Чудесная чайная Эрлы

– Вы что, забыли?! Меня обвинили в преступлении, я могу лишиться всего, даже жизни. В лучшем случае мне грозят позор и ссылка! Да, я готова на многое, чтобы защитить себя и мой дом. Разве я сижу сложа руки? Прячу голову в песок? Я отправилась одна на Полуночный рынок, чтобы... чтобы найти нужную информацию!

– Эрла, я глубоко уважаю вас за то, что вы не сломались под ударами судьбы, – серьезно сказал комиссар и накрыл мою руку своей. Когда его теплая тяжелая ладонь коснулась моей кожи, я затаила дыхание. – Но согласитесь, вы действуете безрассудно. Доверяете всем вокруг. А ведь кто-то из тех людей, кого вы, возможно, считаете другом и добрым горожанином – один из тех, кому вы дарите чудо в своей чайной! – возвел на вас поклеп и строчит на вас доносы.

Я упрямо покачала головой.

– В городе есть те, кому я не нравлюсь. Например, бургомистру Снобсу.

– Я тщательно проверил его. Его рвение арестовать вас показалось мне подозрительным. Так вот, не нашел ничего, что показывало бы его причастность к нападению на Бельмора.

– Может, плохо искали?

– Не в этом случае. Вы зря мне не доверяете, Эрла. Я не могу занять вашу сторону безусловно, но я верю вам почти во всем.

– Вот именно, что «почти».

– Я верю вам в главном. Но также знаю, что вы многое от меня утаиваете.

Я пожала плечами.

– У всех есть тайны. Мои безобидные. А вы слишком подозрительны и циничны.

– Жизнь преподала мне много жестоких уроков. Они сделали меня таким, каким я стал. Лишенным розовых очков.

– Сколько вам лет, Рейн?

Он удивленно вздернул брови.

– Зачем вы хотите знать?

– Просто интересно.

– Двадцать девять.

– Двадцать девять?! – Я не смогла сдержать удивленного возгласа. Расмус выглядел куда старше. Комиссар прекрасно понял мое недоумение и не обиделся.

– Когда не спишь ночами и сутками рыщешь по холодному городу, продуваемый всеми ветрами, сложно сохранить румяные щеки и юношескую наивность.

– Что же произошло в вашей жизни, что заставило вас очерстветь? – спросила я негромко.

– Многое.

– Только ли служба в полиции сделала вас таким? Кстати, как вышло, что ферромаг хорошего рода пошел служить в полицию и в двадцать девять поднялся высоко по карьерной лестнице?

– Вы любопытная барышня.

– Если желаете, чтобы я вам доверяла, вы должны заслужить это доверие. Мне тоже хочется узнать вас лучше.

– Любопытная и бесцеремонная, – пробормотал комиссар. И вдруг насторожился и прислушался:

– Что это?

Тут и я услышала то, что побеспокоило Расмуса. Где-то далеко, наверху, прозвучали несколько глухих размеренных ударов, как будто из шкафа одна за другой выпали тяжелые книги.

?

Я поперхнулась чаем. По коже пробежал мороз – я поняла, что значили те звуки.

Там, на чердаке, обитала моя страшная тайна. И она внезапно подала признаки жизни – после нескольких дней молчания, в самый неподходящий момент!

– Наверное, Занта гоняет голубей, – беспечно сказала я, стараясь сдержать панику в голосе.

Стук не повторился. Я успокоилась, решив, что вызвало его вовсе не привидение, а что-то другое – может, и правда птица ударилась в чердачное окно! Комиссар же продолжал прислушиваться с настороженным блеском в глазах.

– Рейн, вы хотели рассказать о себе, – попробовала отвлечь я его, чтобы ему не вздумалось идти наверх и разбираться.

– Разве я хотел? – он смешно задрал брови. Я нахмурилась в ответ. Смирившись, он невесело улыбнулся и сухо начал:

– Хорошо. Слушайте. Мой отец, Вигольф Расмус, был знаменитым ферромагом, входил в Верховный совет магов. Он погиб в своей лаборатории, когда мне было семнадцать.

– Сочувствую вашему горю, – я поежилась от смущения и сострадания. – Путь ферромага-экспериментатора опасен. Вышедший из повиновения металл не знает жалости.

– Да, многие гибнут, не сумев обуздать металл. Но мой отец умер иначе. Очень глупо. Его зарезал грабитель, обычный вор из Гнилого квартала, который забрался в его лабораторию глухой ночью. Такие случаи не редкость в столице, и никто от них не застрахован. Отец был беспечен, не ставил ловушки и защитные контуры. Убийцу так и не нашли.

– Какой кошмар!

Я не знала, что еще сказать. Расмус говорил о давнем событии спокойно, как о рядовом преступлении, но прошлое не могло пройти для него бесследно. Смерть близкого всегда оставляет рану в душе. Она не заживает, она становится частью тебя и ты учишься с ней жить.

– Вы любили отца?

– Да, любил. С матерью мои отношения всегда были прохладными. И потому после смерти отца я бросил изучать ферромагию и решил поступить в полицию. В глупой мальчишеской надежде нести справедливость в целом, а в частном – когда-нибудь найти и покарать убийцу отца.

– И как приняла это ваша мать?

– Разумеется, плохо. Кричала, проклинала. Но я поступил по-своему. Съехал из дома, поселился в комнате в трущобах и начал службу с самых низов – рядовым патрульным.

– Вы не жалели о своем решении?

Комиссар усмехнулся.

– А вы не размениваетесь на бессмысленные вежливости. Сразу вцепляетесь в главное, – не то похвалил, не то осудил он меня. Покачал головой. – Нет, не жалел и не жалею. Быть полицейским мне нравится больше, чем ферромагом. Хотя все мои юношеские глупости испарились в первый же год службы. Я просто делаю мою работу. Горжусь тем, что делаю ее хорошо. Двигался наверх быстро, потому что получил приличное образование и был сыном своего отца. Мне поручали дела о злоумышленном использовании магии. Мать меня так и не простила, я вижусь с ней не чаще трех раз в год, на семейных праздниках. Мой брат стал ее утешением, хотя его считали в семье недалеким простачком. Но он хороший малый. Вот и все, Эрла. Надеюсь, ваше любопытство удовлетворено.

– Все ли? – вырвалось у меня. Мне показалось, что комиссар умолчал еще о чем-то важном и печальном, что потрясло его жизнь.

– В любом случае на сегодня хватит. Лучше вы мне скажите, что собираетесь делать дальше в рамках своего любительского дознания.

Я мигом ощетинилась. Он выбрал презрительное слово для того, что стало для меня единственным путем к спасению.

– Собираюсь опросить как можно больше людей, связанных с Бельмором.

– Делайте это так, чтобы мешать моему дознанию. Что вы наговорили сегодня Магне? Меня после вас даже на порог ее дома не пустили. С механическим камердинером, конечно, проблем не возникло, но ее громилы из плоти и крови оказались мне не по зубам.

– В самом деле? А я-то думала, вы любого в драке одолеть можете.

– Грубая сила не всегда приводит к нужному результату, – наставительно сказал Расмус, словно не заметив моего сарказма. – Не проявляйте излишнего рвения, Эрла. Дождитесь столичного поверенного, которого пригласил ваш друг Петер. Я тоже обещаю вам, что раскрою это дело.

– Хотите забрать себе все лавры, чтобы вас вернули в столицу?

Я тут же пожалела о своих словах. Расмус выпрямился и глянул на меня холодно.