Чужое тело

С подоконника звякнул будильник.

– Хорошо.
– Подвел итог Валерий Алексеевич, отступая. Костик глубоко задышал, вентилируя легкие.
– Теперь по груше давайте, по одному. Остальные в это время спарринг продолжают! Сергей, ну-ка, ты первый... У тебя все никак удар не идет, будто девушку гладишь! Руки бинтовал?

Я обреченно встал перед грушей, потряс забинтованными руками.

– Начинаем урок.
– Валерий Алексеевич призадумался.
– Точнее, продолжаем. Итак, бьешь всем телом, поворачиваешь корпус, и одновременно толкаешь рукой грушу. Как я показывал. Давай, десять раз сделай.

Я тщательно уперся, толкнул. Груша не покачнулась.

– Дыхание не забывай. С бедра, с бедра удар по-ошел!

Я повторил, выдыхая тщательно.

– Вот это уже лучше. Сильнее толкай, сначала левой, потом правой... Не, ерунда все равно. Рук не держишь. Вот гляди.
– Валерий Алексеевич отстранил меня от груши, встал сам.
– Смотри, что я делаю. Раз!
– Он резко бросил левую руку вперед.

Бамц! Ответила груша, чуть дернувшись туда-сюда.

– Вот так. Второй раз.
– Бросил правой рукой.

Бамц! Ответила груша.

– Вот так!
– Левой-правой.

Бам-бамц!

– Бьешь всем телом, при ударе руку сразу назад тяни, как на пружинке. Подловить на ударе самое милое дело, когда бьешь - всегда открываешься. Потому еще плечом челюсть закрывай...
– Он подошел, поправил мою стойку, опустил мне голову чуть ниже.
– Ну, в общем, азы даны. Давай, дома тренируйся. Теперь на скорость, по десять ударов левой, потом еще десять левой-правой. Пошел!

Вздохнув, я приступил.

После тренировки домой пешком. Костик занят на дежурстве, у него ночная смена все в том же "Васильке", дурной дискотеки на окраине. Зачем с ней Петр Сергеевич связался, я просто не понимаю. Все время там что-то происходит. То бандюки приедут и в шашечки играют на джипанах, то наркоманы устроят массовый торчок-шоу, закинувшись таблетками прямо посреди пати. Последний раз укатали чем-то по голове Лимону, вечно кислому нашему сотруднику по имени Леонид. Ударили хорошо, Лимон до сих пор из больнички не вышел, хотя в себя и пришел.

Хозяин дискача, пожилой кавказец Ашот, потом клялся-божился, что ни ногой не пустит, да толку-то что, все равно туда ездит кто хочет и делает что хочет. Вот потому-то там стоят самые-самые, Костик, Серега-большой, Олег, Генка. Мне там делать нечего однозначно, вмиг сметут. Как и остальным.

От нашего спортзала до метро недалеко, а вот на метро ехать уже далече.

Попрощался с Вербицким, который решил продолжить распитие пивка у палатки. Он кого-то из своих друзей ждал, собрались на какой-то там древнеславянский праздник. Не знаю уж какой... Летом через костры прыгать приятнее, наверное.

После пары пива в метро не заметил, как задремал.

И опять.

На этот раз ночь. Лежу и смотрю в потолок. На стенах трещат факелы, пахнет смолой и чуть-чуть еще чем-то, не понятно. В углу курятся благовония в большой бронзовой чаше. Над ними видны красные отблески огня.

На вышивке все тот же парусник, плывет по волнам. Только теперь огонь от факелов бросает на него отблески, и кажется, что парусник плывет по алому морю, и паруса у него тоже алые.

Красиво, надо сказать.

Повернул голову влево, потом вправо.

Узбеков нет.

Хотя как это нет?

Вот двое сидят у дверей, водят головами, смотрят на факелы и на меня. Пока никак не реагируют.

Нет, заметили. Поднялись с колен, один подошел к факелу и что-то такое с ним сделал, так что он загорелся еще больше, а второй тихонько скрипнул дверью, и выскользнул из комнаты.

Второй все шел по кругу комнаты, запаливал факелы лучиной. Я за ним следил, поворачивая голову. Шею немного сводило, но все равно, тело работало. Ничего вроде бы не болело.

Так.

Снова этот сон.

Как он меня достал.

Надо бы с ним разобраться.

Я попытался приподняться.

Выходило. Хотя слаб еще, да и одеял на меня навалили целую гору, как бы не задохнуться под ними окончательно. Тяжелые... Так, одеяла на фиг. Первое, и р-р-раз!

Ну заслаб я тут, во сне. Ручки-ножки тонкие, движения какие-то не сильные. Еле шевелюсь. Второе одеяло тоже на фиг!

Ух, и тяжелые ж. Как маты спортивные, да и те легче будут, пожалуй. Третье, вот мы его сейчас...

Подняв голову, я увидел шагах в трех перед собой давешнего узбека.

Ну как есть узбек. Лицо смуглое и широкое, глаза чуть раскосые, вот и третье веко тоже есть, волосы на голове темные и толстые, брови тоже такие же. Но мощный мужик, мощный! Из него двух меня можно слепить, ни капли жира под жилетом-безрукавкой нету, мышцы не бугрятся, но явно присутствуют. Округлый такой дядя.

– Ваша Высочество.
– Узбек склонился в поклоне.

– Чё это ты?
– Спросил я. Голос мой звучал как-то странно.

– Ваша Высочество, за доктором уже послали. Чего изволите?

– Пива.
– Наудачу попросил я. Откинул последнее одеяло, и встал на ноги.

Ох, и здоров же этот узбек! Как я встал, так сразу и понял, что гляжу на него снизу вверх. Это ж сколько в нем росту-то?

Узбек меж тем склонился в поклоне и куда-то смылся, только его и видели. \

– Ничего себе. Сон в руку.
– Сказал я вслух. И пошел к двери.

Не дошел, конечно. Стало плохо, стало сводить ноги на холодном полу. Нет, не то что на холодном - пол был просто ледяной, как будто по снегу бегаешь.

Нет, на фиг. Надо бы тапки какие-нибудь поискать, что это я?

Тапки обычно ставят под кроватью, верно?

Я подошел поближе, стараясь ступать ребром стопы, наклонился, одернул покрывало, посмотрел.

Да нет ничего. Ночной горшок только, пустой сейчас, стоит. Золотой, надо сказать! И причудливый такой, в виде держащих вазу пузатых толстяков с веселыми улыбками и зубастыми ртами.

И пыли-то, пыли... Все в пыли. Сантиметровый слой.

Ругнувшись, повернулся к выходу и снова к нему побрел.