Чужое тело

По соседним путям ей навстречу - другая. День уже, одиннадцать часов. Самый разгар рабочего времени.

Тренькнул звонок сотового.

– Да.

– Любовь моя?

– Машенька!
– Я против воли улыбнулся.
– Солнце моё, я так ждал твоего звонка! Как твои дела?

– Как сажа бела, любимый! Кстати, ты не находишь, что влюбленным надо видеться чаще, нет? Я уже два дня смотрю на твой портрет, а ты все не звонишь да не звонишь...

Глава 66

Ой да не спеши ты нас хоронить

Чайф

Проснулся я там же. Мастер Клоту смотрел мне в лицо, водил перед носом полированным зеркалом.

– Спасибо, мастер, я здоров.
– Я отвел его руку, поднялся.
– Что с нашими людьми?

– Виктор будет жить.
– С сомнением посмотрел на меня мастер Клоту, но не стал спорить.
– Девочка тоже. Она просто напугала. Баронесса Ядвила мертва.

– Так... Что за девочка?

– Дочь сержанта. Лана.

– Ах, конечно... Где она?
– Я с трудом поднялся на ноги. Выругался сквозь зубы, уперев нечаянно пистолет в землю, набрав в ствол земли. Поднялся, вытряхнул, прочистил мягкой палочкой. Осмотрел, поставил на предохранитель, убрал за пояс и закрыл рубашкой, как показывал Валерий Алексеевич.

Мастер Клоту следил за моими руками, но молчал.

Дочку они просто не успели, растянули на вытащенном из дома диване, руки-ноги привязали к углам, сорвали одежду и сунули в рот палку на завязках, но она была жива. Крови на бёдрах нету, хотя по всему телу синяки и на руке небольшой ожог.

– Девочка...
– Мастер Клоту вздохнул.
– Аристократы не должны так себя вести!

– Не должны.
– Согласился я.
– Доктор, поправьте меня. Она сейчас единственная законная наследница, баронесса?

– Да, Ваше Величество.

– А что смотрим? Давай-ка...

В две руки сняли путы, выдернули кляп.

Лана зашлась в сухом, тихом плаче. Вырвалась из моих рук, бросилась к родителям. Не знаю, справился бы я с ней, но появились новые действующие лица. Сначала шум толпы, звон оружия, голос "Вот они!".

Сердеце у меня провалилось, схватился за пистолет. Неужели ничего не кончилось? Угол дома по дуге обогнул низкорослый и широкоплечий воин в кольчуге. Шлем с острой переносицей, из-под него топорщились упрямые жесткие волосы. Знакомые серые глаза. За ним уступом шли ещё несколько таких же, широкоплечих и основательных мужиков с оружием. Один из них старший сын мастера Виктора, я его сразу узнал, другие незнакомые. Хотя... Вот это же почтенный Андрей, точно! Доспехи очень меняют людей, сразу и не узнать... Постарел очень, сгорбился. На мече, большом гросс-мессере, кровь.

– Мастер Виктор!
– Сказал я.

– Ваше Величество!
– Потрясенно сказал мастер, глядя на трупы и на рыдающую девочку.
– Ваше Величество, что...
– Он натолкнулся взглядом на графа Дюка, который все ещё извивался на колу.
– Что произошло тут?

– Я приказал казнить графа Дюка.

– Приказали? Но за что?

– За беспримерную жестокость, недостойную человека и дворянина, истребление моих подданных, оскорбление чести короля и шпионаж.

– Оскорбление? Вот успел...
– Мастер Виктор степенно покачал головой.

– Да. Ибо обращаться с моими подданными вот так, - я указал на колья, - есть прямое оскорбление мне лично. Мастер Виктор, есть ли кто, кто хорошо знал благородного сер... Барона Седдика, децимала Пограничной стражи?

Если не окажется, то в шайке Лесного Барона народ есть. Не оставят, точно.

– Да, Ваше Величество.
– Из толпы, которая все прибывала, выступил ещё один воин. Размером как бы не побольше мастера Виктора, седой, как лунь, но меч держит крепко.
– Я бывший децимал Пограничной стражи Ван. Я служил под его началом.

– И я, Ваше Величество.
– Ещё один воин, толстый и здоровенный, в простой кольчуге и с огроменным топором-франциской.
– Я старейшина гильдии хлебопеков Медын. Я хорошо знал барона Седдика, наши дома рядом.

– Хорошо. Снимите их. Нельзя людям так висеть!

Двое передали свое оружие соседям и двинулись вперед, к ним присоединилось ещё несколько человек. Мастер Виктор обнял за плечи девушку и укрыл своим плащом.

– Пошли, дочка... Нечего тебе тут смотреть, дальше уже все мужики решать должны.

Троица обезоруженных наемников толкалась среди толпы.

Поймали мой взгляд.

– Ваше Величество, помните!
– Умоляющее крикнул самый высокий.
– Мы не участвовали!

– Если слуги подтвердят ваши слова, то вы можете быть свободны.
– Ровно ответил я.
– Пока что в тюрьму! Не бить! Лишних никого не бить! А то ещё до суда сдохнут...

Через толпу протолкался Подснежник. Лицо его украсилось несколькими живописными синяками, ссадинами, но держится бодро.

– Мастер Клоту, Коротыш дышит! Мастер!

Мастер Клоту сорвался с места и бросился к своему ящику.

Кто-то поднял на ноги Виктора, тот пошатывался, но держался. С него пытались снять доспехи, Виктор отмахивался, шарил глазами, нашел меня, успокоился, расслабился. Старший сын мастера Виктора с трудом усадил его и принялся снимать кольчугу. Виктор держался прямо, поминутно сплевывая кровавую слюну. Его конь прошел во двор и толкал хозяина в плечо мордой, фыркал.

Сильно нам досталось...

На этом все и кончилось.

Бои в городе ещё два дня шли, но это больше как-то вдали, в Мойке и около порта, кварталы мастеровых удержало ополчение, которое собрали мастера городских гильдий.

Графиня Нака кричала что-то из своей темницы в Западной башни, умоляя отпустить её в родовое поместье и клянясь всеми богами и родней, что она не хотела и её неправильно поняли. Два чубайса сидели в камере по соседству, с ними ещё предстояло разобраться. Что-то они уже в городе творили нехорошего, ну это все потом, когда на них будет время. Одно понятно, что просто так не отделаются похотливцы.