Чужестранка

Женщина пришла примерно через час после моего пробуждения. Потрогала мой лоб, пыталась что-то объяснить, показывая на свой рот, я не поняла, конечно. Наверное, пыталась успокоить насчет повязки. Потом она осмотрела мои ноги и довольно кивнув, улыбнулась мне. Взяла за руку и потянула легонько, тут же отпустив. Сесть? Она разрешала мне сесть? Я же правильно её поняла?

Сердце тут же сбилось со спокойного ритма. Я внимательно следила за женщиной, когда медленно уперлась руками о кровать, собираясь сесть. Она кивала, не пытаясь мне помешать. Я пыталась успокоиться, но ничего не получалось. Наконец бросив бесполезные попытки, я стала приподниматься. Сначала медленно на локти, а потом и на кисти опираясь. У меня получилось! Совсем так, как раньше! Никакой боли! Я осознала, что чувствую свое тело ниже талии прекрасно! Ткань сорочки и постельного белья. Тепло и прохладу на обнаженных ступнях. Почему я раньше этого не поняла?!

Скорее от волнения, я пошатнулась, и женщина тут же бросилась ко мне, поддерживая. Больше отвыкнув действовать самостоятельно, с ее помощью я спустила ноги с кровати и теперь села на ее краю. Пол под ногами холодил ступни приятно. Такие простые ощущения, но сколько они для меня значили! Не удивительно, что слезы из моих глаз закапали, словно сами собой. Женщина тут же заворковала, что-то успокаивающее гладя меня по плечу. Я улыбалась ей благодарно, а слезы все лились и лились.

4 глава

Я сумбурно несколько все это рассказываю. Слишком много было не понятного, слишком сильные эмоции я испытывала, сама того не понимая. Мне казалось, я спокойна и беспристрастна, хотя на самом деле это было совсем не так. Теперь я это хорошо понимаю. Череда первых дней как ворох пестрых лоскутков сохранились в голове. За исключением самого главного, конечно. Если бы меня могли вылечить раньше, на реабилитацию ушли бы годы. Мало того, что ты теряешь контроль, конечности усыхают, становятся непослушными, суставы деревенеют, мышцы атрофируются. В общем понятно? Мне не просто вернули контроль, но каким-то образом мои ноги восстанавливались очень быстро. Уже через неделю я ковыляла по дому самостоятельно.

После той ночи, когда я задыхалась от внутреннего жара, моё лицо всегда было обмотано плотными повязками. Не слишком удобно. Особенно когда нужно было есть или неожиданно хотелось пить. Чаще всего приходилось терпеть. Снимать все это можно было, но ненадолго. Из жестов не так много можно понять. Уже позже мне объяснили, что что-то в воздухе меня отравляло. Повязка была пропитана составом, который давал мне возможность дышать нормально.

– Ассанна, — одним вечером позвала меня Изра.

Так звали старуху. Женщину - Лила. Почему я вдруг из Оксаны, стала Ассанной? Думая об этом я нашла такой ответ. Когда меня спросили об имени, а это произошло еще в первый вечер, я просто не смогла выговорить его нормально. Была испугана, измучена, да и просто замерзла. А мои спасительницы, просто восприняли его таким на слух. И теперь так и называли. Я пыталась их поправить, но безуспешно. Пришлось привыкать.

Я послушно подошла и села рядом с ее кроватью. Она совсем перестала вставать. А я перестала ее бояться. Она часто подзывала меня к себе. Бормотала что-то, гладила по руке, пока не засыпала.

Собственно и все.

