Чужая душа - потемки

– Так, - он опустился на свободный плетёный стул, жестом велев присоединиться, - священников пока не видно. А Шойд - гораздо более развитая страна, нежели Златория, как ни прискорбно это признавать. Тут продают магию.

– То есть?
– не поняла Осунта.

– Потом объясню, не при детях.

Это мы дети? При всём желании, Эдвин Лазавей, вы не смогли бы меня зачать. Разве что лет в десять-двенадцать, но такие уникумы мне не попадались. У нас мальчишки в этом возрасте целоваться учатся, в щёчку, а не водят девочек на сеновал. А на сорок, простите, вы не тянете.

Ладно, это я - но Липнер и Юлианна-то старше! Не получается при любом раскладе.

Магистры наших возмущённых лиц предпочитали не замечать. Отошли в сторонку, к самому краю границы купола, чуть ли не облокотились о него, и начали общаться. До меня долетали лишь обрывки фраз: 'Могли купить заклинание... Не сумел связаться... Король...'

Наконец Лазавей снизошёл и до нас, сообщив, что намерен нас накормить, а потом сопроводить до гостиницы, где он снял номера.

– Но, магистр, - встрял Липнер, - наше золото здесь не обменяют...

– Обменяют, - хмыкнул магистр.
– Тут и не такое меняют, правда, по весу, как лом. Продал в одной ювелирной лавке. Но, полагаю, мы с вашей помощью, господин Гедаш, сотворим по образцам полноценные монеты. А то накладно выходит. И на пальцах пора переставать объясняться: купим те круглые вещички. С удовольствием подарю такую магистру Айву. А теперь, Осунта, снимайте купол.

– Да вы уже подпортили его, - недовольно пробурчала магистр, но втянула мыльный пузырь заклинания обратно в себя. И как так маги могут?

Лазавей щёлкнул пальцами, подзывая подростка-подавальщика, и на пальцах объяснил, что желал бы чего-нибудь съестного. Мальчишка куда-то побежал и вернулся с тетрадкой и знакомым кругляшком. В тетрадке оказался список блюд, а полезная вещичка помогла нам с юным шойденцем понять друг друга.

Поели вкусно: девочки салатики и курицу с какой-то подливой, мальчики и примкнувшая к ним магистр Тшольке - баранину с печёным картофелем. Запили всё чем-то, похожим на наш морс.

Когда подавальщик вернулся за деньгами, магистр Лазавей извлёк кошелёк и положил на стол бумажку с цифрами и пару монет с профилем какой-то дамы. Деньги явно не были фальшивыми: их у нас приняли. Потрясающе: тут бумажки ценят выше монет! Они тоже не простые, а с монаршими особами - или кто там такой важный и бородатый?

Липнер тут же деловито попросил образцы для изучения. Магистр дал, велев к утру сотворить что-то путное из имевшихся у нас денег и подручных средств. Алхимик кивнул и заверил, что сделает.

Осоловевшие, мы выползли из-за стола и, как гусята за гусыней, потопали за Лазавеем. Тот обещал, что после авантюры с деньгами отпустит по магазинам: 'А то за версту видно, что не местные'.

До гостиницы мы не дошли, потому как в толпе мелькнула сутана. Магистр Тшольке тут же сорвалась с места, смешавшись с людским потоком. Лазавей задёргался, посматривая то на нас, то на Осунту. Пока решал, не нарушит ли преподавательский долг, оставив студентов на произвол судьбы, магичка перешла к активным действиям и спеленала священника синей сетью. Она была едва различима, прежде я бы и не заметила, просто за год поднаторела видеть магию: с волшебниками жить - по-магичьи выть.

Обладатель сутаны попался, но повёл себя необычно: выхватил что-то из кармана и распылил по воздуху.

Запахло гарью. Кто-то завизжал.

Воздух пронзил магический пламень.

Магистр ругнулся и торопливо окутал нас защитной сферой. Сам же остался за её пределами и сотворил между ладоней искрящийся шар. Выпущенный на волю, он взорвался, рассеяв дым, и мы увидели огромную дыру в стене дома. Рядом с дырой - ругающаяся последними словами Осунта.

На истошный крик подоспели двое дюжих молодцов и с решительным видом направились к магистру Тшольке. Один из них вытащил какую-то палку и направил на Осунту. Раз - и из неё вырвалось магическое пламя. Магистр не спасовала - отбила удар.

– Так, Юлианна, ты остаёшься за старшую, - Лазавей пресёк попытки студентов вмешаться. Всучил магичке ключи от двух номеров, немного денег и наскоро объяснил, как дойти до гостиницы.
– За мной не ходить, никуда не соваться. Ты отвечаешь. Сидеть в комнатах!

Раз - и он оказался рядом с Осунтой, попытался вступить в разговор с нападавшими и одновременно сдерживал воинственные порывы магистра Тшольке.

Юлианна потянула нас прочь, твердя, что магистры во всём разберутся. Липнер так не считал, но болезненное заклинание девушки, пущенное ему в бок, заставило подчиниться. Всё-таки она боевой маг, а он всего лишь алхимик, да ещё на курс младше. А я и вовсе молчу, я совсем не волшебник.

Все трое непроизвольно обернулись через плечо на углу, но увидели лишь сиреневую дымку, застлавшую улицу. Ещё слышались крики. Слов я не разбирала, потому как языком не владела, но таким тоном обычно звали на помощь.

Промелькнула нехорошая мысль: мы навсегда застряли в Омороне. Если с магистром Лазавеем что-то случится, то обратно никто не вернётся. Защемило сердце от тоски по дому, от желания увидеть Марицу... Похоже, остальные подумали о том же.

– Пойдёмте, - тихо прошептала Юлианна.
– Они сильные, а мы только студенты... Если что, - в её голосе появилась сталь, - мы найдём этого Первосвященника сами и спасём Златорию.

Не сговариваясь, протянули друг другу руки и пожали их.

Дурные мысли притягивают беду, и, быстро шагая по улицам Номарэ, я старалась не думать о смерти. Даже мстить Осунте расхотелось.

Гостиница располагалась в четырёхэтажном доме в одном из переулков. По нему не сновали самодвижущиеся повозки, да и прохожих было немного. Цветастая вывеска состояла из пяти букв. Интересно, как читались эти завитки? Сложна ли шойдская грамота? Решила, что достану букварь и выучусь читать по-местному: если я не маг, то всё равно должна приносить пользу. А без языка в чужой стране делать нечего.