Чудовище

заметил щуку, з интересованно взвесил её взглядом, но тут же вернулся к

моему лицу.

– Вы кто?

Владимир Гусинский - вновь почему-то выбрал я имя банкира. Наверное, из-за их близости к Курагину.

– Вот щуку для Михал Семеныча несу, - сказал я, для пущей убедительности потрясая рукой.

– А-а-а!
– протянул парень.
– К Марье Ивановне.
– Все его подозрения враз испарились. Он указал широким жестом куда-то за свою спину. Проходите сюда. Дверь а кухню с той стороны.

Я пошел, куда было указано, и действительно вскоре углядел крыльцо и дверь. Дверь была не заперта, а лишь слегка приоткрыта. Я надавил кнопку звонка и стал ждать.

По дорожке за моей спиной прошли два паренька, на вид лет по шестнадцати, и тот, что улыбался круглым лицом, посоветовал не ждать, а убегать вместе со щукой. Я не последовал его провокационному совету, и через пару секунд полная полированная от спелости матрона лет пятидесяти широко распахнула дверь и мило улыбнулась.

– Щука для господина Курагина!
– с чувством продекламировал я.

– Проходите, проходите, пожалуйста, - сказала женщина.
– Что-то я вас раньше не видела. Давайте вашу щуку. Что это хозяину захотелось свежепойманной рыбки, мне он ничего не говорил. Вы когда поймали? Ой, она ещё живая! С вами уже расплатились или вы так, в подарок? Как же мне её приготовить? Как вы думаете, может, сделать фаршированную щуку по-польски?

– Сделайте по-польски, - посоветовал я.

Повариха, - а это была повариха, - находилась уже вся в работе и со мной не церемонилась.

– Вы ещё здесь будете или сразу домой?

– Задержусь, - сказал я.

– А как вас зовут?
– спросила она и пояснила: - Если хозяин спросит.

– Геннадий Зюганов.

– Ну а я пойду, - мелко приседая в нетерпении, сказала она.

– Конечно, конечно, идите.

– А вы, если что, можете подождать здесь.
– Она открыла дверь в какую-то комнату.
– Вам что-нибудь предложить? Кофе, чай?

– Нет, спасибо.

– Тогда я пошла, - удаляясь, сказала повариха, а я шагнул через порог в предложенное мне помещение.

ГЛАВА 3

ЛЮДИ ИНОГО КРУГА

Здесь уже действительно жили богато. Я осмотрелся. Да... Деньги, при коммунистах прятавшиеся неизвестно где, сейчас расползлись по таким вот кричащим от роскоши щелям. Мебель, возможно, антикварная или сделанная под антиквариат, я не разбираюсь. Для меня все эти гнутые, ажурно-резные ножки-спинки исходят из прошлых эпох, далеких и во времени, и в пространстве.

Однако, судя по тому, как легко мне удалось проникнуть в дом, охраны здесь вообще никакой не было. Все это как-то не вязалось с вчерашним похищением. Или теперь уже некого охранять?

Как только женщина ушла, я возобновил свою экскурсию. Следующая дверь привела меня в огромный зал, словно бы извлеченный из какого-нибудь дворянского гнезда, но, судя по лакированному блеску всюду, изготовления наисовременнейшего: инкрустированный сложными узорами паркет сиял и кое-где (зависело от ракурса) отражал балюстраду, по периметру второго этажа ограждающую балконную галерею. Прибавить сюда ещё искрящуюся хрустальную люстру, сейчас, правда, дремлющую, так как

свет проникал сквозь огромные окна с поднятыми французскими шторами. В общем, одного этого зала было достаточно, чтобы окончательно убедить скептически настроенного посетителя в безусловных достоинствах хозяина дома, потому что только достойный во всех отношениях человек может владеть таким богатством...

"Уж не завидую ли я?" - подумалось мне мимоходом, и я ухмыльнулся. Пол гулко и сухо озвучивал мои шаги. Я подошел к окну и с некоторой высоты всмотрелся в пейзаж: сереющее к ночи водохранилище, часть парка методически облагораживаемого садовниками, маленький красно-синий трактор, сейчас сияющий, и все та же ажурная от стропил колокольня церкви.

Услышав шаги, я оглянулся. Двое мужчин в рабочих халатах и со стремянкой, проходя мимо, поздоровались со мной. Я ещё раз убедился, что охраной здесь и не пахло.

Я открыл ближайшую дверь. В длинном залоподобном помещении трудились несколько человек: трое мужчин полировали натертый мастикой паркет, размашисто скользя огромными матерчатыми ботинками-поплавками, причем иллюзия водного пространства подкреплялась их зеркальным отражением; ещё две женщины тряпками на длинных палках снимали невидимую пыль с узорной резьбы деревянного потолка.

На меня не обратили внимания. Я прошел вдоль стены. Слева была приоткрытая дверь, за нею маленький коридорчик. Войдя внутрь, я с одной стороны увидел проход в широкий вестибюль центрального входа, а с другой нашел за стеклом, судя по толщине и цвету, непробиваемым, троих охранников в форме. Перед ними светились несколько мониторов,

развертывающих картинки внутренности дворца и пространство у входа. Охрана в составе двух человек дулась в карты с компьютером, а один читал книжку, по-американски закинув ноги на стол. Именно этот книгочей смог оторвать взгляд от книги, чтобы заметить меня и, не вставая, протянуть руку в сторону, кажется, кнопки на пульте перед столом. Откуда-то сверху немедленно и грозно раздалось:

– Вы к кому?

– На кухню, - смиренно и с готовностью подчиниться сказал я, поражаясь то ли своей наглости, то ли тому, что на здешней кухне тусуются люди, одетые в приличные, на мой взгляд, костюмы.

– Марья Ивановна просила зайти насчет рыбки. Кажется, щука понадобилась?.. Не знаю...

– Это с другой стороны, - сразу потерял ко мне интерес парень и тут же вернулся к книжке.
– Можете и здесь пройти. Сейчас выйдете, повернете направо, пройдете два зала, там спросите...
– Тут его палец дотянулся до кнопки переговорного устройства, и я лишь по краткому шевелению губ в конце фразы понял, что это он сам себя пресек за ненадобностью...

Я повернулся и пошел обратно.

В зале терли зеркальный (цветами и узорами блестевший) паркет. Я прошел к вырастающей прямо из середины помещения и широко, полого поднимающейся на второй этаж чугунной лестнице со знакомым по советским временам толстым, прижатым прутьями к ступеням ковром. Паркетная площадка второго этажа словно палуба обрамляла пролет с четырех сторон, а наверху высился стеклянный свод и цветное зеленое небо.

Новая дверь. Я очутился в зале ещё больших размеров, чем вестибюль внизу. Вдоль стен, прямо под развешанным всюду холодным оружием, стояли средневековые рыцари в черных, желтых и серебряных латах. Медь и серебро доспехов отсвечивали последними лучами так и не скрывшегося до сих пор за лесом солнца. Зал был битком набит холодным оружием всех времен и народов. Я увидел и австралийские бумеранги, и африканские копья, и арабские клинки вперемежку с модными ныне японскими мечами.

Все это красовалось на стенах, но посередине было холодно и пусто. Какие-то мальчишки, в ступоре застывшие перед саблями на стене, воровато оглянулись на меня и побежали прочь. Пора было, однако, прекращать мою импровизированную инспекцию.