Чувство времени

Мастер скрипнул зубами: в конечном итоге ему было все равно, на чем его доставят к месту, где он сможет отдохнуть и приступить к разъяснениям, но он очень четко ощутил то разделение, которое обозначили хозяева острова. Ничего, уже очень скоро они поймут, кто на самом деле должен здесь приказывать.

И все же Мастер не мог считать себя оскорбленным, на коне было расшитое золотой нитью седло из черного бархата, достойное царского седалища, и звенящая золотыми кольцами сбруя. Этот конь не был животным простого стражника, как Мастер подумал вначале.

Садясь в седло, маг не коснулся искусно выкованных стремян, украшенных цветами, поддернул повод, проявляя твердость по отношению к незнакомому животному, повернулся и посмотрел на по-прежнему замерших над бушпритом Марику и Алена.

— Не волнуйся о своих спутниках, — Гевор оказался рядом. — Здесь им ничего не угрожает. Если пожелаешь, они последуют за тобой немедленно, корабль можно смело оставить на стражу. Ничего не пропадет, потому что наши законы не терпят воровства, а за украденную вещь с руки вора срубают все пальцы.

— Пусть останутся, пока не будут решены дела с грузами, — отрезал Мастер, повернул коня и оказался подле оной из женщин — учителя Тура окружили его, но маг не понял, было ли это уважение, или таким образом они намекали, что он в их власти.

— Я — Феддея, — у женщины было узкое лицо с маленьким плоским носом. — Пришло время познакомиться, ведь путь до Оплота займет какое-то время.

Они тронули лошадей, и конь под Мастером покорно пошел за остальными, совсем не слушая повода, будто был очарован чужой волей. Тогда маг легко коснулся шкуры животного на плече и обратился к нему, обнаружив выучку и привязанность. Сжав конские бока ногами, он заставил его податься в сторону, потом в другую. Учителя Тура раздвинулись, давая ему место. Конь под Мастером загарцевал, изменил шаг, чутко слушая указания всадника, закивал головой.

«Так-то лучше», — подумал маг, поднимая коня в рысь. Учителя Тура были вынуждены поравняться и выдвинуться вперед, но теперь уже Лааль оказалась рядом. Мастер не любил говорить во время скока, но голос Лааль был чистым и звенел уверенностью:

— Ты торопишься отдохнуть, и я не могу тебя винить, но позволь мне немного рассказать о нас. Наш мастер огня Риффат, чей лысый череп раскачивается сейчас слева от тебя, — женщина благожелательно улыбнулась, — сделает наш вечер незабываемым.

Мастер не хотел говорить, потому вежливо кивнул, думая о корабле и водяных змеях. Ни приветливые улыбки, ни тепло острова, ни яркие цвета не могли развеять сумрак подступающих событий. В чем-то определенно Демиан был прав — покидать материк на долгий срок не стоит, и сейчас они уже запаздывают, но что-то изменить не во власти мага ночи. Придется либо ждать возвращения драконов, либо искать другой корабль, чтобы вернуться в Широкую бухту.

Все эти дни Мастер думал над сложившейся ситуацией, их с Северным самые худшие опасения подтвердились, и это чуть не стоило всем жизни. Конечно, все пошло не по плану, так бывает тогда, когда будущее кажется тебе четким и выверенным. Но подобного исхода ожидать не приходилось вовсе. Остается надеяться, что Демиан узнал нечто стоящее, иначе все эти жертвы и риск окажутся напрасными.

Налетевшее со стороны порта дуновение ветра принесло тяжелые ароматы цветов, смешавшиеся с тухлятиной, запахами гниения и тяжелым духом испражнений. Влага и жара делала эти запахи нестерпимыми.

Мастер выслушивал чопорные представления учителей Школы Тура, возомнивших себя магами, и демонстрирующих фокусы с неживыми материями, направленные на то, чтобы впечатлить его, истинного мага, смотрящего Ночного дракона! Чтобы удержаться от неподобающих поступков, Мастер всячески отвлекал себя размышлениями о том, что в пылу раздражения выпалил Ален.

«Мужество, которого у тебя нет», — сказал юноша, но Мастер не был бы мудрецом, если бы думал о нанесенной обиде. Нет, он размышлял о том, как поступил бы сам, оказавшись на месте Демиана. Один на один со стихией, отрезанный от Истока и выжженный силой. Грустно было осознавать, что сам бы он сдался без боя. Маг бы затопил Бегущую при первой же возможности, довольствуясь малым суденышком, которое проще держать на воде. И уж конечно, перво-наперво он бы восстановил оборванные связи. Мастер слишком хорошо знал, как это делается. Для этого пригодна любая жизнь, и он бы распорядился существованием сошедшего с ума ветрового по-своему. Тем более что его смерть в результате оказалась напрасной.

