Чужие маски

Лес занимает большой кусок побережья и хорошую такую часть как Ивернеи, так и Авестера. Но лес этот — разный.

Ивернея расположена больше в низинах, и лес там болотистый, тяжелый, есть и топи, и трясины...

Авестер наоборот, на возвышении — собственно, идет повышение рельефа местности как раз от Ивернеи к Аве- стеру, плавно, без гор и холмов, а потому лес Авестера больше смешанный, сосновый, кстати — одна из статей экспорта Авестера — корабельный лес, так что за ним следят. Вырубать абы кому не дают, делянки размечают...

Только вот до этих делянок — топать и топать.

По прикидкам Лилиан километров сто пятьдесят — двести.

Не проблема?

Ну что такое двести километров в век железа и пара? Три часа на машине. Ладно, край — четыре.

А ножками?

А вот ножками это грустно.Ладно еще — в хороших кроссовках, по хорошей дороге, и то — сколько человек может пройти за день? Если это не подготовленный боец спецназа, а обычный хомо сапи- енс? Среднестатистический офисный планктон?

Лиля знала, считается, что средняя скорость человека, пешком, пять километров в час.

Это — в идеале.

А по лесу?

Да дай бог за день хоть бы десять — двадцать километров сделать.

Ладно, десять.

Вот смотрите — быстро идти нельзя, она беременна. Да и не получится. Это — лес.

Завалы, кустарник, болотца, ручьи, прочие радости и гадости. По лесу вообще по прямой не ходят, если это лесное бездорожье. Тут не отклониться бы от курса, и то хлеб.

Придется два-три раза в день сверяться с солнышком и корректировать направление движения.

И по бездорожью идешь медленно.

Деревья — перелезаешь или обходишь, а не перепрыгиваешь.

Под ноги смотришь внимательно.

На привал останавливаешься заранее. А как еще? Надо же обустроиться, да и снаряжения для туристов у тебя с собой нет. Палатки — нет, консервов — нет... да, еще и еду добывать.

Ох-ох-ох...

Десять километров в день — это круто и оптимистично.

А еще учтем, что они с Энтони спят по полночи. То есть надо ложиться пораньше, часов в семь, чтобы и ей, и Энтони прилетело хотя бы часов по шесть крепкого сна.

Месяц, не меньше, им топать к людям. А то и поболее...

— До Погибельного пролива нам оставалось дня четыре идти, — задумался Тони.

— Ясно.

• Теперь Лиля лучше представляла, где они находятся. Но легче не становилось.

Погибельный пролив назван был так не за течения.

Нет!

За пиратов!

Эти сволочи с Лориса в нем просто кишмя кишели!

Пройти и не нарваться? Практически невозможно. Но...

— Барон, а как вы собирались преодолеть пролив?

Энтони хмыкнул. Потом понял, что не отделается отговорками, и махнул рукой.

— Его величество выдал мне бумагу...

— Почему вы ее тем пиратам не предъявили?

— Они сразу напали, — отрезал Тони. — Если б они пожелали говорить, я бы попробовал... и его величество выслал в пролив несколько кораблей.

Лиля хмыкнула.

— Меня высоко ценят.

— Кстати, а почему? — не выдержал уже Энтони. — я побывал в Ативерне, графиня, и могу сказать, что отношение к вам совершенно особенное.

— Беспрецедентное.

— Чего? Ага... да! Оно! Почему с вами так носятся?

— Потому что я ученица великого лекаря из Хангана- та? А он лечил его величество?

— А марка Мариэль?

Лиля фыркнула.

Но историю изложила. Именно ту самую, которую они давным-давно согласовали с Ганцем Тримейном.

— Если вы в курсе моей биографии? Кратко?

— Да. Его величество рассказал мне.— После свадьбы Дее отправил меня в Иртон.

– Да...

— Там я потеряла ребенка.

— Сочувствую...

Сказано это было без лишних эмоций.

Лиля покачала головой.

— Не сочувствуете. Да и ни к чему. Это было давно и почти не со мной.

— Не с вами? .

— Вспомните себя в семнадцать лет, — раздраженно отрезала Лиля. Вот ведь... оговорка по Фрейду!

Тони хмыкнул.

— Это верно. Я был совсем другим...

— Вот и я... была. Потеряла ребенка, потом, чтобы не сойти с ума, отправилась в библиотеку. Кто уж притащил туда сундук со старыми записями? Я даже не знаю... пергаменты в руках расползались. Но первые схемы кружева я там и увидела. Рисунок, краткое описание... попробовала. И кое-что еще... так и пошло.

Энтони хмыкнул еще раз, более недоверчиво.

— Действительно?

— Барон, а что мне было делать? С ума сходить от боли и горя?

Вопрос попал в точку. Барон задумался.

— Я даже не знаю... и вы начали...

— Да. Сделала кое-что, тут дело близилось к зиме, выяснилось, что надо прикупить недостающее, я поехала на ярмарку, а там все как-то покатилось одно за другим...

Лиля развела руками, демонстрируя, что она ни при чем. Это все события, а она тихая, скромная, дома сидела... вот, вышла один раз — и втянули бедную девочку в какие- то гадости.

Получилось отвратительно. Лофрейн не поверил, но Лиле было наплевать.

Не верь!

Главное, чтобы под ногами не мешался.

— Как-то у вас всего слишком много для старых свитков....

Лиля фыркнула со всей возможной язвительностью.

— У меня?!

— Эммм...ау кого?

— Лофрейн, на меня работает несколько сотен человек! Неужели они не придумают ничего нового? Совсем ничего?

— Быдло?

— Блван, — коротко ответила Лиля.

И переключилась на полезное занятие.

Праща.

Если кто понимает — ценнейшая вещь.

Изготавливается легко, а научиться с ней обращаться... Да какой ребенок не осваивал пращу и рогатку?

Рогатку чаще, ладно, из нее никого не убьешь. А вот праща...

Ох, доставалось за нее всей честной компании. Ох и влетало!

Потом родители поняли, что остановить детей не получится, и возглавили их. Все же праща — оружие. Из этого оружия некто Давид убил Голиафа. Вот, чтобы дети не уполовинили друг друга, родители и привели их к общему знаменателю.