Чудотворец
Шрифт:
Виктор Ставицкий с каменным лицом неподвижно сидел у телевизора.
– Ну, хватит уже смотреть! – одернула его Вера. – Ты обещал с Дениской погулять.
– Не хочу гулять, мне интересно! – воспротивился мальчик и кивнул на экран. – Папа, а ты так можешь?
– Не знаю, не пробовал…
– Конечно, может! – поспешила сказать Вера.
Ставицкий, улыбнувшись Денису, «побежал» по нему «человечком» из среднего и указательного пальцев, напевая:
Папа может,Денис расхохотался, уворачиваясь и резво отползая от щекотного «человечка».
Ставицкий снова обернулся к экрану, где говорил доктор Губер: «Я не знаю, что тут сказать… С научной точки зрения это объяснить невозможно!»
В дверь постучали, и в номер заглянул крайне взволнованный Гузак.
– Витя, можно тебя на минутку?
Ставицкий вышел из номера и едва успел закрыть дверь, как взбудораженный Гузак буквально налетел на него:
– Видел, что он делает?! Он же порвал зал!.. Не только зал – всю страну!
– Тебя это бесит?
– А тебя нет?! Зря ты ему на телевидение помог попасть!
– Почему зря? – мрачно усмехнулся Ставицкий. – Людям вообще помогать надо. Слышал об этом когда-нибудь?
Гузак лишь отмахнулся: мол, не до шуток сейчас.
– Леня, чего тебе не хватает? У нас все время полные залы…
– Были полные!.. Теперь у него будут.
– Ну, это пока… Видел, как он на сцене тратится?.. Долго так не протянет.
Арбенин сидел в комнате отдыха вялый, опустошенный – казалось, у него совсем закончились силы, даже порадоваться вместе со всеми.
Анна Владимировна, Юра, Зубарев, Настя, доктор Губер, Нина Степановна и Слава на инвалидной коляске радостно шумели, разливая по чашкам шампанское.
– Это победа! – Юра просто сиял. – Эй, победитель, улыбнись хоть?
Улыбка Николая получилась вымученной и какой-то жалкой. Анна Владимировна подсела к сыну.
– Что-то ты как неживой… Совсем плохо?
– Нормально…
– На диван лягте, – предложила Настя, – мы сейчас уйдем.
Юра подошел к брату и с тревогой склонился к нему:
– Ты как вообще? Завтра работать сможешь?
– Да что вы вокруг меня, – с досадой отмахнулся Николай. – Устал просто, скоро пройдет… Где мое шампанское?
Он поднялся и шагнул к импровизированному столу. Остановившись, взялся рукой за грудь и жадно глотнул воздух…
– Коленька, что с тобой? – встревожилась Анна Владимировна.
Зубарев еле успел подхватить потерявшего сознание Арбенина.
– Коля?
– Что с ним?
– Дорогу! – рявкнул Губер и рванулся к Николаю. – Положи его на пол!
Доктор упал на колени, заглянул Арбенину в глаза и, замахнувшись, резко ударил его кулаком в область сердца…
Глава 5
…Мутная зеленоватая вода. Пустой и безжизненный взгляд восьмилетнего мальчика. Из приоткрытого рта поднимаются вверх пузырьки…
Все находившиеся в комнате напряженно наблюдали, как доктор Губер бьет по груди Николая
снова – резче и сильней, чем в прошлый раз.…Мальчик медленно опускается вниз, касается ногами илистого дна…
Анна Владимировна в слезах тихо бормотала какую-то молитву, Юра встал на колени рядом с Николаем:
– Ну, давай, братишка… Ну?!
И снова последовал резкий сильный удар доктора Губера в область грудной клетки Арбенина.
…Чья-то рука сверху хватает мальчика за волосы, тащит вверх, из воды…
Николай вдруг судорожно захватил ртом воздух, и глаза его посветлели. В комнату вбежал врач «Скорой», и Губер настоятельно попросил всех выйти.
– Давление сто двадцать на восемьдесят, – недоуменно покачал головой врач. – Пульс – шестьдесят… Уверены, что двадцать минут назад у него была остановка сердца?
– Я – доктор медицинских наук, – со вздохом пояснил Губер.
– Понимаю, но… Все это как-то странно…
– В данный момент у вас нет оснований для госпитализации? – проговорил Николай.
Врач «Скорой», собирая медицинский чемоданчик, неопределенно пожал плечами:
– Если доктор медицинских наук говорит, что…
– Не говорит – настаивает! – сердито перебил Губер. – Необходимо комплексное обследование, срочно! Ждите в машине, я скажу, куда его везти.
Врач хотел что-то ответить, но лишь махнул рукой и вышел из комнаты.
– Откуда здесь можно позвонить? – доктор Губер сердито поднялся с дивана.
– Илья Игоревич, давайте чуть-чуть подождем? Шесть дней! Закончатся выступления, тогда…
– Вы с ума сошли?! – схватился за голову доктор. – Мы не знаем, что это было! А если сердце опять остановится?!
– Хотите честно?.. Я знал, что дальше нельзя – понимаете? Всегда чувствуешь эту черту… за которую нельзя. Но… первый раз, прямой эфир… – Николай помотал головой. – Даже не в этом дело! Славка жил у нас, как-то уже сдружились – не чужой пацан … Очень хотелось помочь! – он смущенно улыбнулся. – Я обещаю больше эту черту не переступать.
Доктор Губер пару секунд молча смотрел на Николая, потом заговорил:
– Представьте: на сцене девочка, лет пять. Кудряшки такие, бантики, глазища огромные. Смотрит на вас, улыбается. У нее даже не ДЦП, просто ножки не ходят. Что, почему – никто не знает… Неужели не рискнете? Тем более, вопрос не стоит: или вы, или она?! Еще не факт, что вы точно умрете: может, да?.. может, нет?.. Только честно, Николай Ильич: можете слово дать, что не рискнете?
Николай молчал, глядя куда-то в пол.
Доктор Губер усмехнулся.
– Вот, и я о том же… В больницу, немедленно! Сейчас позвоню Вене Лифшицу в кардиоцентр… – он внезапно умолк, оцепенев, так как Арбенин пристально посмотрел ему в глаза.
– Не надо звонить, – ровно сказал он. – Я здоров… В больнице мне делать нечего.
Они вместе вышли из комнаты отдыха, и Губер спокойно кивнул ожидавшим в коридоре:
– Все хорошо! Не надо в больницу, «Скорую» можно отпустить.
– Куда отпустить? – возмутилась Настя. – У него сердце остановилось!