Чудотворец
Шрифт:
– Галина Сенчина, бывшая манекенщица, ныне безработная. Сожительница Талаева… Тоже зарегистрирована на этот рейс, место 24С.
– Шерше ля фам, – хмыкнул Фильцов.
Генерал, смерив подполковника мрачным взглядом, отвернулся и отошел к столу. Человек в штатском достал из папки какой-то бланк и ручку и сказал Арбенину:
– Распишитесь. Это ваше заявление о том, что сами предлагаете помощь и осознаете возможные последствия.
«ТУ-154» одиноко стоял в отдалении на летном поле, и вокруг не было ни души. «УАЗик» приблизился к самолету
– Пожалуйста, не стреляйте, у него бомба… Пожалуйста!..
В тамбур из салона самолета выглянул Анзор Талаев.
– Я же просил не разговаривать, – укоризненно произнес он и кивнул Фильцову: – Пройдите в салон.
Подполковник с сумками зашел первым, за ним двинулся Арбенин. Талаев стоял в проходе, метрах в десяти от них, и держал палец на кнопке самодельного пульта. Широкая рубашка артиста была расстегнута, а под ней виднелись привязанные к телу тротиловые шашки с какими-то проводками.
Фильцов нашел взглядом надпись 24С – под этим номером было пусто.
– Принесли?
Подполковник продемонстрировал расстегнутую сумку с золотыми слитками, достал один и, наклонившись, кинул по полу Талаеву.
Арбенин понаблюдал за Талаевым, окинул взглядом салон… Пассажиры, среди которых было много детей, сидели очень тихо и напряженно наблюдали за происходящим. Николай снова посмотрел на Талаева, который поднял слиток и скреб его ногтем, перевел взгляд на Фильцова и одними губами произнес: «Бомба».
Фильцов отвел глаза.
– Сумки поставьте и отойдите, – скомандовал Талаев.
Подполковник и Арбенин отступили, оставив сумки в проходе.
– Можно один вопрос? – неожиданно заговорил Фильцов.
– Нет.
– Чем там лучше, чем здесь?
– Ничем. Просто ни разу не был за границей, хочу побывать на старости лет, – Талаев мрачно усмехнулся. – Знаете, почему не был?
– Служили в армии на атомной подводной лодке… Режим секретности.
– На всю жизнь! – чуть ли не выкрикнул Талаев. – Потрясающе, да?! Я мог бы стать новым Барро! Французы говорили – у них никого нет, даже близко!.. И вообще в Европе! А я… – он осекся. – Выйдите! Все!
– Это стоит того, чтобы людей взрывать? – тихо спросил Арбенин.
– Будете делать, что я скажу – никто не взорвется.
– И так никто не взорвется. Вы не сможете нажать пальцем на кнопку.
– Уверены? – Талаев усмехнулся и поднял руку с пультом.
Николай пристально посмотрел на Талаева и произнес:
– Не сможете.
Лицо Талаева вдруг стало растерянным, он расширил глаза, уставившись на свою руку, пальцы которой скрючились и словно одеревенели.
Фильцов, поняв, что происходит, кинулся по проходу к Талаеву и со всего маху ударил его кулаком в челюсть. Тот упал без сознания, а подполковник вырвал у него пульт и обернулся к Николаю, облегченно выдохнув и укоризненно покачав головой.
Пассажиров словно разморозили – послышались вздохи облегчения,
нарастал оживленный гул… И вдруг раздался громкий голос Галины Сенчиной, которая встала с одного из задних кресел и шагнула в проход:– Назад! Пульт на пол и отошел от него!
Сорвав пуговицы, она распахнула просторную блузу и продемонстрировала какие-то провода. В руке Галина сжимала небольшую пластиковую коробочку с кнопкой. В салоне мгновенно наступила тишина, а Фильцов осторожно положил пульт на пол.
– Отошел, я сказала! Дальше!
Фильцов сделал пару шагов назад и остановился рядом с Николаем, который пристально взглянул на женщину.
– У нее муляж. Бомба только у этого, – Арбенин кивнул на лежащего без сознания Талаева, и Фильцов в ту же секунду рванулся по проходу, ногой выбил из руки Галины фальшивый пульт и заломил ей руку.
– Полет окончен, – улыбнулся он открывшему глаза Талаеву. – Добро пожаловать в Лондон!
…В небольшом кабинете генерал нависал над сидевшим на стуле Николаем.
– Я сказал: никакой самодеятельности!
– Товарищ генерал, все же получилось, – с укором проговорил Фильцов.
– А если б не получилось?! С тебя бы потом три шкуры содрали?!
– И с меня тоже – всем бы досталось… Но там вариантов не было: он психанул, мог в любой момент на кнопку нажать!
– Ты кто ему?! Адвокат?!
– Объективный свидетель. Николаю Ильичу надо спасибо сказать, а то было бы, как с Овечкиными…
Генерал покрутил головой и пробурчал:
– С тобой мы потом поговорим.
Фильцов и Арбенин вышли в коридор.
– Не бери в голову, он тоже доволен, – улыбнулся подполковник. – Работа у него такая: орать, – он остановился и протянул Николаю руку. – Спасибо, Коля! Я твой должник.
На крыльце офиса толпились люди: десяток женщин и один старичок. Зубарев не пускал их в офис, но старался говорить как можно вежливей.
– Все уже занято – приходите тридцатого, запись будет на следующий месяц.
– На полминутки!
– Только взглянуть!
– Вы поймите, он же не робот – не может по двадцать часов в сутки…
В этот момент к крыльцу подъехала новенькая иномарка, и из нее вышла броско одетая женщина лет сорока.
– Не может человек! – по-хозяйски бросила она, поднимаясь по лестнице. – По-русски не понимаем? Расходимся-расходимся!
Она развернула одну женщину за плечи, направляя с крыльца, отодвинула другую и оказалась вплотную к Зубареву.
– Он здесь?
Зубарев несколько настороженно кивнул.
– Веди. Я Нина Калинина от Сергея Дмитриевича.
– От кого?
– От твоего хозяина! Седого знаешь, кумарик?
– А-а, да… Он же тоже партнер…
Настя сидела за столом и разговаривала по телефону. Юра Арбенин просматривал свежие номера газет.
– Нигде ни строчки! – возмутился он. – Самолет захватили – ни фига не событие!
– Пока не могу сказать – поговорю с ним – в любом случае, не раньше декабря… Конечно. Я позвоню, – Настя положила трубку.