Чужая школа

– Ох, ничего себе! – выдохнула Ямпольская, вытаращившись на экран.

– Что там? – насторожился Алексей.

– Силовое поле! Оно резко набирает интенсивность, превращаясь в непроницаемый барьер! У нас о таком только мечтали, перекрывали шлюзы броневыми плитами.

– Да сама эта станция – чудо из чудес, – недовольно проворчал Петров, он редко бывал хоть чем-то доволен. – Такие размеры? Обалдеть! Это сколько же палуб здесь? Тысяч двадцать?

– Если не все двадцать пять, – кивнул лейтенант. – Ладно, пошли. Приказываю оставить оружие. Это хоть и русские, но однозначно не наши русские, да и станция, похоже, не земная. Ссориться с хозяевами не стоит. Документы захватите.

Покинув корвет, экипаж принялся осматриваться. И первое, что бросилось космонавтам в глаза – разруха, причем явная. Пыль везде. Разбросанные тут и там непонятные приспособления, сломанные дроиды, а ничем иным эти многорукие существа быть не могли. Возникало ощущение заброшенности станции, многолетней заброшенности.

– Странно… – с недоумением протянул Петров. – Такое ощущение, что тут сотни, если не тысячи лет никого не было…

– Миллионы лет, молодой человек, – поправил его чей-то голос. – Станция была покинута экипажем и сотрудниками шесть миллионов лет назад. Поэтому неожиданное появление здесь трех десятков русских оказалось немалой неожиданностью.

– А кто вы? – поинтересовался Алексей.

– Местный искин, имя – Айтос.

– Разумный?

– А вас это смущает? – в голосе искина слышалась ирония.

– Если честно, да, – кивнул лейтенант. – У нас это строго-настрого запрещено, искины не доводят до уровня обретения сознания после нескольких очень неприятных инцидентов.

– Ну, если вас это утешит, то я не просто искин, а личность одного из бывших директоров школы «Тархи Ла», – хмыкнул Айтос. – Умирая, согласился на перезапись своего сознания в память искина.

– Это совсем другое дело, – успокоился Алексей. – Хотя у нас искинов такого уровня, чтобы вместили в себя память человека, не было. Но ваша цивилизация, судя по всему, намного опередила нашу по развитию. Мы еще не вышли за пределы Солнечной системы, разве что отправили несколько экспедиций в соседнюю, однако ни одна еще не достигла цели к моменту нашего попадания в червоточину.

– У нас была освоена практически вся галактика, – с грустью сообщил искин. – Более трехсот развитых разумных рас, так называемых старых. И тысячи молодых. Воевали, мирились, организовывали союзы, развивались. Несколько древних цивилизаций перешло, если вы понимаете о чем речь.

– Да, у нас знали о Переходе, – кивнул лейтенант. – Но не знали его критериев, известно было только, что цивилизация для Перехода должна соответствовать каким-то особым критериям.

– Это долгий и несвоевременный разговор, – сымитировал вздох Айтос. – Хочу сразу предупредить о нескольких вещах. На станции разруха после миллионов лет отсутствия экипажа, а ваши земляки здесь всего около трех суток. Предстоит огромная работа по ее восстановлению и запуску двигателей, чтобы добраться до какой-либо галактики. Поэтому пока что все живут в медцентре, находившемся в стазисе. Дело в том, что станция «Тархи Ла» – это школа в прошлом и, надеюсь, в будущем. Прошу не пытаться захватить власть, иначе я буду вынужден применить жесткие меры. Капитаном утвержден бывший майор морской пехоты Тихоокеанского флота Сафронов Николай Иванович. Вам, господин лейтенант, скорее всего, будет предложена должность старпома, как офицеру космофлота и опытному пилоту. На станции двенадцать, а включая вас, пятнадцать взрослых. И тридцать два ребенка. Часть из них ваши, русские, часть из прежнего состава сотрудников и учеников школы, спавших в стазисе. Домой вернуть вас мы не в состоянии, у самих сейчас одна задача – выжить. Захотите, присоединитесь. Ничего другого мы вам предложить не в состоянии.

