Чужая жена для главы мафии

Север смотрит в мои глаза с таким глубоким сожалением и раскаянием. Не выдержав, я фыркаю:

— Ну… по крайней мере ты спас меня от парочки вещей, украв меня со свадьбы.

Сначала на лице Артура отражается обескураженность, что вся его тирада прошла даром и я не бросилась его винить или утешать, а затем она сменяется вопросительной ухмылкой:

— Так-так.

— Такого мужа, как Паша, я бы и врагу не пожелала, во-первых. Ну и, думаю, что после свадьбы я недолго бы прожила. Либо на меня повесили долги всех его подставных фирм и упекли за решетку, либо еще что похуже.

— Я говорил совсем не об этом.

— А я об этом.

— Дай мне попросить у тебя прощения, женщина, черт тебя дери! — распаляется Артур.

— Не ори на меня, — отрезаю я.

— А я говорил, она демон в юбке, — методично поедая десятый, наверное, по счету бутерброд, замечает Камиль, — так что вы отличная парочка.

Север зло выдыхает, притискивает меня к себе, и шагает к машине.

— Эй! Куда ты меня тащишь?

— Домой, принцесска. Злой дракон тащит тебя домой.

— В больницу же… — пищу я растерянно.

— Принцесска, — закатывает глаза Артур, — не порть романтический момент.

— Романтический момент? А… когда это он был? — спрашиваю, опешив.

Мотаю головой вокруг. Позади нас тушат горящий склад, заливая пеной клубы черного дыма. Только что нас перебинтовали вдоль и поперек, куча народа какого-то вокруг шатается — люди Севера, медики, еще кто-то. И это — романтический момент?!

— Ты абсолютно невыносимая женщина, — вопреки словам, обнимая меня крепче, произносит Артур, шагая вместе со мной к машине, — Умей видеть красоту момента в каждом мгновении.

Я оглядываюсь на оставшийся после нас хаос и тихо фыркаю. Что ж, вместо розовых сердечек у суровых мужиков своя романтика. Иногда такая вот… на грани жизни и смерти.

В конце концов, не плевать ли? Главное, что мы… как это принято говорить?

Вместе.

Эпилог

Потрескивающие в камине дрова, запах ели и ароматного глинтвейна расслабляют и дарят мирную негу. Мандарины лежат тут и там, но все уже объелись их так, что даже внимания не обращают. За новогодним столом суетится Камилла, расставляя приборы для гостей и постоянно поправляя что-то. Я едва заставила ее надеть праздничное платье, чтобы она села сегодня вместе с нами, и все равно она не прекращает хозяйничать.

— Эй, все! Тост! — машет рукой, призывая всех подойти, Леднёв.

— Да прекрати ты, напьешься раньше Нового года! — хлопает его по руке Амина, отбирая бутылку с шампанским.

— Это проводы Старого года!

— Еще не все собрались, — улыбаюсь я, на ходу поправляя сережку.

Сегодня я выбрала приталенное очень милое платье, с легкой бирюзового цвета юбкой в пол и кружевным верхом. Мило и романтично, на мой взгляд. Во всяком случае, Артур оценил.

— Замечательно выглядишь, — делает комплимент Амина, сияя улыбкой.

В темно-бордовом платье с легкой плиссировкой она выглядит замечательно.

— Спасибо! Ты тоже сияешь, как бриллиант. Ты одна, без ухажера?

— Ухажера? Какого еще ухажера? Пусть только попробует к ней кто-нибудь подойти, — мгновенно мрачнеет Камиль и Амина, переглянувшись со мной, закатывает глаза и украдкой показывает кольцо на пальце.

Я удивленно приоткрываю рот и, беззвучно хлопнув в ладоши, глазами показываю на брата, мол, он что, до сих пор не в курсе? Девушка отрицательно качает головой и пожимает плечами.

— Что вы там переглядываетесь? — подозрительно скашивает глаза на сестру Камиль.

— Ничего, это мы о нашем, девичьем, — тут же отвлекаю его, — О, а вот, кстати, и еще гости подъехали!

На улице действительно слышно звук работающего мотора, поэтому я бегу к двери встречать Шрама. Точнее, Переверзева Вячеслава Григорьевича. Лишь после того, как он спас мою жизнь, я узнала, как на самом деле его зовут. Даже немного стыдно за это.

Меня опережает Север. Одним движением притянув меня к себе, он улыбается вошедшим гостям.

— Привет! — улыбаюсь я счастливо. Я действительно рада видеть этого мужика живым и здоровым. Это мы с ним раньше характерами не сошлись, а теперь…

— Привет-привет! — басит он, пожимая крепко руку Северу, а затем сдавливая и меня в медвежьих объятиях, — С наступающим.

— Ничего себе тебя подлатали, как новенький! — хохочет сзади Камиль, и они тоже обмениваются рукопожатиями, — С наступающим!

— А это кто? Мы ведь не знакомы? — спрашивает Артур, заметив наконец за широченными плечами миниатюрную женщину, застенчиво стоящую за его спиной.

Прячу улыбку и пересекаюсь взглядом со Шрамом. Он слегка смущенно улыбается и едва заметно пожимает плечами, мол, как-то так вышло.

И я безумно рада, что такой заядлый холостяк и ярый женоненавистник нашел ту, что растопила весь лед. На самом деле, еще когда я посещала Славу в больнице, заметила его робкие счастливые взгляды в сторону медсестры, что за ним ухаживала. Бедняга, он даже не понял, что в такие моменты суровый взрослый мужик походил на ребенка — все эмоции на лице читались, как на раскрытой книге.

— Вы ведь Елизавета, да? — бросаюсь я к неловко переступающей у порога женщине, и пожимаю руку, — Я видела вас в больнице. Проходите же скорее, вас все ждут.

******

Шумное застолье, салют, веселье и хохот — все это остается позади. С улыбкой смотрю на ёлку, на которой мерцают огоньки, и отхожу к окну. Выглядываю наружу и машу на прощание Славе и Лизе — они не захотели остаться до утра, и я их очень понимала. В такую ночь хочется побыть наедине с тем, кто по-настоящему дорог. Зато Камиль, угомонившись, спал наверху в гостевой комнате. Амина, воспользовавшись невменяемым состоянием брата, улизнула еще полчаса назад к своему возлюбленному.

Крепкие руки обвивают талию, и я зябко ежусь — Артур провожал Шрама и от него все еще веет легким морозным холодком. Прижимаюсь к нему спиной и слегка откидываю голову на плечо.

— С Новым годом, — его горячее дыхание щекочет ухо и, не выдержав, я улыбаюсь. Жду, что он поцелует в шею, даже чуть склоняю голову, подставляясь и напрашиваясь на поцелуй, но вместо этого Север сует мне в руки какую-то бумагу, обвязанную лентой.

— Это что, подарок? Ты ведь уже подарил, — спрашиваю обескураженно.