Чудесные сны

Стив нагнулся и поцеловал грудь Кендалл, одновременно положив руку на ее бедро. Как только он дотронулся до нее, желание тут же заполнило его.

Стив приподнял голову, чтобы получше разглядеть лицо Кендалл. Он хотел уловить каждый нюанс ее реакции на его прикосновения и вскоре увидел, что хотел. Ее охватила дрожь, на лице появилась блаженная улыбка, а дыхание участилось.

Движения Стива становились все более энергичными, а тело Кендалл начало извиваться от сладострастия. Стив хотел на этот раз удлинить ласки, чтобы Кендалл могла получить больше удовольствия, но тут же почувствовал, что не в силах совладать с собой.

Приподнявшись, Стив лег на Кендалл и нежно вошел в нее. Возможно, она спала, но желала его и во сне. Она обняла его за шею и, приподняв бедра, прижалась к нему.

Стив все время напоминал себе, что хотел на этот раз проделать все медленнее, нежнее, но она была слишком соблазнительна. Он стремился войти как можно глубже, чтобы утолить ее жажду.

– Стив, – еле слышно простонала Кендалл.

Стив хотел укротить свою страсть, растянуть удовольствие, но у него не хватало терпения и воли, чтобы сдерживаться.

Кендалл открыла глаза и крепче обняла его за шею.

– О, Стив, – прошептала она. – Я тебя очень люблю.

Движением бедер она задавала ритм их любовного танца. Даже после испытанного пика наслаждения они не прекращали слаженно двигаться, соединенные в одно целое.

Когда Кендалл вновь заснула, Стивен лежал, глядя в потолок и вспоминая признание в любви. Скоро все должно было измениться, скоро она скажет: «Я ненавижу тебя!»

Кендалл говорила, что к ней в квартиру пробрался мужчина. Стив надеялся, что она ошиблась, что ей показалось, что это ей приснилось, но в то же время был почти уверен, что все это было на самом деле.

Он чувствовал себя самым большим негодяем во всей Вселенной.

Кендалл заворочалась и прижалась к Стиву, и он нежно провел рукой по изгибу ее шеи. Сегодня ночью она принадлежала только ему, но скоро, с приходом дня, должна открыться отвратительная, подлая правда.

8

– Ах вот ты где! – воскликнула Кендалл, заходя на кухню. – А я думаю – куда ты запропастился.

Как растения поворачиваются к солнцу, Стив повернулся на ее голос. На Кендалл была только шелковая ночнушка, которую он с таким нетерпением снял с нее вчера вечером, ее кожа была розовая и все еще влажная после принятого душа. Желание с новой силой вспыхнуло в груди Стива, словно он не утолил его всего несколько часов назад.

Она подняла руку, чтобы поправить волосы, рубашка натянулась на груди, обозначив острые соски.

– Я проснулась и не нашла тебя рядом с собой.

Кендалл подошла к Стиву, встала на носки и поцеловала его в щеку.

– Мне не хотелось будить тебя, – проговорил Стив с теплотой в голосе.

Кендалл улыбнулась. Пульс бешено забился в висках у Стива, он был уверен, что она вспоминает вчерашнюю ночь и их любовную горячку, длившуюся несколько часов.

Стив помнил о вчерашней ночи, полной счастья и наслаждений, но не мог вспомнить ничего конкретного. Эти часы он прожил не умом, а телом, перечеркнув все законы логики, безопасности и разума.

Неожиданно Стив почувствовал, что не может больше обманывать столь дорогое ему существо.

– Хочешь, я дам тебе одну из своих рубашек? – предложил он.

Если Кендалл что-нибудь накинет на себя, она не будет так соблазнительна. Хотя кого он пытается обмануть? Даже если на ней будет мешок из-под картошки, она не потеряет свою привлекательность.

Кендалл недоуменно осмотрела себя.

– Нет, спасибо, мне и так неплохо.

Стивен решил как-то отвлечься от прелестей Кендалл и повернулся к плите.

– Я приготовил завтрак – сосиски, яичница, тосты. Что ты хочешь?

Кендалл уселась за стол.

– Предпочла бы кофе, но я благодарна, что ты приготовил все это для меня. Ты великолепен.

Стив раздраженно щелкнул выключателем на плите, отключив конфорку.

– Вот тут ты ошибаешься.

Кендалл хмыкнула.

– Прости, но ты любил меня всю ночь, а потом чуть свет вскочил, чтобы приготовить завтрак. Разве такой мужчина не мечта любой женщины? Что я могу еще желать?

Стив промолчал – он налил кофе, поставил кружку пред ней на стол, а затем сам сел напротив.

– Не смотри на меня – ешь, – сказала Кендалл.

– Мне пока не хочется. Когда захочу, я подогрею себе яичницу.

– Хорошо. – Кендалл пыталась поймать взгляд Стива. – Что-то не так? Что случилось? Ты жалеешь о том, что произошло между нами вчера ночью?

– Что? – В голосе Стива послышались одновременно удивление и возмущение. – Как ты могла даже подумать такое?

Кендалл пожала плечами, и одна из бретелек ночной рубашки соскользнула при движении, полностью обнажив плечо.

– Не знаю, но мне кажется, что ты чем-то расстроен.

– У меня много проблем, но я никак не могу жалеть о вчерашнем, – сквозь зубы произнес Стив. – Что бы не случилось.

Кендалл была растеряна.

– А что может случиться?

– Ты можешь сама пожалеть о том, что случилось вчера ночью, – мрачно сказал он.

Кендалл замотала головой.

– Я могу заверить тебя – этого не произойдет.

Кендалл заметила, что Стив отворачивается и прячет глаза, будто что-то гнетет его.

– То, о чем ты думаешь, связано со мной? Ты выглядишь слишком серьезным. Такое впечатление, что ты сейчас признаешься мне, что у тебя жена и пятеро детей.

Стив повернулся к Кендалл, и ей стало не по себе при виде его напряженного лица.

– Дело не в этом, но я должен тебе сделать одно признание.

От этих слов по спине Кендалл пробежали мурашки.

– То, что ты скажешь, мне не понравится, правда? – предположила она, страшась его дальнейших признаний.

– Да. Ты просто возненавидишь меня.

Кендалл нервно засмеялась.

– Давай сделаем проще – не рассказывай мне ничего.

– Я бы очень хотел, чтобы все было так просто, но дело действительно очень серьезное.

– Ты обязательно должен рассказать мне это?

– Да, для твоего же блага. Вся проблема в том, что я не знаю, с чего начать.

Кендалл глубоко вздохнула.

– Хорошо. Начни с начала, – смирившись с неизбежным, сказала она.

– Я могу начать со вчерашней ночи, а могу начать со смерти Рида.

– Со смерти Рида?

Рука Кендалл дрогнула, и кофе пролился на стол. Кендалл поставила кружку и начала вытирать маленькую коричневую лужицу.

– О чем ты говоришь? Ты же сказал, что мало знал его.