– Морпехи – это круто, но они не космонавты, – несколько невпопад заметил Петров. – Но раз выбор сделан, это ваше дело. Господин лейтенант, думаю, нам стоит присоединиться к экипажу станции. Это всяко лучше, чем лететь неизвестно куда без всякой надежды. Думаю, наших ресурсов хватило бы еще на шесть-семь столетних циклов, после чего – все.

– Я тоже за присоединение, – решительно заявила Ямпольская.

– Другого выхода все равно нет, – тяжело вздохнул Алексей. – Мы согласны на присоединение к экипажу станции, уважаемый Айтос.

– Хорошо, – отозвался тот. – Тогда идите к стене напротив, там найдете площадку, окруженную светящейся оградкой, сообщите мне, когда окажетесь там, и я перемещу вас в медцентр.

– Каким образом? – не сдержал любопытства мичман.

– Телепортом, – любезно ответил искин. – Прошу не беспокоиться. Эта технология давно отработана.

Троица военных космонавтов переглянулась, но делать было нечего, и они пошли в указанном направлении. Идти пришлось почти час, прежде чем удалось достичь противоположной переборки, где находилась упомянутая площадка. Немного посомневавшись, офицеры встали на нее, сообщив об этом Айтосу. На мгновение потемнело в глазах, и они оказались в совсем другом помещении – приятного вида холле, где их встретили двое в гражданском. Мускулистый седой мужчина, в котором по выправке сразу угадывался офицер, и сутулый старик с белой бородкой. Первый был майором Сафроновым, а второй – директором школы Иваном Афанасьевичем Нестеровым.

– Лейтенант российского императорского системного космофлота Глодин Алексей Михайлович! – щелкнул каблуками командир «Решительного». – Мичманы Петров Сергей Иванович и Ямпольская Ядвига Яновна.

– Императорского? – нахмурился капитан станции. – То есть у вас Российская империя, а не Федерация?

– Так точно, империя, – подтвердил лейтенант.

– А из какого вы времени? – поинтересовался директор.

– Из две тысячи сто восемьдесят второго года, – ответил ничего не понимающий Алексей.

– Что-то тут странное… – задумчиво произнес Иван Афанасьевич. – Дело в том, что мы из первой четверти двадцать первого столетия, из Российской Федерации, образовавшейся после распада Советского Союза.

– Советского Союза? – не сдержал любопытства Петров. – А что это?

– Государство, образовавшееся на территории бывшей Российской империи в одна тысяча девятьсот семнадцатом году. Николай II был расстрелян вместе со всей семьей под Екатеринбургом. Советский Союз выиграл величайшую войну в истории, первым вышел в космос, он просуществовал до 1991-го года.

– Это какая-то чушь, простите! – уверенно заявила Ямпольская. – Николай II второй умер своей смертью в тысяча девятьсот тридцать втором году, после чего на престол взошла его дочь Ольга, поскольку сын умер в двадцать шестом от белокровия.

– Ефим Наумович, – позвал кого-то Иван Афанасьевич. – Подойдите сюда, будьте добры.

К ним подошел в сопровождении белобрысого мальчишки явный еврей, который никак не мог оказаться в космосе по очень простой причине – в Российской империи представителей этого хитровыкрученного народа к работе в пространстве не допускали. Он выслушал рассказ директора, задумчиво хмыкнул и констатировал:

– Мы и эти офицеры из разных реальностей, в русской фантастике этот вопрос многократно обыгран. Но вы понимаете, что это значит, Иван Афанасьевич?

– Нет, – растерянно покачал головой тот.

– Мы совсем не обязательно в родной вселенной, – вздохнул Ефим Наумович. – И вопрос возвращения домой подвисает в воздухе. Даже если удастся запустить двигатели. Уверенности в том, что одна из восьми близлежащих галактик наша, теперь нет никакой. История в нашей и их реальности сильно отличается. И в какой именно мы находимся – неизвестно. Дальнейшие выводы делайте сами.