Чужая

Заходит пограничник и таможенник, берут паспорта.

ТАМОЖЕННИК (на чешском): Есть что предъявить?

ЧУЖАЯ: Нет ничего, нет товара, мы туристы.

ТАМОЖЕННИК: Счастливого пути.

Пограничник возвращает документы, отдает честь, выходит, тихо закрывая за собой двери.

ШУСТРЫЙ: Смотри, как у них. Вежливо. Наши черти перевернули бы все или доебались бы к чему-нибудь.

ЧУЖАЯ (протягивает руку за паспортом): Дай-ка мой.

Шустрый протягивает паспорт, видно, что у Чужой дрожат руки.

ШУСТРЫЙ: Что с тобой?

ЧУЖАЯ: Да так, ничего. Ты вообще понимаешь, что было-то?

ШУСТРЫЙ: Что было? Сейчас?

ЧУЖАЯ: Мы первую границу по фуфловому паспорту перешли. Волыну провезли.

ШУСТРЫЙ: Бля, я и не подумал, как-то не раздуплился, что это граница.

ЧУЖАЯ: Хороший ты пацан, Женя, фартовый. Я тоже прушная. Мы с тобой еще всех раком поставим, и здесь и там.

* * *

Малыш переезжает границу на микроавтобусе. Пограничники проверяют документы, смотрят на мокрый паспорт, просят предъявить права. Права тоже мокрые.

МАЛЫШ (показывает черные от грязи руки, потом на колесо): Менял колесо – выпали документы в грязь.

ПОГРАНИЧНИК (возвращает документы): Можете ехать.

Малыш садится в автобус, переезжает к другому посту, словацкому. Там смотрят паспорт мельком и быстро отпускают.

Малыш едет в автобусе, разговаривает сам с собой.

МАЛЫШ: Это все потому, что у них к власти патлатые пришли. Актеры, бля, писатели. Пока научатся, пока гайки зажмут, – можно у них работать. Наши эту ебучую страну за два дня захватили, в шестьдесят восьмом. (Включает магнитофон.):

Мотель «У Кукушки». Это не мотель, а скорее кемпинг – десяток сборных домиков, машины стоят у домов, стоянки и охраны нет.

Малыш подъезжает к конторе, заходит туда и через несколько минут выходит с ключами. Потом подъезжает на машине к домику, паркуется и заходит внутрь.

Внутри – достаточно просторно, две комнаты, душ, кухня. Заперев дверь, Малыш осматривает комнаты, потом идет в душ.

* * *

Шустрый и Чужая продолжают разговор.

ШУСТРЫЙ: Так просто они волыны и лавэ не отдадут.

ЧУЖАЯ: Ствол увидят – отдадут. Думаешь, Малыш такой безбашенный?

ШУСТРЫЙ: Я знаю, что он один забил в говно четверых зверей в кабаке – а звери были именно как звери, с гор спустились, чистые гориллы.

ЧУЖАЯ: Ты меня послушай. Ему тридцать с лихуем. Если б он без башни был вообще, – не дожил бы до тридцати. Герои всегда встречают других героев.

ШУСТРЫЙ: И то правда. Ну, побазарим, а если попрут, – прострелю ноги.

ЧУЖАЯ: Все будет нормально, мне опять масть пошла – главное, не упустить. Будем богатые, Шустрый. Веришь, нет?

ШУСТРЫЙ: Иди лучше ко мне, пока не приехали (обнимает Чужую.):

Вокзал в Братиславе, Чужая и Шустрый выходят из поезда и идут к стоянке такси. Гиря идет за ними, потом нагоняет.

ГИРЯ: Ну, как доехали?

ШУСТРЫЙ: Вася, ты чего к нам подошел? Малыш же сказал, ехать отдельно.

ГИРЯ: Соскучился по русскому языку. Я как немой ехал в поезде. Да мы ж уже в другой стране, хорош очковать.

ШУСТРЫЙ (повышенным тоном): Кто очкует? Ты фильтруй базар.

ЧУЖАЯ: Пацаны, попалитесь и меня попалите. Поехали отсюда.

Подходят к таксистам, торгуются, наконец, садятся в машину и уезжают.

В такси.

ГИРЯ: Честно сказать – я ехал, так охуел. Не понимаю ни слова, ни жрать не купил, ни воды. У них ресторана в поезде нет вообще. Там в купе сидели какие-то штрихи, по нашему не рубят, что-то спрашивали, я себя за немца выдал.

ШУСТРЫЙ: В натуре? (Смотрит на Гирю, потом на Чужую.): Что ты им там говорил? Дас из фантастиш?

Чужая и Шустрый смеются.

ГИРЯ (Шустрому): Бля, так за Родиной скучаю, что даже тебя переношу спокойно. Не говоря за нее. (Кивает в сторону Чужой.): Ты ей там влупил, в купе?

ШУСТРЫЙ: А тебе чего? Для кого интересуешься?

ГИРЯ: Нехуево ты устраиваешься, Шустрый. Халявы вокруг тебя косяком. А сам же не украсть, ни покараулить толком не можешь.

ЧУЖАЯ: Да, пацаны, так, как вы, – это уметь надо, всю дорогу друг из друга кровь пить. (Гире.): Да не принимай близко к сердцу, ну не получится у тебя мне присунуть, подрочишь по мнению, в гостинице. (Шустрый смеется.): Ты просто прикола не вывозишь.

* * *

Домик, на большой кровати спит Малыш, раздается звонок, Малыш открывает глаза, через секунду вскакивает, в руке пистолет, быстро подходит к окну и выглядывает из-за стены. Убедившись, что все нормально, – идет открывать.

В комату заходят Гиря, Шустрый и Чужая. Здороваются, причем с Гирей и Шустрым Малыш обнимается.

МАЛЫШ: Ну, привет. Падайте пока, кто куда видит. Помоемся, похаваем – и надо ехать уже.

ШУСТРЫЙ: Я на парашу, еле дотерпел.

ГИРЯ: Но ни слова не сказал. Ты поляк, Шустрый? Всрамся, не пиддамся.

Шустрый заходит в туалет. Закрывает дверь, после чего достает из кармана глушитель и прикручивает его к пистолету. Спускает воду – в это время передергивает затвор, досылая патрон в ствол. Спускает курок, придерживая его пальцем, и, не ставя «вальтер» на предохранитель, засовывает его стволом в рукав плаща, как бы под мышку. Открывает дверь и выходит из туалета. Он начал понимать, что сейчас будет, и ведет себя несколько скованно, заторможенно.

У туалета стоит Чужая.

ЧУЖАЯ: Пусти, я тоже хочу. (Шепотом, пожимая Шустрому руку.): Не бзди ничего, сейчас будем делать.

Малыш, Гиря и Шустрый в комнате, входит Чужая. Она умылась, сняла очки.

ЧУЖАЯ: Глаза чешутся под этими линзами, надо снять.

МАЛЫШ: В Венгрии снимешь, к вечеру будем там.

ЧУЖАЯ: Тут у меня другой план, Андрюха.

МАЛЫШ: Чего у тебя другое? Какой, на хуй, план?

ЧУЖАЯ: Андрюха, такое дело, – не хотим мы с вами ехать.