Чужие глаза

Затем пришел врач. Тот самый, который предложил идею наружного протеза и впервые представил ей Фому. Врач навещал ее два раза в неделю, что-то проверял, подключал какие-то контакты, говорил умные слова. И каждый раз после его прихода, Маша отчего-то еще больше, сильнее и напряженнее начинала думать о Фоме. В ночь после его прихода ее сны всегда бывали самыми бесстыдными, а на следующий день она обязательно ссорилась с отцом по поводу каких-то пустяков.

В этот раз врач осмотрел ее, как всегда, но выглядел он более довольным, чем обычно.

– Все в порядке? – спросила она.

– Да, все идет отлично, – ответил врач. – Протез вам идеально подходит. Никаких признаков несовместимости.

– Рада это слышать.

– Однако мне нужно поговорить с Фомой и протестировать некоторые из его систем. Это займет около получаса. Займите себя чем-нибудь пока.

– Я почитаю книгу, – ответила Маша. – Только верните мне его побыстрее, а то я скучаю.

– Без него?

– Без своих глаз, – ответила она.

В ее квартире было два этажа, по шесть комнат на каждом. Врач и Фома удалились для осмотра. Маша включила приставку, позволявшую ей читать книги, быстро пролистала каталог, но не увидела ничего, достойного внимания. На самом деле ей сейчас не хотелось читать. Ей только хотелось думать о нем. Она достала из-под подушки куклу, потертого тряпочного Фому, и поцеловала ее. Затем принялась мечтать. Ее мечты были совершенно сумасшедшими, настолько сумасшедшими, что довольно быстро она потеряла нить и задумалась о том, о чем же, собственно, она мечтала только что. Затем ей жутко захотелось услышать его голос.

Она встала с диванчика, подошла к двери и приоткрыла ее. В последние месяцы ее слух стал значительно острее и избирательнее. Сейчас она могла бы без труда выделить нужный голос из хора ненужных. Она слышала так же хорошо, как кошка. Она прислушалась. Где-то в дальней комнате, на нижнем этаже, говорили двое. Ее сердце вдруг екнуло: она услышала грубые и раздраженные интонации в голосе врача. Без сомнения, Фому за что-то разносили. Значит, не все на самом деле шло так хорошо, как она думала.

Пройдя в соседнюю комнату, она открыла еще одну дверь. Сейчас звуки голосов стали еще отчетливее. Но сейчас происходило что-то совершенно непонятное. Сейчас Фома кричал на врача. Судя по всему, он был зол и говорил плохие слова, которые Маша не могла разобрать. Но интонацию она улавливала четко. Она не могла ошибиться.

Она вернулась и села на свой диванчик. Затем достала тряпичного Фому.

– Что это значит? – спросила она куклу.

Кукла, разумеется, не отвечала.

– Молчишь? Зачем ты мне соврал? Ты ведь говорил мне, что не можешь повысить голос на человека, а я тебе верила. Ты говорил мне, что неспособен на насилие, убийство и воровство, и я тебе снова верила. Сколько же раз ты меня обманывал, милый? Счастье это всегда вопрос веры, да? Может быть. Но кое-что мы все-таки можем проверить.

Она встала и вышла на веранду, подставив лицо солнцу. Ее глаза воспринимали яркий свет. Квартира занимала восьмидесятый и восемьдесят первый этажи небоскреба, причем каждая из наружных комнат имела французские окна, открывающиеся вертикально и выходящие на небольшие веранды с очень невысоким ограждением по самому краю. Эти веранды казались опасными, но на самом деле человек не мог упасть вниз, упасть могла только вещь. Мощное защитное поле срабатывало каждый раз, когда человек приближался на опасное расстояние к краю. Она стояла и слушала шум машин далеко внизу. В четырехсот двадцати метрах вниз по вертикали проходила оживленная магистраль.

* * *

Несколько часов спустя она вошла в Гипернет и вытащила оттуда с десяток серьезных сайтов, посвященных андроидам. Она убедилась, что, как ни странно, Фома говорил ей правду: при производстве в каждого андроида обязательно вставляли несколько императивных блоков, которые отключали нежелательное поведение. Контроль за этим был чрезвычайно жестким. Поэтому Фома не мог бы повысить голос, разговаривая с человеком. Это означало одно из двух: либо Фома на самом деле не робот, а человек. Либо врач на самом деле не человек, а робот. Обе эти возможности казались ей равновероятными.

На следующий день она осторожно спросила Фому, есть ли какие-нибудь доказательства тому, что он не человек.

– Зачем это тебе? – удивился он.

– Но ты ведь спишь со мной сейчас. Представь себе, что будет, если ты окажешься человеком.

– Глупейшая идея из всех, которые я когда-либо слышал.

– И все-таки?

– Меня можно выключить. На моем затылке есть место, где можно раздвинуть кожу. Оно похоже на небольшой шрам. Там внутри выключатель.

– Я могу попробовать?

– Да. Но когда ты меня отключишь, отключится и твое зрение. Ты должна будешь включить меня на ощупь. И, кроме того, непривычному человеку на это лучше не смотреть. Ты могла бы увидеть голые позвонки, мышцы и сосуды. Тебя бы могло просто стошнить.

– Это трудно сделать?

– Не очень. Просто передвинуть маленький рычажок.

В этот день она убедилась, что Фома на самом деле не был человеком. У нее имелось еще одно дикое предположение, о том, что настоящий и ненастоящий Фома могли бы на время подменять друг друга, но поразмыслив, она его отбросила. Она слишком хорошо чувствовала, что рядом с нею находился один и тот же человек. Точнее, не человек.

– Я тебя обидела? – спросила она.

– Нет, ничуть.

– Но я же вижу. Почему ты молчишь?

Еще несколько дней у нее ушло на то, чтобы проверить личность врача, который регулярно навещал ее. Она знала его имя и фамилию. Она не хотела задавать никаких вопросов, чтобы не насторожить этого человека, если только он был человеком. Она вытащила всю информацию, какую только могла о клинике «Астелла», где ей выписали наружный протез. Информация была неоднозначной. Было несколько очень неприятных отзывов о клинике, причем предупреждали даже о попытках мошенничества с использованием медицинских андроидов, но остальные отзывы были самыми положительными. Врач с такой фамилией действительно числился в штате, но никакой информации о нем не имелось.

В последний раз, когда врач пришел, чтобы провести осмотр, она попросила Фому выйти.

– Я хочу вам что-то сказать, – сказала она врачу смущенно, – на ушко, подойдите поближе.

Врач сел рядом с нею на диванчик. Она протянула руку, коснулась его шеи и притянула его голову поближе к себе.

– Подождите с осмотром, пожалуйста, – прошептала она на ухо. – Я очень хочу в туалет.

Она встала и вышла. Она узнала то, что хотела. На шее врача был точно такой же выпуклый шрам, что и на шее Фомы. Теперь она знала много, но не все.

* * *

В этот раз они снова провели вечер на квартире у Фомы.

– Уже двенадцать, – сказала она. – Мне надо уходить.

– Ты бы могла остаться со мной на всю ночь?

– Я сделаю все, что ты попросишь.

– Все без исключения?

– Абсолютно все. Но если я останусь с тобой до утра, папаша сойдет с ума, а потом он откажется от твоих услуг. Это его деньги, и решает он. Но, если ты попросишь, я останусь.

– Не надо пугать папашу, – сказал Фома. – Но я все-таки хочу проверить, насколько сильно ты меня любишь.