Мы втроем просто жили теперь вместе. Никаких особых событий не происходило. Я постепенно расширяла границы своего мирка. Из дома выбравшись во двор, потом к реке и в лес стала ходить. Этот дом был тут единственным. Лила говорила, что дальше за рекой и в противоположной стороне есть поселения, но до них добираться несколько дней. Почему они живут тут, я не совсем понимала пока. Я старалась помогать Лиле, чем могла. Она смеялась, глядя на мои белые руки. Но я не боялась их запачкать. Пусть в моем доме и были помощники по хозяйству, настоящей "белоручкой" я никогда не была. Но с Лилой мне конечно никогда не сравниться было. Может от того, что она всю жизнь так жила, она управлялась с хозяйством, огородом и домом словно играючи. Эта легкость часто меня обманывала. Когда бралась сама за ту же работу, чаще всего убеждалась, что не так все просто как выглядит. Наверное, еще и потому, что я не была предназначена для такой работы.

То, что я оказалась в другом мире... Не знаю, как это объяснить. Не считая первых сумбурных дней, когда моя голова была больше занята тем, чтобы поверить в исцеление чудесное, я восприняла спокойно. А что еще мне оставалось? Хвататься за голову, задавать нелепые вопросы, пытаться отрицать то, что меня окружало? Я вполне осознавала, то, что со мной произошло, выходит за рамки привычного мне. Но и то, что вокруг, было реальней некуда. Разницу даже не объяснишь вот так сразу. Все очень похожее и в то же время другое. Какие-то мелочи выдающие инаковость. Узор волокон деревянной мебели? Цвет облаков подсвеченных солнцем? Форма листьев? Очень похоже и чуть-чуть не так.

И потом... Вы на моем месте хотели бы вернуться? Мне казалось, что я из беспросветного мрака наконец-то на свет выбралась. Не чаяла и не ждала совсем, но чудо произошло. И мне было хорошо с ними.

Много ли объяснишь жестами? Вопросы у меня были, но как их задать? Что я могла с этим сделать - усиленно запоминать слова, глядя во все глаза вокруг. Язык все время колол меня узнаваемостью, смысл некоторых слов я просто угадывала, даже впервые услышав. Но точно определить, почему я его знаю, никак не могла. Пока не увидела, надпись сделанную Лилой.

Книг в их доме, до сих пор я не видела. Изра возилась с рукоделием, и у неё убежал клубок. Я погналась за ним и попала в комнату к Лиле. Мне просто незачем было раньше сюда заходить, дальше порога. Клубок укатился под кровать, конечно же. Пока его разыскивала, отодвинула в сторону корзину, иначе его было не достать. В ней то я и увидела книги. Несколько книжиц, непривычно узких и длинных, в одинаковом переплете и белой вставкой, для подписи. Собственно это и не книги были, а тетради. Только пустые. Лила дальше подписи и двух слов на первой странице в одной из них не смогла уйти.

Я застыла, пялясь на надпись. Очнулась, только услышав голос Изры. Подхватив клубок и книжку, я поспешила к ней. Как раз и Лила пришла. Я показала ей книжицу, изобразила, что пишу и указала на нее с вопросом.

– Это ты писала?

Она кивнула. Мы уже неплохо понимали друг друга. Конечно в самых простых вещах. В свою очередь и она вопросительно изогнула брови.

– Это латынь, — глядя на строку, написанную на обложке, я узнала, наконец, и язык и почему он мне таким знакомым казался. И по какой причине я никак не могла его вспомнить. Ведь врачи много пишут, но не говорят на нем.

 - Latina?
– узнала слово и немного переиначила Лила.

– Верно, — я задумчиво кивнула и пробормотала самой себе по нос: - Откуда только, хотела бы я знать...

Дом этих женщин, как загадочная шкатулка был. Вот ты видишь какой-то предмет. Совершенно обычный и ничем не примечательный, но на самом деле он может оказаться чем угодно!

К примеру... стирка! Здесь стирали - ветром. Специальный сарай, в котором развешивали вещи, открывали отдушины и оставляли. Одежда и другие предметы из ткани, пропитывалась каким-то составом изначально, сразу после изготовления, и грязь, просто скатывалась с нее. Такое полоскание сквозняком было в порядке вещей. И я не могла отрицать - эффективно. Вещи действительно были чистыми и приятно пахли.