И все же, результат таков, каков он есть. Все они, в конечном счете, прогадали. А Бегущую жаль, как и ее капитана — умного и хитрого прохвоста, искуснейшего морехода, которого только знал Мастер. А знавал он многих, и Соленый Херт был выше их всех на целую голову. Не зря он так боялся водяного змея, не зря заряжал пушки. Он видел дальше, чем сам Мастер. Он видел свою смерть и не ошибся. Быть может, Мастер был тогда слеп потому, что его время, как и обычно, еще не пришло? Теперь все это пустое, водяной змей прихлопнул их всех играючи, будто незначительных букашек. Ценою собственной жизни. Об этом стоит задуматься…

— Дальше не пройти, — лошадь замедлила ход и остановилась. Все учителя внимательно смотрели на Мастера. Он оглянулся назад. Отсюда, с мощеной булыжником наклонной дороги, утопающей в зелени садов и окруженной домиками и широкими площадками, чтобы можно было разъехаться телегам, открывался отличный вид на море. Солнце играло ослепительными лучами в кристально-чистых прибрежных водах, слегка розоватых от прибитых к берегу крошечных креветок. Портовый город Велинерц спускался зелеными ступенями, и даже площади были окружены соснами и акациями. Везде и всюду сновали люди в тонких одеяниях до пят всех мыслимых цветов. Качество красок Тура поражало, и Мастер подумал, что не спроста издавна именно отсюда везли красители на материк. При дворе Серетили теперь они будут стоить целое состояние, когда их собственные запасы должны были подойти к концу. Вот чего лишились инуарцы с закрытием водных путей, вот почему так жаждут восстановить торговые отношения с Туром. Наверняка здесь есть еще чем его удивить. Но вот взгляд Мастера наткнулся на выброшенный на берег галеон. С высоты птичьего полета он казался еще более разрушенным и беспомощным, завязшим на веки в песке с копошащимися вокруг, снующими и торопливо растаскивающими части паразитами.

— Мастер, лошадей отведут в конюшни, а нам предстоит пройти пешком, — позвала Лааль.

Маг спрыгнул с лошади, внезапно отметив, что воздух здесь чище и пахнет не отходами, а лишь цветами, где-то сладковатыми, где-то терпкими. На высоте было не так жарко, ветерок все чаще налетал, играя на жарких струнах полдня, и эта музыка приносила облегчение.

Они остановились прямо перед воротами из меди и бронзы, на удивление безвкусно сработанных местными умельцами. Символические обозначения солнца и луны, какие-то диковинные угловатые монстры и крылатые создание, и все это приклонило колени перед силуэтом извергающего лаву Гуранатана.

Слева от ворот на низенькой скамеечке, закутавшись в белую ткань, сидел высушенный солнцем и старостью человек, чем-то похожий на мумию. У него было худое лицо, загоревшее до черноты, с угольными точками татуировки на носу и щеках. Мастер сначала подумал — это нищий просит у ворот Оплота милостыни, но тут человек пробормотал:

— Пройдет тот, кто достоин. Печать ветра на двери, пробуди и войди. Так сказал Страж.

Лааль взглянула на мага выжидающе, предлагая показать собственное искусство, но смотрящий Ночного дракона тихо вскипел от глупости и праздной траты дара. Он едва заметно дернул головой, и запечатанные заклятьем ворота взметнулись вверх, вырванные чудовищной силой вместе с куском высокой стены, сложенной из ровно отесанных блоков вулканического туфа. Страж, подскочив, с тихим визгом улепетывал вниз по лестнице. Он задрал юбку выше колен и его голые икры, лоснящиеся от пота, так и сверкали.

Учителя Оплота попятились, переглянулись, хотя им и удалось сохранить нейтральное выражение на лицах.

— Я думаю, мы поняли друг друга? — непринужденно уточнил Мастер, стряхивая осевшую на плечи пыль. Голос его был приветлив, но глаза наполнились темнотой. — Когда-то нужно было определиться с отношениями, и это был подходящий момент. Я не терплю лицемерия.

— Достойно настоящего мужчины, — ни сколько не поторопившись, согласилась Лааль. На ее губах появилась приятная улыбка, щеки слега порозовели. Казалось, она очарована необычайной силой гостя. — Чем стоять здесь на солнце, лучше пройти внутрь.