– Ой, а где же мой пятачок?

– Да вот же он.
– Авося поднял с земли монетку и протянул ее Мите.

– Это не он, - возразил Митя.

– А что же это тогда, по-твоему?

– Не знаю, но это не пятак. Это... Это... Это неизвестно что, вот что это.

– Чего тут неизвестного? Ясно же написано: четыре копейки, - пожал плечами Авося.

– Мама говорила, что четырех копеек не бывает, - заявил Митя.

– Как же не бывает, когда вот они?

Четыре копейки, действительно, были "вот они" - спорить не приходилось.