Чужая Невеста

Я кивнула, пусть слова Бабая и не звучали, как вопрос, а затем засеменила вслед за ним. Когда мы оказались на первом этаже, все присутствующие, как по щелчку, замерли. Борис Аристархович на это не обратил никакого внимания.

Мы вышли на улицу, где уже разлился мягкий теплый вечер. Солнце почти догорело, напоследок мазнув по небу рубиновым. На небольшой парковке, расположенной справа от паба уже стоял черный глянцевый красавец Кадиллак.

— Это Кадиллак Эльдорадо? Шестое поколение? — не удержавшись, спросила я.

— Разбираешься в машинах? — кажется, что Бабай почти удивился.

— Нет. Папа… Он любил классику. — Я резко замолчала. Вспоминать родителей всё еще было слишком больно. — Рассказывал мне о машинах. Вот и запомнила. Я такую красавицу никогда в живую не видела.

— Эту ласточку сложно достать. Садись.

— Мы поедем на ней? — изумилась я.

— Да. Это моя машина и я на ней езжу, — Борис сел за руль.

Внутри автомобиль выглядел так, словно только что сошел с конвейера. Очевидно, над ней хорошо потрудились, чтобы сохранить всё так, как изначально задумывалось разработчиками.

— Знаете, — осторожно начала я, когда Бабай выехал на дорогу. — В другой машине вас уже будет сложно представить.

— А ты и не представляй. Эта — моя личная. Рабочая — примитивная современность.

Когда мы вернулись домой, я напоследок взглянула на красавицу-машину. Она была просто потрясающей. В подземной парковке стояло множество других современных и непременно очень дорогих автомобилей. Даже имелось несколько знаменитых электрокаров, но перед классикой они становились лишь бледным пятном, скучным фоном.

Лариса к нашему возвращению уже ушла, оставив после себя привычную чистоту и ароматный ужин. Я остро ощущала, что наш диалог с Бабаем еще не завершён, пусть главные пункты мы уже и обозначили.

Новый жесткий и неприветливый мир почти подпустил меня к себе. Но я чётко понимала, на каких именно правах сумею в нем укорениться. Это был мой личный выбор. Пройдя полное обнуление, столкнувшись, практически врезавшись и разбившись об острые грани реальности, я осознала, что в одиночку не справлюсь. И где-то глубоко-глубоко в подсознании у меня возникло стойкое чувство, что Борис уже знал о моих намерениях.

Он ушел на кухню, не включив свет. Полутьма окутала его тело так правильно и естественно, словно и впрямь была давней подругой Бабая. Я же пока что нуждалась хотя бы в клочке неяркого освещения. Настроив его в гостиной, я отошла к большему затемненному окну.

Борис почти бесшумно вернулся в комнату, прихватив с собой стакан с алкоголем. Мое сердце напряженно билось о рёбра. У меня еще был шанс отказаться от задуманного. Я быстро пресекла любое малодушие. Понимала, что если всё и произойдет, то Бабай резко не воспылает ко мне ни страстью, ни любовью. Зато чётко обозначит мое место в его жизни.

Он сел на диван и откинулся на спинку. Отвернувшись от окна, я поглубже втянула воздух и подошла к Борису. Он, глотнув напиток, посмотрел на меня снизу вверх. В его взгляде не было никакой унизительной оценки, ожиданий или животной похоти. Бабай просто изучал меня, словно уже полноценно уловил импульс моих намерений.

— Я выбираю не только ваш мир, но и вас, — твердо заявила я и медленно расстегнула платье. Оно с тихим шелестом упало к моим ногам.

— Самоуверенно, — Борис сделал еще один глоток, продолжая неотрывно рассматривать меня.

— Зато честно. Я не Дина. И я не буду обременять вас и вмешиваться не в свои дела. Буду учиться самостоятельности. Только прошу вас, направляйте меня. Научите жить в вашем мире. Возьмите под свое крыло.

Всегда такой острый взгляд, стал еще острей. Бабай не двигался, просто рассматривал меня, изучал, впитывал. Я стояла перед ним в одном светлом нижнем белье. Не закрываясь и ничего не стесняясь.

Борис ничего не ответил, просто протянул ко мне руку, как бы молча приглашая перешагнуть границу, что навсегда разделит мою жизнь, мое восприятие окружающего на «до» и «после».

Глава 20

Его твердые теплые пальцы крепко обхватили мою руку. Наш зрительный контакт был беспрерывным. Бабай притянул ближе, вынудив меня сесть сверху. Теперь его глаза были так близко. Я почти физически ощущала холодное острие неподвижного взгляда.

Борис сделал еще один глоток, осушая стакан и продолжая рассматривать меня. Затем он оставил пустой стакан на подлокотнике дивана. Я бы солгала самой себе, пытаясь поверить, что не нервничаю. Конечно, нервничала, потому раньше никогда не была с мужчиной. Но я верила, что всё будет хорошо. Бабай меня не обидит.

Его тяжелые ладони опустились ко мне на плечи. Пальцы подцепили лямки бюстгальтера и неторопливо стянули их вниз. Светло-голубые глаза продолжали всматриваться в мои. Так было проще. С открытым зрительным контактом. Ни у каких лишних мыслей или пустых домыслов не оставалось ни единого шанса на жизнь в моей голове.

Бабай чуть подался вперед, чтобы расстегнуть мой бюстгальтер, а затем отбросить его в сторону. Мое дыхание стало глубже. Страх по-прежнему отсутствовал. Тёплые немного шершавые ладони Бориса скользнули от моих плеч вниз, плавно опускаясь к рёбрам и поднимаясь к груди. Он, словно изучал меня. Тактильно вбирал все мои изгибы, достоинства и недостатки.

Моя небольшая грудь полностью поместилась в руках Бориса. Он сжал ее, затем провел большими пальцами по соскам, вынуждая их затвердеть. Обхватил двумя пальцами, сжал. Внутри меня отозвался горячий ответный импульс на манипуляции Бабая. Дыхание участилось.

Светло-голубые глаза внимательно следили за моей реакцией. Борис снова сжал мои соски и оттянул их. Моя спина чуть выгнулась дугой. Я сама до конца, не осознавая собственных действий, прижималась грудью к ладоням Бабая. К щекам прилила кровь.

— Ты еще девочка, — прозвучало утверждающе, но я всё равно кивнула.

Борис коснулся моих волос. Затем опустил ладони на лопатки, провел вниз по линии позвоночника. Он продолжал изучать меня, запоминать тактильно. Я прислушивалась к собственным ощущениям, и помимо горячих импульсов, что прошибали мое тело, сосредоточиваясь между ног, чувствовался и ответный интерес. Мои ладони осторожно опустились на твердую грудь Бабая. Он не возражал и не препятствовал.

В прошлом, я бы хотела, чтобы мой первый раз был другим. Романтичным, неторопливым и осторожным. Чтобы не было ни боли, ни страха. Чтобы я любила и была любима. Но сейчас я вдруг осознала всю неуместность таких наивных мечтаний. Они мне уже не были близки.