Чужак из ниоткуда 4

— Бог с ней, с пылью, — говорил Быковский. — Мы не за тем летим. У вас с Харрисоном Шмиттом была одна задача, у нас совсем другая — добраться до «Горного эха». Надеюсь, долго гулять по Луне не придётся.

— Постараюсь посадить нашу бабочку как можно ближе к «Горному эху», — сказал Юджин.

— Почему бабочку? — удивился Быковский.

— Потому что с гравигенераторами наш посадочный модуль будет порхать, как бабочка, — ответил Сернан.

— Пепела, — сказал я, вспомнив Мусу Нодия, по-грузински бабочка — пепела.

— Красиво, — сказал Быковский. — Но мы не грузины. Так что пусть остаётся бабочкой.

Мы благополучно вышли на орбиту вокруг Луны высотой сто двенадцать километров, затем перешли на другую, эллиптическую (девяносто пять на триста десять километров), сделали три витка вокруг спутника, наслаждаясь изумительным зрелищем — лунным восходом Земли и окончательно проверяя все системы. Получили все возможные указания от ЦУПа, ещё раз уточнили место посадки «Горного эха» (крохотное яркое белое пятнышко примерно в трёх километрах от места посадки «Аполлона-17» почти точно на юг) и перешли в посадочный модуль.

— Как странно, — сказал по-русски Сернан. — проверяя системы.

— Что именно? — спросил Быковский.

— Когда я говорю по-русски, мой синтаксис не сбивается.

— То есть?

— То есть, я говорю правильно. А в прошлые разы рядом с Луной, уже на орбите, я по непонятным причинам начинал ошибаться в родной английской речи. '«Мы опять спустился к ним, где нам, людям маленьким, и место», — сказал он по-английски. — Примерно так [1]

— Интересная психологическая флуктуация, — улыбнулся Быковский. — Но выводов делать я не стану.

В положенное время наш посадочный модуль отделился от корабля, и по сужающейся орбите мы пошли вниз, к Луне, которая вдруг стала невероятно огромной, заполнив собой два из трёх иллюминаторов.

Юджин Сернан оказался прав, — он посадил наш модуль на поверхность Луны, словно бабочку. Лёгкий толчок, когда посадочные опоры коснулись грунта — вот и всё, что мы почувствовали. Даже знаменитая лунная пыль, поднявшаяся было за иллюминаторами, довольно быстро улеглась.

— Земля, это «Ястребы», — доложил Быковский по радио. — Есть прилунение. Все системы в норме, самочувствие нормальное, готовы к выполнению программы.

— Поздравляем, «Ястребы»! — пришёл через три секунды ответ. — Вся Земля вас поздравляет и вами гордится. Безупречная посадка. Доложите, что видите в иллюминаторы.

Сернан и впрямь посадил наш модуль практически безупречно. Запланированная точка посадки у нас, разумеется, была, но пилот уже с пары сотен метров высоты сажал модуль вручную и сам выбирал фактическое место посадки.

— Вот он, — сказал Юджин, глядя в один из трёх иллюминаторов. — Наш звёздно-полосатый. Стоит, хе-хе, никуда не делся.

Мы посмотрели. Вдали, действительно, виднелся американский флаг, установленный на месте посадки «Аполлона-17».

— Там рядом ещё куча всякого хлама, который мы выбросили из «Челленджера» [2], когда взлетали.

— Намусорили, значит, и улетели, — сказал Быковский.

— А что делать? Гравигенераторов у нас не было, а вес нужно было уменьшить.

— Шучу, Юджин, — сказал Валерий Фёдорович. — Нормально всё. Где бы не появлялся человек, он всюду оставляет мусор. Никуда от этого не деться.

Пока они разговаривали, я переместился к другому иллюминатору, смотрящему на юг. И там, менее чем в трёх километрах от нас, увидел «Горное эхо». Нуль-звездолёт, который раньше я наблюдал только на космических стапелях, расположенных на орбите Сшивы, как и положено по инструкции при посадке на безатмосферные планетоиды с пониженной силой тяжести, лежал на боку, опираясь на посадочные опоры, чем-то напоминающие гигантские лапы кузнечика. Отсюда, издалека, серебристый звездолёт казался маленьким, но я знал, что его длина сто сорок метров, а диаметр корпуса в самой широкой части — там, где в трюме прятался космокатер — двадцать шесть метров. Это, не считая шести ячеистых, золотого цвета, раструбов нуль-генераторов на носу, чем-то похожих на перевёрнутые соплами вверх двигатели ракеты «Союз», широкого тёмно-синего ажурного кольца планетарных двигателей диаметром сорок два метра и, более узкого, второго кольца тороидальных сверхпроводящих магнитных катушек кваркового реактора ярко-оранжевого цвета, расположенного ближе к корме (чёрные посадочные опоры крепились непосредственно к этим двум кольцам и во время полёта находились в сложенном положении).

Волнение сжало моё сердце и горло так, что несколько секунд я не мог говорить.

— Что там? — спросил Валерий Фёдорович, заметив моё состояние.

Вместе с Юджином они подошли ко мне. — Ну-ка, дай глянуть.

Я немного отодвинулся.

— Да, — через некоторое время сказал наш командир. — Так это он?

— Он, — подтвердил я. — нуль-звездолёт «Горное эхо».

— Хорош, — сказал Сернан.

— Очень хорош, — сказал Быковский. — Сколько до него?

— Меньше трёх километров, — сообщил Юджин. — Два и семь десятых, если быть точным.

— Поедем на ровере, — принял решение Быковский. — Думаю, так будет надёжнее.

Сернан молча кивнул, соглашаясь. Я тоже не возражал: хоть пешком, хоть на ровере, главное — поскорее добраться.

Ровер у нас был свой, советский, новенький. Обсуждалась возможность использовать ровер, который оставила на Луне экспедиция «Аполлон-17» («Я отлично помню, где его припарковал, — говорил по этому поводу Сернан. — Уверен, он там и стоит до сих пор, что с ним сделается?»), но потом по разным причинам отказались от этой идеи.

Мы сели на Луну в двенадцать часов по московскому времени. По графику до обеда оставался ещё час, но ради такого случая ждать не стали — поели раньше, влезли в лунные скафандры «Кречет» и выбрались наружу.

Другие планеты поражают воображение. Всегда. Ты попадаешь в мир настолько не похожий на тот, в котором ты родился и жил, что мозг в первые секунды находится в полном шоке, стараясь переварить увиденное. Да, спутник Гарада Сшива похожа на Луну, как и Гарад на Землю. Но всё равно другая. Она… мягче, что ли. Кратеры, горы, трещины и каньоны — всё это есть, верно. Однако на Луне всё более резкое, контрастное и… яркое на вид. Чёрно-белое. Только Земля над горами всё та же — тёплый родной бело-голубой шарик, красивый настолько, что захватывает дух.

Хотя дух здесь захватывало от всего. И больше всего от силуэта «Горного эха». Вот она — наша долгожданная цель, руку протянуть. Всего каких-то два километра и семьсот метров.

На то, чтобы разгрузить и собрать ровер у нас ушло чуть более получаса. Инструменты, которые могли понадобиться уже находились в специальном отсеке. Хотя какие там инструменты, если что-то по-настоящему заклинит, никакие инструменты не помогут — углеритовая броня корпуса выдерживает даже удары мелких метеоров. С другой стороны, волшебную силу русской кувалды и помощь такой-то матери ещё никто не отменял. Так что была кувалда с собой, была.