Чудо-цветы

– Нам бы уйти из города...

– Слушай, здесь справа, за углом, останавливается трамвай. Поспешите, может успеете на последний. И - до конечной...

Обнявшись с Вильсоном и потрепав его по плечу, Ферроль поспешил к воротам, за которыми мелькали огни. Харита бодро шагала впереди и ей было просто и легко.

Когда они выехали на окраину города, трамвай остановился.

Здесь шелестела листва, и подслеповато мигали огни небольших домов.

Вагоновожатый осветил фонарём последних пассажиров.

– Конечная! Выходи!

– Нам нужно за город, - сказал Ферроль.

– А это - вот по той дороге...

***

Чернеющее небо то и дело заволакивалось рваными клочьями туч, сквозь которые выглядывали любопытные звёзды.

Уже полчаса они шагали по шоссе за пределами города. Далеко на равнине мелькали редкие огни. Месяц наклонившись, уцепился за небосвод и висел, молочным светом озаряя дорогу. Серебристая пыль легко опадала под ногами.

– Что же мы будем делать, Клаус?
– спросила Харита, звавшая иногда отца по имени.
– Ведь нам надо где-нибудь спать, а в особенности тебе, потому что ты еще слабый. Да и поесть тебе бы не мешало.

– Не беспокойся, - ответил Ферроль, поворачивая на дорогу, ведущую к глухо шумевшей на ветру роще.
– Смотри, вон там горят огни, значит живут люди, есть кров, быть может и для нас найдётся тёплый уголок...

Ферроль незаметно для Хариты снял обручальное кольцо покойной жены.

Харита молча последовала за отцом.

Так они дошли до опушки рощи, уже погрузившейся в сон, лишь небо время от времени зажигалось далёкими сполохами. С низины из-за деревьев, доносился грибной запах, остро пахло травами и подгнившими ветками. За кустами акации светились окна под железной крышей.

– Подожди пока здесь, я всё разузнаю, - сказал Ферроль и зашагал к воротам.

Харита, смахнув пыль, села на лавочке под старым орехом.

Ферроль нажал на щеколду калитки - она оказалась незапертой, и очутился в запущенном дворе, поросшем травой.

Что-то звякая толкнуло Ферроля в ногу. Он вздрогнул. Рядом стоял, поскуливая, большой и мохнатый пёс. Машинально погладив его, Ферроль взошёл на порог и постучал.

Дом, к которому подошли путники, принадлежал учителю Гревсу.

Услышав стук, рыжие дети учителя - пять девочек и три мальчика, ложившиеся спать в другой комнате, подхватились. Старшая девочка закричала:

– Папа, папа, не пускай, это опять пришли просить милостыню!

Гревс, сжав узкое лицо костлявой рукой, скосил глаза на дверь. При свете лампы он чинил карманные часы и теперь, нехотя оставив своё занятие, приподнялся со скрипучего стула.

Его высокая сутуловатая фигура застыла у окна.

Жена Гревса, беременная и сварливая женщина со спутанными волосами, подняла палец и сказала:

– Странно, почему собака не лает?

– Не лает, потому что не бита!
– рявкнул в ответ Гревс и снял с двери запоры.

Увидев при свете фонаря седеющую бороду Ферроля и его ясные морщины вокруг острых, прямых глаз, он успокоился.

– Немного поздно, - промолвил Гревс.
– Что вы хотели?

– Простите, что потревожил, - сказал Ферроль, - мне бы ненадолго переговорить.

– Заходите.

Ферроль вошёл в дом, вдыхая чужой, какой-то кисловатый запах. Перед ним стоял тощий человек с худым, почти безбровым лицом, рачьими глазами и длинными волосами медного цвета. Его тонкие бескровные губы были недовольно поджаты.

Ферроль представился и вынул из кармана кольцо.

– У меня тут такое дело... Не купите ли вы кольцо? Мне нужны не деньги, а пища; я только что оставил больницу и иду с дочерью искать работу.

Кольцо, тускло блеснув золотом на свету, перекочевало в костлявые и длинные пальцы учителя.

– Отойдем в сторону, - шепнул Гревс своей остроносой жене.
– Смотри, это кольцо обручальное...

– Кажется золото, - промолвила жена и зашептала что-то мужу на ухо.

Ферроль прислонился к стене, устало смотря, как из рук в руки ходит кольцо, уже не блестя, как блестело на пальце двойника Хариты - его любимой Таис.

Из раскрытой двери спальни доносились крики детей:

– Папа! Там кто? Мама, я тоже хочу смотреть! Папа, гони бродягу, выстрели в него из ружья! Мама, я боюсь!

В это время учитель и его жена продолжали обсуждать предложение Ферроля.

– Да... а потом узнаём, что на дороге кто-то зарезан, - горячо шептал Гревс жене.

– Кольцо доказывает!
– возражала жена.
– А пастор сказал: "Блажен тот, который..." Ну, понимай сам. Вот мне пришло в голову, что, если ты их не пустишь ночевать, я заболею.

– Будь по-твоему Кетти, - вздохнул Гревс и подойдя к Ферролю, сказал: - Вы можете привести дочь. Мы положим вас спать, а за кольцо я утром вам дам провизии.

– Спасибо вам. Вы очень добры, - слегка улыбнулся Ферроль и ушёл позвать Хариту, сидевшую, закутавшись в плащ, под старым орехом в полной простора и сна тьме. Она глядела на свет далёких звёзд, мерцающих на небосводе.

– Ну что, папа, удалось договориться?
– спросила девушка, разглядев в темноте фигуру отца.

Ферроль кашлянул и взялся за чемодан.

– Идём, нам предложили ночлег. И продукты кое-какие прикупим...

Девушка вскочила и отряхнулась, весьма довольная.

– По крайней мере, мы хорошо выспимся, - звонко сказала она, - смотри, как нам повезло!

Войдя во двор и закрыв за собой калитку, они пошли по узкой дорожке, шурша травой.

Скачущий силуэт собаки гремел цепью, но она не лаяла, порываясь рассмотреть тех, кто не внушает тревоги.

Войдя в дом, Харита и её отец сразу попали под пристальные взгляды любопытных детей, выбежавших посмотреть на неожиданных гостей.

Рыжие, полуголые или закутанные в одеяла, они сидели на стульях и подоконниках, гримасничая и наделяя друг друга щелчками.

Харита опустила мешок с вещами на пол и встретила взгляд жены учителя, затем взгляд Гревса - первый недружелюбно метнулся, второй начал поблёскивать.

Она осмотрелась - комната была тусклой. Висевшие на стене дешёвые картины, изображавшие в основном фрукты и овощи, были засижены мухами. В боковой комнате виднелось на стене охотничье ружьё и оленьи рога.

Кетти внимательно осмотрела пришельцев, уставив руку в бок.