Чудовищ не бывает

— Я много времени с ним проводила? — спросила Алиса.

— Вы с ним не расставались ни на минуту, — ответила Соня. — Он брал тебя на работу. Да и вообще ты ходила за ним повсюду.

Солнце скрылось за верхушкой колокольни, отчего вокруг черной крыши разлилось ослепительное сияние.

— Ты, наверное, иди в магазин, — сказала Соня, — а я заправлюсь и присоединюсь.

Когда Алиса вошла, мужчина за кассой поднял голову. На нем был плотный фартук, завязанный поверх клетчатой рубашки. Бросив взгляд на девушку, кассир снова принялся сканировать товары. Седой мужчина взял с полки пачку сигарет и бросил ее на ленту. Его волосы блестели от жира. Он пристально посмотрел на Алису. Она направилась вдоль полок. Консервы, моющие средства, бакалея. Запах сырой и затхлый. Дверь со стороны парковки отворилась, и в магазин вошла Соня. Она взяла тележку и скрылась между полками. У мясного прилавка стояли две пожилые женщины, — склонившись над тележками, они тихо беседовали, но, когда Соня приблизилась, замолчали и двинулись дальше по проходу. Взяв из фруктовой корзины яблоко, Алиса заняла очередь. Одна из женщин упаковывала продукты в холщовую сумку. Другая не спеша выгружала покупки на ленту. На ногах у нее были компрессионные гольфы, но правый сполз и собрался гармошкой у щиколотки, обнажив распухшие синюшные вены, похожие на залезших под кожу червей.

Снаружи, на крыльце Алиса вытерла яблоко о платье и откусила. Их машина все еще стояла у бензоколонки, а на багажнике лежала крышка от бака. Старухи вперевалку прошли по посыпанной гравием площадке и скрылись за церковью. На нижней ступеньке, спиной к Алисе, кто-то сидел. Она опять посмотрела в сторону парковки. Кроме их машины, там стояли еще три. И среди них — черный фургон, на кузове которого красовалась надпись: «СПА- и конференц-отель „Салтудден"».

Алиса прошла мимо сидящего и обернулась. Прищурившись, парень посмотрел на нее. Он сидел широко расставив ноги и упершись руками в бедра. Волосы зачесаны назад, грубая рабочая куртка расстегнута. Рядом, на ступеньке, лежали перчатки. Он обернулся и посмотрел на пустую стойку для велосипедов у стены магазина:

— Без велосипеда?

Она опять укусила яблоко и вытерла с губ сок:

— Он сломался.

Довольным парень больше не казался.

— Хочешь, помогу тебе его починить?

— Не хочу.

— Ну тогда хотя бы заплачу за ремонт.

Алиса грызла яблоко и рассматривала своего собеседника. Поношенная одежда, грязные сапоги.

— Побереги деньги, — посоветовала она. — Тебе они нужнее.

Он сглотнул и спросил:

— Ты всегда такая добрая?

Она пожала плечами. На парковку свернула еще одна машина. Хлопнула дверца, и мимо них в магазин прошел какой-то мужчина.

— Тебе что, делать нечего? — поинтересовалась Алиса.

— У меня перерыв.

Снова этот надменный вид. Алиса вспомнила, что в гостинице было довольно пусто. Только вот этого паренька она там и встретила.

— То есть, когда гостей нет, владельцы дают тебе выходной?

— Можно и так сказать.

— Не хотела бы я такой жизни, — заявила Алиса.

Он как-то странно посмотрел — так, словно она сказала что-то забавное.

— Ты здесь в гостях? — спросил он.

— Мы тут дом снимаем.

— И давно?

— Нет, совсем недавно.

— А где?

Она кивнула в сторону дома.

— Недалеко от гостиницы?

— Да, в паре километров.

— За шлагбаумом? Дом у озера?

Алиса заколебалась.

— Да, — ответила наконец она.

— Это дом с историей.

Алиса едва заметно вздрогнула. Она посмотрела сквозь окно в магазин. Сони нигде не было видно.

— И что за история? — спросила она.

— Много лет назад там жила семья: папа, мама и ребенок. Девочка. Я думаю, именно они и построили дом. Папа был кантором в местной церкви. Однажды мама вернулась домой, а там никого. Папа с дочкой исчезли. А лодка валяется на берегу. Все сразу же бросились их искать. Девочку нашли через несколько часов, в лесу. Решили, что папа упал в воду, а малышка доплыла на лодке до берега, убежала в лес и заблудилась. Она была вся грязная, бледная… Я сперва подумал, что она мертва. С виду она вообще на куклу смахивала.

