Чужая роза

— Есть. И я сама там ньора герцога видела.

Почему-то мне захотелось защитить Абьери от злых языков.

— Он приходил молиться.

— Вот и я говорю, врет сынок Джины, напраслину на хозяина возводит! — просияла ньора Арелли. — Ты гляди, как быстро Беттина все съела, вот что значит, мать рядом, — переключилась ньора. — Соскучилась по маме, да, Беттина?

— Ма-ма, — отчетливо произнесла малышка, и у меня от неожиданности дрогнула рука.

— Сладушечка моя, скажи еще раз, — прошептала я.

— Ма… Ма-ма, — потянувшись ко мне перемазанными кашей губами, сказала Беттина. — Мама, — снова повторила она, и я расплакалась.

***

Во дворец вернулась затемно. Моя малышка никак не хотела меня отпускать, да я и сама не могла от нее оторваться, и только когда небо за окном окрасилось в насыщенный синий, а Беттина уснула у меня на руках, я отдала ее ньоре Арелли и поспешила уйти. Стоило завернуть за угол, как я почувствовала на спине чей-то взгляд, но когда обернулась, никого не увидела. Странно. Уже не первый раз мне казалось, что за мной следят. Началось все в Адуе. Именно там у меня впервые возникло ощущение, что я стою под прицелом снайперской винтовки, и неизвестный враг вот-вот спустит курок. Потом я еще дважды чувствовала жжение в области лопаток, когда выезжала с герцогом в аргестерий. И вот теперь снова. Что это — паранойя?

Я настороженно покосилась по сторонам. Люди спешили по своим делам, вечерний Навере жил обычной жизнью, и никому не было до меня никакого дела. Может, просто показалось? Привыкла всего опасаться, вот и придумываю то, чего нет. Как бы там ни было, но я прибавила шаг и до дворца добралась за считанные минуты.

— Ты поздно, — встретила меня Альда. Судя по недовольно поджатым губам, майресса была не в лучшем расположении духа.

— Простите, ньора Альда.

Я постаралась, чтобы в голосе прозвучало искреннее сожаление, хотя давалось оно мне с большим трудом. В душе все пело, и губы сами растягивались в улыбку, стоило только вспомнить звонкое «мама», сказанное Беттиной.

— Иди за мной, — велела майресса, направляясь к ассольдо. — Через неделю ньор герцог устраивает званый ужин, у нас много работы.

Я удивленно вскинула голову, но спросить ничего не успела — Альда свернула к кладовой, распахнула дверь и хлопнула в ладоши, зажигая магические лампы. Темное помещение залил яркий свет.

— Достань из сундука скатерти, их нужно привести в порядок, — распорядилась майресса. — Возьми их и иди к Мартине, она тебе поможет.

Я подхватила тяжелую стопку.

— Как закончите, вернешься сюда, — буркнула Альда, отпирая большой трехстворчатый шкаф и разглядывая ровные ряды серебряной посуды. — Нужно пересчитать и протереть все тарелки.

Ньора нахмурилась и сняла с пояса ардо — что-то вроде магического блокнота, куда вносила хозяйственные заметки, а я кивнула и поторопилась уйти, пока она не придумала очередное задание.

Коридор тонул в полутьме. Магические лампы в этой части дома плавали под самым потолком, почти не давая света, и мне приходилось смотреть под ноги, чтобы не споткнуться о неровные плиты.

— Куда торопишься, чарита?

Не успела я повернуть за угол, как навстречу попался Джунио. Он растопырил руки, загораживая дорогу, а я вздохнула. Что ж их всех ко мне тянет? Прям покоя в штанах нет, как только видят, так сразу чесотка ниже пояса нападает.

— Смотри, какая ночь, — на лице слуги блеснула улыбка. — В самый раз для любви.

— Ты забыл, о чем я тебя предупреждала?

— Да брось, Алессия, не строй из себя недотрогу, — в голосе парня послышалась насмешка. — Можешь не прикидываться, Франческо рассказал, какая ты горячая, говорит, губы у тебя слаще меда, а грудь — как спелые яблоки.

