Чужаки
Шрифт:
— ...дети сбегают с самоподготовки в пионерскую комнату. Начали грубить, — докладывала директору завуч.
— Когда вы грубите, это можно? — с вызовом бросила Катя.
— Послушайте, Катерина, перестаньте. Я этого не хотела, но вы меня сами вынудили. Вот у меня объяснительная Князькова, — она протянула директору лист бумаги. Та быстро пробежала его взглядом.
— Князьков пишет, — подняла глаза директор, — что вы пытались совратить его.
Катя, вспыхнув, вскочила со стула.
— Что? Это ложь!
— Нет, подождите, — перебила ее Руслана Анатольевна, — я, когда дежурила, видела, как вы выбежали из спальни старшеклассников.
—
— Теперь поздно плакать, милочка... Решением педсовета вы уволены, завтра я подготовлю приказ. У нас интернат для трудных детей, а не бордель. Это же дети без отцов и матерей. У них и так подорвана психика, еще вы...
Не дослушав, Катя выскочила из кабинета директора. Вечером, ни с кем не попрощавшись, она уехала.
Через неделю состоялась торжественная линейка по поводу выпуска из интерната воспитанников. Ребята выстроились в актовом зале буквой «П». Администрация встала в центре.
После длинной речи директора об интернате и его воспитанниках, началось награждение выпускников.
— За активную работу в интернате грамотой награждается Князьков Андрей. Ему выделяется премия в размере ста рублей!
Князь четким шагом подошел к директору. Капитолина Михайловна крепко пожала ему руку:
— Поздравляю, Андрюша!
Вдруг ее лицо дрогнуло: кто-то из строя презрительно бросил:
— Козел ты, Князь.
Взяв конверт с деньгами и грамоту, он вернулся на место.
После линейки состоялся праздничный обед, после которого была дискотека. Воспитанники интерната, скучавшие по праздникам, весело танцевали под бдительным присмотром воспитателей.
Егор Ливнев сидел на подоконнике в спальне в окружении ребят и что-то увлеченно рассказывал. Вдруг дверь распахнулась и Левка крикнул с порога:
— Пацаны! Дениса Князь в лес повел!
Егор сорвался с места.
— Зовите бэшников!
Они выскочили из интерната и толпой бросились к лесу, где дружки Князя уже подвешивали Дениса за руки к суку старого дуба.
— Ты, сука, настучал Капиталке, что я деньги заставляю таскать и воровать для меня сигареты? Зря, на же тебе все равно не поверила, — усмехнулся Князь и отбросил в сторону окурок.
— Князь, смотри! — Потап махнул рукой в сторону приближавшейся группы подростков.
Дружки Князькова бросились врассыпную, но убежать им не удалось. Подростки набросились на них и стали избивать, нанося удары куда попало. Егор ударил Князя в пах. Тот вскрикнул от дикой боли и повалился нa траву. Левка взобрался на дуб, перерезал веревку, и пацаны подхватили Дениса на руки. Увидев Князя, закрывшего руками окровавленное лицо, Денис простонал:
— Не надо, пацаны, не надо, вы же не звери!
Три дня Капитолина Михайловна разбиралась с вопиющим фактом избиения Князькова Ливневым и Росиным. На четвертый к интернату подъехал милицейский «Уазик». Милиционеры, держа за руки Дениса и Егора, подвели их к задней двери машины и втолкнули внутрь. «Уазик» медленно отъехал от крыльца, на котором с непроницаемым лицом стояла Капитолина Михайловна. Денис с тоской смотрел из-за решетки на окна интерната. Он успел разглядеть среди одноклассников Левку и заплаканную Светку. Они махали ему руками Тишина интернатовского двора взорвалась от воя сирены.
К обеду их привезли в приемник.
Дезинфектор
Надежда Антоновна, увидев в раздевалке на Денискиной спине яркие багровые полосы, спросила, нахмурив брови:— О, господи, кто же это тебя так?
— Воспитатель сорок пять раз врезал, — нехотя ответил Денис.
Его подстригли и отправили на второй этаж, а Егора оставили в медизоляторе из-за чесотки. Дежурный сержант Эдик, поднявшись наверх, втолкнул Дениса в коридор. Через приоткрытую дверь спальни пацан заместил полуобнаженного воспитателя на банкетке. На его груди лежала штанга, которую он легко отжал от себя. Рядом с ним стоял доктор Дмитрий Петрович.
— Новенький — пятнадцатисуточник, — представил Эдик насупившегося Дениса.
— Веди его в группу, пусть там посидит немножко, — кивнул воспитатель, снимая с груди штангу.
Эдик хотел уже было закрыть входную дверь, но в коридор вошли Чириков с Маратом, держа в руках теннисные ракетки.
— Олег, следующая партия моя, — заметил он.
Приведя Дениса в группу, Эдик сел за стол и начал листать порнографический журнал. Затем, оторвавшись от него, скомандовал:
— Строиться! Всем, кроме девочек!
Восемнадцать подростков построились и вытянулись по стойке «смирно».
Эдик медленно пошел мимо строя, внимательно вглядываясь в их фигуры.
— Ну, у кого хороший пресс? — спросил он, ударяя по ходу то одного, то другого подростка в живот, наслаждаясь от чужой боли.
Один из них согнулся от боли и упал на пол, задыхаясь.
— Слабак! — засмеялся сержант. — Попрыгай, пройдет.
В игровую вошел воспитатель первой группы Андрей Максимович, на ходу застегивая рубашку. В это время раздался звонок в дверь, и Эдик пошел открывать. Дежурный из столовой позвал группу на обед. В одном из пацанов, спускавшихся в столовую, Денис узнал Акулу. «Ну, ешкин кот, опять Акула здесь, теперь жди от него подлянки», — подумал он.
В это время Егор сидел в изоляторе и скучал. Сначала ему было просто грустно, потом он посмотрел на дверь и, усмехнувшись, подумал про себя: «У, менты вонючие, ну, я вам щас устрою, я вам щас спою!» Глубоко вздохнув, он заорал что было мочи:
Третий день меня мучает понос.Я ракетой во двор вылетаю!Посижу, подрищу, на собак посвищу,И по новой дристать начинаю!А менты, дураки, все таблетки суют,Я их ведрами выпиваю!И на зло всем врачам буду какать по ночам!Все равно один черт, помираю!— Кто там еще орет? — бросив взгляд на изолятор, гаркнул Андрей Максимович.
— Да это Ливнев из медизолятора. Голос, видать, прорезался, — усмехнулся Чириков, — тоже мне солист выискался!
— Ну так иди и успокой его! — приказал воспитатель.
— Ага, щас, разбежался, — огрызнулся сержант, — с чесоточным я еще не возился. Эй, ну-ка, иди сюда, — позвал он пацана, проходившего мимо них с разносом, — скажи этому певцу, пусть приткнется.
Мальчишка кивнул головой и направился с обедом в изолятор.