Чужая судьба
Шрифт:
– Вика!
– повторил он и ожидал ответа.
Лиза смотрела на его темный силуэт и понимала, то, что она ответит - станет ее выбором. Навсегда.
Она молчала. Он ждал. Лиза сделала шаг навстречу.
– Как ты сюда забрался?
– спросила она, выходя на балкон, и будто тяжкий груз свалился с ее плеч.
Она свой выбор сделала.
– Нашел, за что зацепиться, - Вячеслав кинулся к ней, сграбастал в объятия, затащил в комнату, покрывая поцелуями ее лицо: - Вика... Я люблю тебя!
Лиза со всей силой уперлась ладошками в его грудь и отстранилась.
– Ты
– Нет! Глупая! Нет! Я люблю тебя, именно тебя! Твою душу, твое сердце! Солнышко, я знаю правду, но эта правда умрет вместе со мной. Отныне ты - моя жена. Виктория Громова. И я спрошу еще раз - ты согласна стать моей женой?
Лиза очень хотела сказать "да", но сомнения оставались.
– Почему ты сказал, что отныне я Виктория Громова?
– Я говорил с ней по телефону, она сказала о своем решении.
– А ты? Что думаешь ты?
Вячеслав, сломив не слишком сильное сопротивление Лизиных рук, прижал ее к своей груди и прошептал на ухо:
– Она приняла верное решение. Единственно верное.
– Но это ее семья... Когда они смотрят на меня, то видят ее! На самом деле они любят ее!
Вячеслав крепче сжал объятия.
– Дурочка... Перед нашей встречей я думал только о том, чтобы отомстить Виктории, лишить ее денег. Вспомни, как отнеслись к тебе домочадцы? Тетушка?
Лиза задумалась, а потом кивнула, подтверждая свои слова:
– Они ждали от меня гадостей... Знаешь, тетушка не больна. Она придумала это лишь затем, чтобы затащить сюда Викторию. Заманить наследством. И она проверяла меня! Всю первую ночь гоняла. Думала, что я психану и уеду в Москву!
– Вот видишь! Они ждали другого человека, и только ты! Да, именно ты! Своей добротой изменила все! Вспомни сегодняшний день. Они любят тебя! Именно тебя! И уже не ждут гадостей.
Уткнувшись носом в широкую грудь Вячеслава, Лиза улыбнулась: "Да, это сделала я... а не Виктория".
– Наверное, ты прав, - проговорила Лиза.
Вячеслав резко отстранил ее от себя и спросил:
– Ну что, Виктория Громова, ты согласна стать моей женой?
И Лиза выдохнула:
– Да...
Закрыла глаза и... ничего не произошло. Он не подхватил ее, не закружил по комнате, как пишут в любовных романах, не осыпал поцелуями. Лиза подняла голову и посмотрела на Вячеслава. В темноте она видела лишь контуры его лица, глаз, но догадалась - он ждет. Она поняла, чего именно. Поднялась на цыпочки, обвила руками его шею и поцеловала. Сама. Настойчиво. Страстно. Подтверждая, скрепляя, - словно ставила печать.
И только тогда сильные руки подхватили ее и понесли, бережно опустили на кровать. Вячеслав лег рядом, опираясь на одну руку. Его тело нависало над ней, и голова закружилась, поплыла, увлекаемая волной желания. Сладкий привкус во рту... Низ живота скрутило легкой, тянущей болью... Лиза выгнулась...
Вячеслав накрыл ее своим телом, покрывая поцелуями ее лицо, шею, а затем крепко прижал к себе и... отпустил. Отстранился.
– Что случилось?
– осипшим голосом спросила Лиза.
– Нет... не так... не сейчас...
Лиза не понимала, что с ней. Слезы брызнули из глаз. Хотелось накричать на него, швырнуть чем-нибудь тяжелым,
прогнать прочь! Она отвернулась.Вячеслав привлек ее к себе, нежно, легким прикосновением поцеловал ее в ямочку под ушком и прошептал:
– Девочка... какая ты еще девочка... моя маленькая принцесса... Обиделась? Глупенькая. Просто я не хочу, чтобы это произошло здесь и сейчас - в чужом доме. Наша первая брачная ночь будет другой... Я внесу тебя на руках в наш дом... Положу на белоснежную постель...
Лиза не дала ему договорить. Все еще со слезами на глазах, она обхватила ладонями его голову, притянула к себе и впилась жарким, смелым поцелуем в его губы...
Брат и сестра любовались взятыми из хранилища вещами. Домочадцы мирно спят, хранилище закрыто, следов они не оставили - незачем торопиться и, как говорил Сашка, гнать волну. Он собирался в комнате сестры дождаться утра и спокойно уехать на первом автобусе из поселка в Гатчину.
Рассматривая вещи, Сашка засомневался, что это "барахло" можно хорошо продать, но Наталья включила маленький ноутбук, выбрала из папки "избранное" сайт аукциона и продемонстрировала Сашке истинную стоимость "барахла". Посчитав нолики, Сашка расцеловал сестру.
– Ай, да молодца! Ай, да Натаха!
Затем он выбрал из кучи сложенных на кровати вещей плоское блюдо.
– Держи, - он протянул блюдо Наталье.
– Спрячешь его в комнате племяшки. Только так, чтобы она не нашла! Если чё пойдет не так, пусть менты находят.
– Хорошо, - согласилась Наталья и прижала блюдо к себе.
Сашка начал складывать вещи в сумку. Когда на кровати осталась только малая часть, он вытащил из-под серебренного ковша перчатку. Положил ее себе на колено, огляделся по сторонам - второй перчатки не было. Сашка похлопал по карманам и достал из правого свою пару перчаток.
– Где вторая перчатка?
– спросил он Наталью тихо, с угрозой.
– Что?
– Перчатка, говорю, где?
Сашка тряс перчаткой перед ее носом. Наталья смотрела на нее, а перед мысленным взором вставала картина: она снимает в хранилище перчатку, протирает глаз и все. На этом картинка обрывается.
– Не знаю, - проговорила Наталья, и ее бросило в пот.
– Там оставила?
– Не помню...
– Дура, б...! Баба! Идем туда! Только барахло спрячь.
Наталья взяла у него сумку и запихала ее под кровать. Вещи, которые остались на кровати, Наталья накрыла пледом. Потом она следом за братом, крадучись, вышла в коридор.
Они уже открыли первую дверь, ведущую в хранилище, когда со стороны коридора послышались шаги. Кто-то направлялся в столовую или в кухню. Наталья и Сашка замерли, переглянувшись.
В кухне зажегся свет. Раздался женский кашель, легкий звон стекла. Открылся и закрылся холодильник.
– Это Анька, - прошептала Наталья, - няня...
Они стояли, замерев, по стойке смирно. Вдруг, за плинтусом, позади Натальи зашуршала мышь. Этот тихий, приглушенный звук для натянутых нервов Натальи оказался последней каплей - выстрелом, грохотом взрыва! Наталья ойкнула и шарахнулась в сторону. Сашка подхватил сестру, толкнул ее обратно к стене.