Чужая жизнь

— Что не так? — тихо шепнула ему, чтобы не слышал Селан.

Алиас вообще со мной за день перекинулся от силы парой слов, и было приятно услышать его голос, который дарил мне надежду, что сумею пережить бал.

— Мне будут завидовать все мужчины, — отозвался Тамино, перехватывая руки, второй обнимая за талию и помогая мне сесть в салон машины. Я с трудом справилась с подолом, прикрывая колени.

— Ты мне льстишь, причем очень грубо. Я не такая и красивая, как тебе кажется.

— Это ты себя недооцениваешь, Кэйт. Ты прекрасна, хотя то колье шло тебе больше.

— Не напоминай мне о нём! — не выдержала и взорвалась. — Почему молчал, раз знал, что я с ним сделала?

Алиас отвернулся к окну и хранил молчание. Я рассматривала его профиль, отмечая, как ходят желваки на его скулах. Он гладил свои губы пальцем, хмурился, но молчал.

— Алиас, я не хочу выглядит как твои бывшие.

— Любовь моя, ну что ты сравниваешь, — повернулся ко мне Тамино. — Они не такие, как ты. Скоро сама сможешь в этом убедиться.

Настала моя очередь молчать. Да что и сказать. Сама так сама. Хотя если бы от меня что-то зависело, я бы дома осталась.

— Может, выпьем? — предложил Тамино.

Я согласно кивнула. Нервы ни к черту.

— Помянем сапфиры, почившие на дне морском, — трагично сказал тост Алиас и выпил унжирского вина.

Я же, держа в руках свой бокал, готова была его выплеснуть садисту в лицо. Но всё же пригубила напиток, затем тихо спросила:

— Зачем ты меня злишь?

— Чтобы ты справилась, Кэйт, — глухо отозвался через несколько минут Алиас. — Ты забыла и не помнишь, с кем тебе предстоит общаться. Там будет моя мать, которая не упустит возможность наговорить тебе гадости. Я не смогу тебя оберегать каждую секунду. Я тоже буду занят. Только так я могу быть уверен, что ты не дашь себя в обиду. Когда ты злишься, ты становишься смелой и дерзкой.

Я долго всматривалась в его лицо, осознавая, что Тамино не злится, а нервничает. Я взяла его руку в свою и сжала.

— Мы справимся, — заверила я его.

Подумаешь, свекровь. Да он просто не знает, как меня обзывали подруги сестры, когда та открыла на меня травлю. После школы, ничто не могло так же больно ранить, как предательство сестры.

Он потянулся ко мне и хотел поцеловать, но я покачала головой.

— Макияж испортишь, — шепнула ему.

— После бала я тебя съем, Кэйт. Готовься, — предостерег он и прижался к моему уху, облизав его, отчего я поплыла, прикрыв глаза, закусив губу. Меня бросило в жар от удовольствия.

— Может, вернемся домой? — предложила ему, чувствуя, что начинаю пьянеть, а язык продолжал дразнить.

— Нет, надо показаться янарату на глаза.

Бал! Этот чертов бал!

Мы вышли возле роскошного особняка, который являлся официальной резиденцией янарата, а сам Кошир жил в другом месте, подальше от дел. Трехэтажное здание было ярко освещено разноцветными фонарями, придававшими сказочности и праздничности белым стенам. Нас высадили перед главным входом. Мы шли по красной ковровой дорожке, множество репортеров снимали нас на камеру, делали снимки. Алиас двигался неспешно, показывая себя и меня во всей красе. Я пыталась соответствовать ему, наслаждаясь минутой славы. Как самая настоящая звезда! Я держалась за руку Тамино, слушая его подсказки с кем здороваться, а кому лишь кивнуть. Он просил улыбаться, но у меня не получалось. Мышцы лица словно свело.

Я не догадывалась, что в высшем обществе все так сложно, нужно было с каждым поздороваться, сделать комплимент. Я сбилась со счета, сколько раз говорила, что мне приятно, хотя это было не так. Манаукцы, земляне, унжирцы, нонарцы — все смешались у меня перед глазами. Я поняла, что ненавижу толпу. Ароматы духов душили.

— Мне дурно, — призналась я Алиасу, когда он замер возле сидения, желая меня на него усадить.