— Ты видел ее?

— Да. — Он посмотрел на Алису. Наверное, голос ее прозвучал совсем тихо. — Видел. Я участвовал в поисках. Мы все искали, двигались вдоль берега. Собственно говоря, это странновато, мне ведь всего десять лет было, а меня отправили на поиски.

— И что вы искали? — спросила девушка, хотя и так знала.

— Их тела. В тот день дул ветер. Я помню волны, которые накатывались из моря, прямо огромные. Нам сказали высматривать на воде что-нибудь темное, но мы ничего не видели. Господи, это просто чудо было — когда ее принесли из леса. Но отца так и не нашли. — Парень помолчал. — Некоторые сомневались, что это несчастный случай.

— В смысле? — не поняла Алиса.

— Поговаривали, что он исчез, потому что сам так задумал.

Алиса пристально посмотрела на собеседника. Потом — мимо него, в окно. Стекло отражало свет, и контуры наплывали друг на друга, но ей удалось различить стоящую у кассы Соню.

Это был несчастный случай, Алиса.

Она медленно повернулась к пареньку. Тот встал.

— Заезжай как-нибудь в гостиницу, — сказал он, — хозяева в отпуске. Я за главного.

Не дожидаясь ответа, юноша повернулся к Алисе спиной и скрылся в магазине. Дверь тотчас же вновь открылась, и на пороге показалась Соня. Она поставила одну из сумок на ступеньки возле Алисы, направилась к машине и открыла багажник. Алиса подняла сумку и, сунув ее в багажник, залезла в машину. Она тронулась, и из-под колес поднялось облако пыли, медленно оседавшее на сухой гравий. Девушка разглядывала мать — тонкие морщинки вокруг рта, седые пряди в заправленных за ухо волосах. Алиса все еще держала в руке половину недоеденного яблока. Мякоть покоричневела и сделалась вялой. Алиса бросила его в мусорный пакет, который висел на рычаге переключения передач, и вытерла ладонь о сиденье.

Они ехали к морю. С обеих сторон стеной тянулся лес. Алиса думала о книгах, лежавших открытыми на письменном столе в комнате, которая когда-то была ее. О буквах, которыми они наполнены. О том, как она берет одну из книг и поднимает ее, а буквы отваливаются, скользят по бумаге и падают, как черные засохшие насекомые, оставляя страницы пустыми.

Она прошла за Соней в кухню и наблюдала, как та, поставив сумки на стойку, начала разбирать продукты. Сетку с апельсинами она положила на стол.

— Будешь апельсин?

— Ты заметила, как они на нас глазели? — спросила Алиса.

— Кто именно?

— Народ в магазине.

Соня посмотрела на свои руки. На ногти, на отслаивающийся красный лак.

— Глазели, как и на всех остальных. Ничего удивительного. Мы здесь чужие.

— Чужие?

— Мы уехали очень давно. Возможно, меня они узнали, но тебе-то всего семь лет было. Ты совсем на себя не похожа. Другим человеком стала. — Соня махнула рукой. — А вообще, знаешь что, Алиса? Пускай глазеют — я плевать хотела.

Она вновь принялась вынимать продукты из сумок.

— Ты всегда говорила, что это был несчастный случай, — сказала Алиса, не сводя глаз с матери. Та словно окаменела. Девушка вгляделась в Сонино лицо. Эти слова столько раз повторяли, что они стали правдой. Эта версия укоренилась у них в головах, запечатлелась в камне, превратилась в непроницаемую прослойку между мыслями, знанием Алисы и тем, что пряталось глубоко-глубоко: фрагментами, бессвязными картинками. Ночными кошмарами.

— Не знаю, — произнесла Соня.

«В тот день дул ветер, — подумала Алиса, — скажи это». Но Соня молча стояла перед ней.

— Откуда ты знаешь, что это был несчастный случай?

Соня вздрогнула:

— Что ты имеешь в виду?

— Что, если он покончил с собой?

— Нет, Алиса. Такого не было. В это я не верю. — Мать схватила Алису за руку и крепко стиснула. — Случилось что-то еще.

— И что же тогда случилось?

Соня отпустила руку дочери. Глаза ее сделались пустыми. По кухне пополз аромат апельсинов. Тихо пощелкивали обогреватели.