Франческо? Это стражник, что ли? Вот гаденыш!

— Ну же, чарита, — не отставал Джунио. — Хватит ломаться, идем!

Он попытался меня обнять, но я оттолкнула его и увернулась.

— Еще раз тронешь, ни на кого больше не встанет, — отчеканила, глядя прямо в горящие черные глаза. — И Франческо передай, что если он еще раз откроет свой поганый рот, то сильно пожалеет.

В воздухе что-то затрещало. На стене мелькнула темная тень, а мою юбку подхватило неизвестно откуда взявшимся ветром.

Джунио побледнел и отшатнулся.

— Ведьма! — испуганно выдохнул он и перекрестился. — Не смей мне угрожать!

— Надеюсь, ты меня понял.

Я не повышала голос и говорила спокойно, но слуга побледнел еще больше, отчего смуглая кожа позеленела, отступил на пару шагов и кинулся прочь.

Надо же! Оказывается, быть ведьмой не так уж и плохо!

Я усмехнулась, заправила под косынку выбившиеся волосы, и пошла искать Мартину.

Глава 7

Следующая неделя пролетела так быстро, что я ее даже не заметила. В Альду словно какой-то дух вселился — она ни сама ни минуты не отдыхала, ни нам не давала. Я думала, что дворец герцога сияет чистотой? Похоже, я ошибалась. Слуги, возглавляемые неутомимой майрессой, мыли, чистили, выбивали, и снова мыли, скоблили, натирали. Полы, маглампы, канделябры, лестницы и комнаты — все сверкало, вычищенное до блеска, а майресса только недовольно хмурилась и находила слугам новую работу. «Вы четверо — в атриум. Расставьте рядом с фонтанами пальмы из оранжереи, — командовала Альда. — А вы двое бегите к Лучано за ароматическими кристаллами для гостевых комнат. Джунио, опять без дела шатаешься? Я тебя когда просила список гостей у ньора герцога взять?»

Дворец напоминал улей, в котором каждая пчела выполняла свою работу, и за всю неделю мне ни разу не удалось остаться в одиночестве, уже не говоря о том, чтобы пробраться в кабинет герцога и забрать камень. Просто невезение какое-то! Оставалось надеяться, что, когда съедутся гости, мне все-таки выпадет подходящий случай.

Самого герцога мы не видели. Он уехал в столицу, предупредив Альду, что вернется к приему. Знать бы еще, почему Абьери решил его устроить.

Мартина, с которой мы работали в паре, рассказывала мне, что хозяин в последнее время редко собирает представителей знатных семей своего герцогства. «Говорят, отец ньора часто устраивал кастра авиди, а сама традиция была заведена еще при прадеде нынешнего хозяина, — объяснила она. — И с тех пор так и повелось, что все вассалы ньора раз в год съезжаются во дворец. Раньше, говорят, и чаще бывало». Кастра авиди дословно переводилось, как длань семьи. Символ того, что под рукой герцога все живут мирно и благополучно, как под рукой любящего отца.

«Оно ведь не только во дворце праздник будет, в городе тоже гуляния объявят, да и нам ньора Альда двойную плату выдаст, как всегда при кастра авиди» — делилась со мной Мартина. Странное дело, хоть я и заняла ее должность, служанка не испытывала ко мне неприязни. Наоборот. Казалось, она была рада оказаться подальше от герцога. «Хозяин у нас, конечно, щедрый, — подтверждая мои мысли, вздохнула Мартина. — Только больно страшный. Как сквозь маску свою посмотрит, аж оторопь берет. Еще и пес. Такой злой, просто исчадие ада! Видела, какие у него глаза? Кажется, из них сам дьявол выглядывает, и рык звучит, будто из самой преисподней, — Мартина осенила себя крестом и добавила: — Уж так я обрадовалась, когда меня вниз перевели. Даже свечку святой Лючии поставила, услышала она мои молитвы».