Чудовища рая

Как и в большинстве старинных местечек, планировка деревушки не отличалась упорядоченностью и прямотой улиц, и Даниэлю пришлось потратить какое-то время на поиски коричневого пряничного домика. Блуждание по улочкам выявило весьма скромные размеры поселения. Тем не менее оно могло похвастаться кафешкой и несколькими магазинчиками, ассортимент которых, впрочем, снаружи разглядеть ему не удалось.

В прошлый раз Даниэль посещал деревушку уже затемно и тогда счел ее старой. Теперь же, при свете дня, по определенным деталям — фундаментам зданий, водостокам, оконным рамам — у него сложилось впечатление, что большинство домов здесь построили относительно недавно и лишь придали им видимость почтенного возраста.

Этим вечером Коринна блистала в амплуа официантки, а не певицы, однако также была одета в дирндль [1] . Она подошла к нему и стала дожидаться заказа, нетерпеливо и как-то растерянно теребя в руках полотенце. Их глаза встретились, и девушка ответила улыбкой, посыл которой Даниэль определить затруднился.

Он попросил меню.

— Брось эти свои шуточки, — выпалила Коринна и шлепнула его полотенцем. — Чего тебе? Как обычно?

— Да, пожалуйста, — ответил Даниэль, надеясь, что «обычное» вполне отвечает его вкусам.

1

Женский национальный костюм немецкоговорящих альпийских регионов, состоящий из блузы с корсажем или облегающим лифом и широкой юбки с ярким фартуком. — Здесь и далее примеч. ред.

Ему подали рёшти [2] с яичницей, маринованными луковичками и солеными корнишонами и большую кружку пива. Покончив с едой, он заказал еще пива и принялся за чтение.

В зале было довольно темно, и когда Коринна заметила его старания вчитаться в строчки, она подошла к его столику и зажгла свечи в массивном канделябре. Он был изготовлен из какого-то черного металла, и с него свисали листочки из красного, желтого и оранжевого стекла, которые при зажженных свечах тут же замерцали словно угольки. Изделие, несомненно, было красивым, однако с функцией источника света справлялось так себе. Позабыв про книгу, Даниэль созерцал вспыхивающие листочки, чуть подрагивающие от тока нагретого воздуха.

2

Швейцарское национальное блюдо, напоминающее русские драники. Лепешки из тертого картофеля с добавлением сыра, бекона или лука.

Девушка в основном пропадала на кухне, но время от времени показывалась в зале, чтобы обслужить клиентов. Даниэль украдкой бросал взгляды на ее треугольное лицо и узкие глаза. Раз, проходя мимо его столика, Коринна вдруг провела рукой по его волосам от затылка и бросила:

— Ты подстригся, что ли? Тебя прямо не узнать.

Она исчезла прежде, чем он смог додуматься до какого-либо ответа. Прикосновение ее было таким мимолетным и легким, что другие посетители вряд ли что и заметили, однако приятное щекочущее ощущение на голове не оставляло Даниэля еще долгое время после ухода девушки.

Он принялся гадать, какие отношения связывают Коринну и его брата, а затем и забавляться мыслью, как бы ему воспользоваться ситуацией. Пусть это будет запоздалой местью за ту девушку в Лондоне. Макс ведь просил занять его место — ну так он и выполнит просьбу со всей основательностью.

Вот только ни в жизнь он так, конечно же, не поступит. Ничего не подозревающая женщина не должна служить игрушкой в их старом братском соперничестве. Именно это больше всего и расстроило его в той лондонской истории, именно этого он и не мог простить брату.

Вдруг он снова почувствовал на затылке ласкающую руку, которая мгновение спустя нещадно вцепилась ему в ухо. А Коринна в это время, увидел Даниэль, находилась в противоположном конце зала. Он ахнул от боли и попытался обернуться, однако против стальной хватки оказался бессилен. Мучитель склонился к нему, и низкий женский голос — или же высокий мужской, поди разбери в таком состоянии — рявкнул:

— Дилетант!

Затем послышался смех, и ухо получило свободу. Рядом с Даниэлем с пивной кружкой в левой руке стоял мужчина средних лет, стройный и подтянутый, с нелепой мальчишечьей челкой на волосах неестественного темно-рыжего оттенка. Изобразив другой рукой клацанье ножниц, незнакомец осведомился:

— И кто это был?

Даниэль непонимающе уставился на него.

— Кто хочет лишить меня куска хлеба?

На этот раз вопрос был подкреплен подзатыльником.

— Да можешь и не говорить. Мне плевать. Ты для него и так реклама хуже не придумаешь.

Мужчина вновь рассмеялся и уселся за столик чуть поодаль. Выпив пиво, он покинул заведение.

Сразу же после его ухода к Даниэлю подсела Коринна.

— Тебе вправду нужно подстричься у парикмахера, — заговорила она. — Он может обидеться, что ты обратился к кому-то другому.

У парикмахера? А, так вот что это был за тип!

— У меня вроде как есть право стричься у кого захочу? — возмутился Даниэль.

Коринна поспешно кивнула.

— Но он может обидеться. Имей это в виду. — Взгляд ее говорил, что ситуацию следует воспринимать предельно серьезно. — К тому же он прав. На этот раз выглядит не очень.

Девушка окинула взглядом его обкорнанную голову и сконфуженно улыбнулась.

— Так твой брат уже уехал?

— Да. Но в четверг он вернется.

— Вот как? Зачем же? — удивилась она.

— Он отправился немного попутешествовать по Альпам, а потом заглянет попрощаться перед возвращением в Швецию.

Девушка кивнула, и Даниэль вновь попытался истолковать ее улыбку. Теплее, чем дежурная улыбка официантки. Прохладнее, чем любовницы.

— Наверное, приятно, когда тебя навещает брат. А вы часто виделись до того, как ты сюда приехал?

— Да не очень.

Повисла неловкая пауза. Даниэль гадал про себя, сообщал ли Макс девушке, что является пациентом клиники.

Коринна рассеянно вертела на руке массивный браслет из разноцветных камней. Затем вдруг рассмеялась и затараторила о всякой всячине. О придирчивых клиентах, о болях в спине. Что ее выступления не ценят. Бесконечный поток сетований, разбавленный, впрочем, многочисленными улыбками и шуточками, словно бы девушка беспокоилась, как бы ее не приняли за чересчур жалеющую саму себя.

— Скажи-ка мне вот что, — перебил ее излияния Даниэль. — Что талантливая артистка вроде тебя забыла в этой дыре? Я ведь видел прошлым вечером, как ты поешь. Тебе самое место на сцене где-нибудь в Берлине.

Он разыгрывал рискованную партию. Возможно, Максу все это было известно.

Коринна издала отрывистый смешок.

— Я и выступала в Берлине. Возможно, до сих пор там и пела бы, не обернись все так. Но такая уж штука жизнь, верно? Я рада и этой вот сцене. А на публику мне плевать. Я пою ради себя одной.

В ее дерзком заявлении, однако, прозвучала скорбная нотка.

— Но мне не хочется об этом говорить, — отрезала она.

— А о чем тебе хочется говорить? — елейно осведомился Даниэль.

— Вообще-то, прямо сейчас ни о чем. Мне нужно работать.

Она вскочила и поспешила к компании нетерпеливых посетителей за соседним столиком.

Некоторое время спустя, уже по возвращении в коттедж Макса, Даниэль озаботился вопросом постели. Спать на кровати брата ему не очень хотелось, однако скамья, на которой он провел две предыдущие ночи, была жесткой и решительно неудобной. Поиски чистых простыней в шкафах результата не принесли, и тогда он решил довольствоваться максовскими.