Чужая душа - потемки

– Вид у вас неважный. И обгорели. Не местная?

Самоход тронулся, набирая скорость. Ветер немного остудил мою голову, но кожа зудела, а затылок ломило.

– Я не марейка - или как тут у вас называют девиц, которые приезжают продавать своё тело, - заранее предупредила я.

– Да вы и не похоже. Те в таком месте бы сидеть не стали: клиентов нет. Хотя, - шойденец усмехнулся, - вас вполне могли снять, вывезти на природу, а потом бросить.

– Думайте, что хотите, - отмахнулась я, мечтая о холодном компрессе.
– И за то, что вы меня довезёте, я заплачу. Деньгами.

– Можете не утруждаться. Держите, - не отвлекаясь от дороги, возница стянул рубашку и кинул мне.

Хм, по-моему, это неприлично - раздеваться перед женщиной. Или он намекает, что платить придётся телом? Да, тяжело живётся здесь иномирянкам, если все мужики их за девок принимают.

Но я ошиблась: шойденец просто хотел мне помочь. Извинился, что ничего другого нет, и посоветовал укрыться рубашкой от солнечных лучей.

– Когда подъедем к Номарэ, заберу. А так вас солнечный удар не хватит.

– А вы как же?
– рубашку я приняла и использовала по назначению. Она тоже пахла хвоёй, а не потом, так что брезгливости не вызывала.

– Со мной ничего не случится: у шойденцев не такая чувствительная кожа, как у других рас. А теперь рассказывайте, кто вы. Впереди часа два, так что времени хватит. Считайте это платой за проезд.

Я опешила и издала нечто нечленораздельное. Выдумать фальшивую историю жизни за минуту - за гранью моих умений. И не десяток предложений, а целую книгу. Лучше бы приставал!

Скосила глаза на полуобнажённого шойденца и непроизвольно оценила. Ничего экстраординарного, но смотреть приятно. Без шрамов, отвисшего живота и бурной растительности в духе оборотней. Та, что имелась, на шерсть не походила вовсе.

Шойденец перехватил мой взгляд и прокомментировал:

– Тоэрада, вы точно не принадлежите к древнейшей профессии?

– Я хроникёр, - смутившись, промямлила первое, что пришло в голову.

И, правда, Агния, хватит чужие рубашки нюхать и на чужих мужиков пялиться. А то опять с ума начнёшь сходить, как во время беременности. И пожалеешь потом. Ничего, скоро до Хендрика доберёшься: в этот раз отлынивать от прямых обязанностей он не сможет.

Мысли о муже и дочке успокоили, и я уже не проявляла граничащего с непристойностью любопытства.

– Хроникёр?
– приподнял брови шойденец.
– Вы?

– Ну да. Я для 'Весника...'.... 'Вестника Вышграда' сведения собираю. О местных жителях тоже. Так что это чисто из научного интереса.

Возница рассмеялся, а мне пришлось доказывать, что строение тела у наших мужчин другое. В итоге покраснела ещё больше и извинилась.

Остаться безымянной не удалось, и я нехотя назвалась. Ничего придумывать не стала - голова плохо соображала. Рассказала, что здесь в поездке по заданию 'Вестника', познакомилась с парнем, а он меня нагло бросил у лешего в избушке. Сообщила ещё чего-то по мелочи, а потом почувствовала дурноту.

Шойденец оказался заботливый: разрешил молчать и посоветовал прилечь, закрыть глаза. Чтобы я могла перебраться на заднее сиденье, остановил самоход на обочине. Помогать не стал, но я сама кое-как справилась. И потеряла сознание.

Пришла в себя уже на кровати и, признаться, испугалась. Вдруг шойденец меня похитил и изнасиловал? Или торговцам живым товаром продал? А то и священникам...

Но оказалось, что я не в борделе, а в нашей гостинице, в нашей с Юлианной комнате. Одетая и нетронутая.

Соседка сидела тут же и толкла что-то в ступе. Наверняка примочки делать будет.

– Очнулась?
– Юлианна улыбнулась.
– Когда тебя тоэрад бездыханной привёз, мы так перепугались...

Кольнула совесть: я человеку даже спасибо не сказала, подозревала во всех ужасах. А он порядочный и благородный.

– Юлианна, а тоэрад - это что? Титул?

– Вежливое обращение к именитому человеку. Он ведь граф!

Я присвистнула. Знала бы, не вела себя как невоспитанная невежда.

– Не беспокойся, я его поблагодарила и заверила, что всё будет в порядке.

Магичка хихикнула и по секрету сообщила, что у 'магистра Тшольке челюсть упала, когда тебя такой мужчина на руках внёс'.

Снова прикрыв глаза, нежась в блаженной прохладе, вспомнила об акценте, а потом списала его на дворянское происхождение. В Златории тоже крестьяне и вельможи по-разному говорят, а тут ещё искажение преобразователем речи...

Накатила тошнота - последствия тесного общения с солнышком. Переждав её, выпила какую-то бурду коричневого света. Знакомые травы - жить буду.

Пока не забыла, передала распоряжение Ксержика и попросила позвать магистра Лазавея - рассказать о подслушанном разговоре.

Мой распрекрасный вид магистра не обрадовал, сведения - тоже. Пробормотав что-то о том, что женщины несказанно 'вовремя' теряют способность к передвижению, связался с некромантом. О чём они говорили, никто из нас не знал, потому что вслух не было произнесено ни слова, а Лазавей, по-моему, ушёл гулять по своим любимым сущностям. Тело здесь, а остальное - не очень.

– Первосвященника он берёт на себя, - наконец сообщил магистр. Как-то так получилось, что все сгрудились у моей постели, превратив её в штаб военных действий.
– Душа исчезнет раз и навсегда, оживить её не получится даже самому Бархусу. Верхушку Ордена он тоже уничтожит и постарается взорвать замок. В любом случае, без руководства послушники и рядовые священники не смогут осуществить переворот.

– Но это не мешает им опять проникать в Златорию и творить пакости, - возразила магистр Тшольке. Поджав губы, она сидела в изножье кровати и помогала Юлианне бороться с моими ожогами.

– Ошибаешься, - улыбнулся Лазавей, - если лишить их денег, книг с координатами и обрушить пространственную связь, они окажутся запертыми в Омороне. Просто очередная группка людей.

– Только ты забываешь об одной малости: о нехватке времени. Будь уверен, они быстро выйдут на след. И наверняка кто-то дежурит в городе с заготовками заклинаний.

– Именно поэтому уходим сразу, как вернётся Алоис. Собирайте вещи, прощайтесь с Номарэ, а лучше помогайте мне. Липнер, на сколько баллов сдали мой предмет? Вернее, не так: на какую отметку его знаете?