Чудовищ не бывает

Это была Леа. Она спрыгнула на пол, да так грузно, что металлические браслеты у нее на запястьях зазвенели.

— С кем ты пойдешь?

Алиса пожала плечами, как будто это не имело значения, точно ей было все равно. Леа не смогла скрыть разочарования, хоть и пыталась. И еще Алиса заметила в ее глазах едва заметную тень беспокойства.

— А ты вообще пойдешь? — не отставала Леа. — Эрика говорит, ты, может, и не собираешься.

Немного в стороне от остальных на скамейке сидел паренек из младших классов, маленький и худощавый, с падающей на глаза челкой. Сидевший позади него, на подоконнике, пинал паренька, и тот наклонялся вперед, стараясь увернуться. Паренек несколько раз пересаживался, но его мучитель следовал за ним.

Алиса посмотрела на Леа:

— Эрика пошутила, а ты и не догнала.

— Да откуда мне знать-то?

— Ты что, совсем больная? — спросила Алиса. — С чего мне бал-то пропускать?

Леа прищурилась и заправила за ухо прядь длинных каштановых волос:

— И с кем ты пойдешь?

Алиса сознательно затягивала с ответом — предвкушала, как вытянется у Леа физиономия, когда она узнает.

Опять какая-то возня на скамейке. Алиса повернулась. Паренек сидел склонившись вперед, а тот, на подоконнике, упирался ногами ему в спину. Алиса подошла и остановилась перед скамейкой. Но, увидев, кто на подоконнике, отступила. Хенрик.

— Давай-ка прекращай, — скомандовала она.

Хенрик спрыгнул с подоконника и усмехнулся, слегка приоткрыв рот. Один из передних зубов был чуть кривоват.

— Что именно?

— Ты меня понял.

— И что мне за это будет?

— Будешь не таким придурком.

— Чего это на тебя нашло?

«Не знаю», — подумала она.

Раньше Алиса прошла бы мимо, стараясь не смотреть. Обычно она не вмешивалась. И правда не вмешивалась.

— Ты его пинал, — сказала она.

— И чего, мне теперь прощения попросить?

— А что, идея неплохая.

— Вот что, Алиса… — тихо начал он и обхватил ее за талию. У Алисы засосало под ложечкой. За спиной у Хенрика, над дверью в кабинет классного руководителя загорелась зеленая лампочка.

Она мечтала об этом. О его руках. Как он обнимет ее. Как они пойдут рядом и он будет обнимать ее.

— Проси прощения, — потребовала Алиса.

Его глаза заблестели по-другому. Он принялся подталкивать девушку, пока она не уперлась спиной в стену, а потом наклонился и прошептал ей на ухо:

— Ты что о себе возомнила?

Его дыхание, тепло его губ обожгли ей шею. Алиса вдохнула. Ее захлестнула темная волна, сопротивляться которой она не могла. Упершись одной рукой в грудь Хенрику, Алиса подняла другую и ударила.

Суставы странно захрустели. Алиса испуганно отдернула руку, а Хенрик рухнул на пол прямо перед ней. Он трясся, кровь струилась между пальцами девушки и капала на пол, на блокнот, в который Хенрик якобы записывал советы классного руководителя.

Алиса с недоумением смотрела на Хенрика, на ярко-красные пятна на белой линованной бумаге, на безмолвные, точно застывшие лица вокруг.

Кто-то схватил ее за руку и оттащил в сторону:

— Ты что творишь? Ты какого хрена это сделала?

Пальцы ныли, Хенрик сидел на полу, закрыв лицо руками. Алисе хотелось, чтобы он поднялся и дал ей сдачи. Сопротивляться она бы не стала.

Сутки спустя Алиса зашла в кабинет, куда направлялась перед тем, как ударила Хенрика, и без приглашения уселась на стул для посетителей. Она ожидала услышать вопросы, которые ей задавали уже столько раз, что от них тошнило. Однако классный руководитель молчал.

Алиса вспоминала слова директора о последствиях, сказанные днем ранее: «Остается один вопрос. Что нам с тобой делать, Алиса?»

Классный руководитель сидел откинувшись на спинку стула и наблюдал за ней. Он сдвинул очки на блестящую лысину и беззвучно барабанил пальцами по столу.

— Извините, что я опоздала, — проговорила Алиса. — Мне надо было кое-что уладить.

— Понимаю, — сказал он.

Что-то в его тоне удивило девушку. Классный руководитель говорил без раздражения. Посмотрев на повязку на ее правой руке, он кивнул:

— Физика, Академия Або. Стало быть, ты туда хочешь осенью поступать?

— Да.

— Вообще-то интересно. Ведь ты, наверное, могла бы взяться за любой из предметов. Выбрать что угодно. Почему именно физика?

— Почему бы и нет?

— Ответ неверный, — усмехнулся классный руководитель.

— Потому что физика самый сложный предмет.

— Нет, Алиса, и этот ответ тоже неверный. — Он пристально смотрел на нее. — Ты ведь выбрала этот предмет наобум, словно жребий вытянула, да?

— Бросьте, — возразила она, — зачем мне это?

— С тем, что ты выберешь сейчас, тебе придется жить. Ты и правда мечтаешь заниматься этим всю оставшуюся жизнь?

Алиса пожала плечами:

Не лучше и не хуже всего остального.

— Я всегда считал тебя человеком творческим. Ты наверняка знаешь, что определенные таланты идут рука об руку. Природная склонность к математике зачастую означает способности к музыке. Но ты вместо этого выбрала рисование, предмет, в котором преуспела менее всего. Зачем ты это сделала?

Алиса снова пожала плечами.

— Я как-то слышал, как ты играешь, — продолжал классный руководитель. — Вы тогда закончили пьесу, реквизит убрали, и все разошлись. Ты играла на пианино. Я никогда больше не видел тебя такой счастливой. И я никогда не слышал, чтобы играли с таким чувством.

— Вы, наверное, перепутали, — бесстрастно сказала Алиса, — это была не я.

Учитель посмотрел на нее:

— Ты, конечно, не дипломат, но раньше до кулаков дело не доходило. Поэтому не удивляться я не могу. Зачем ты так поступила? Знала же, чем рискуешь. Ведь если тебя отчислят, не допустят к экзаменам, то все будущее, которое ты так старательно планировала, в один миг исчезнет. Ты же этого не хочешь?

Она покачала головой.

— Или все наоборот? Или ты уверена в себе на сто процентов и думаешь: «Я точно знаю, чего хочу. Знаю это с того самого дня, как пришла сюда учиться. Я с пол пинка сдам все экзамены и получу высшие баллы. Вот чего я хочу. И это самое важное». С полпинка, — повторил он, его губы дрогнули — едва заметно, однако от внимания Алисы это не укрылось.

— Я не знаю, зачем так поступила, — сказала она уже мягче. — Не знаю, что на меня нашло. Прежде я никому не причиняла зла.