Я видела, что эта часть зала была приготовлена для танцев. Накрытый стол стоял вдоль правой стены, напротив нас помост, на котором пустовали красные кресла и ждали появления хозяев вечера. Сама зала выглядела очень интересн: игра света, легких ярких тканей и огромных снимков в рамках с кусочком лета. Тут были и луга в цветах, и голубое небо над спокойной гладью моря, и высокие вершины гор в сизой дымке.

— Потерпи, — приказал Алиас.

Я с интересом рассматривала неподалеку от нас прекрасную женщину. Она была альбиносом, невысокая, но в ней чувствовалась стать. Вокруг нее были только альбиносы, ближе женщины, мужчины поодаль. Все были богато одеты. Одна из дам пристально смотрела на Алиаса. Я сжала его руку, он склонился надо мной.

— Это твоя мать? — тихо поинтересовалась.

Тот взглянул в сторону альбиносов и кивнул, сразу же потеряв всякий интерес к своим сородичам.

Я снова взглянула на неё, и та мне улыбнулась, кивая в сторону красавицы женщины. Это, наверное, была их главная, шиямата. Я замерла, не понимая смысла сигнала. Что я должна была сделать? Поздороваться?

Но я проигнорировала мать Алиаса и даже отвернулась для верности. С другой стороны на меня смотрела брюнетка, в компании манаукца. Его черные волосы ниспадали на спину и были заплетены в хвост. Сам он цепким взглядом окидывал зал и слушал землянку. Я заметила, что на меня многие смотрели с легким пренебрежением, лишь единицы с интересом.

Зазвучала легкая лиричная музыка, и все обернулись к подиуму. С другого конца залы к нам вышли наместник и его жена. Я до этого никогда не видела ее и была удивлена тем, что она не стройная молодая красавица, от которой без ума первый мужчина Новомана, а простая женщина. Даже наряд, который был на ней, не мог придать ей лоска. Добродушное лицо, объёмные формы. Она была уже не молода, вполне симпатичная, но я ожидала большего.

— Приветствую всех присутствующих. Мы с моей возлюбленной благодарны вам, что вы посетили наш скромный вечер. Отдельная благодарность гостям, которые прилетели со всех уголков нашей галактики к нашему огоньку. Мы открываем наш летний бал.

Наместник вывел в центр зала свою жену, и они закружились под музыку вальса. Я сильнее стиснула ладонь Алиаса, которая покоилась у меня на плече, тот снова склонился.

— Я не умею так танцевать, — гневно шепнула ему. Не мог сказать заранее? Хотя Берта, наверное, умела, вот он и не подумал.

— Я и не приглашаю тебя, — отозвался Тамино, — а с другими кавалерами замужняя дама не танцует.

— Почему? — удивилась, ведь видела по фильмам, что очень даже танцует. Врет ведь, глядя мне в глаза.

— Потому что ты от меня ни на шаг не отходишь, — припечатал ревнивый муженек. Я улыбнулась ему и успокоилась. Хорошая отмазка, так и буду говорить, если кто пригласит.

Через несколько минут танец закончился, янарат поцеловал руку своей жены и проводил её к креслу. Затем началась странная церемония, когда все гости спешили поздороваться с хозяевами и принести слова благодарности наместнику. Первой пошла, как ни странно, шиямата. Она расцеловала вставшего при её приближении наместника, что-то ласково говоря, затем он обнял женщину, поцеловал в лоб. Жена наместника была скромнее, и всего лишь кивнула головой. После альбиносов были унжирцы.

— Что-то в этом году их многовато, — прокомментировал Алиас.

Я же разглядывала вольных мыслителей, удивляясь, зачем им такие длинные волосы. Кто женщина, а кто мужчина, со спины и не отличишь. Сразу вспомнились Агнесса и трое актеров. Я передернула плечами. За унжирцами в очередь встали смешанные пары, первыми — невысокая брюнетка и ши Дорош. Я изумилась, как они гармонично смотрелись, хоть женщина и доставала мужчине только до плеча. Они поздоровались с наместником. Тот обнял мужчину за плечи, похлопал по спине, а на женщину даже не взглянул, как и она обнялась лишь с женой наместника. Странные у них тут царили порядки.