Чужой для всех
Шрифт:
— К машине….
– подавленно, глядя себе под ноги, бросил команду Франц, притихшим солдатам, стоявшим невдалеке с оберлёйтнантом Каспером и, шатаясь, как пьяный вышел за ними со двора.
Глава 18
Только молниеносная, звериная реакция Франца, приобретенная в последние месяцы, спасла ему жизнь и всю операцию 'Glaube' в тот день от провала.
Не успел он войти в дом резидента, куда его позвал
'Как Альтман и Семеноф проглядели засаду? — молниями пронеслись в голове Франца мысли, и тренированное пружинистое тело пришло в движение.
Мощный удар с выдохом в челюсть и русский офицер, набежавший первым, словно ворон с распростертыми крыльями, ушел в нокаут. 'Один ноль'.
Падая, он помешал в тесной комнате решительнее действовать своим подчиненным. Выиграно три секунды.
Резкий удар сапогом по оконной раме и та с треском и звоном вылетела в палисадник. За ней в прыжке Франц, переворачиваясь и выхватывая на ходу из кобуры неудобный и тяжелый ТТ.
— Альтман, Семеноф за мной! — крикнул он. Те метнулись к окну. И сразу задрожал русский автомат в руках усатого сержанта, вспаривая свинцом их спины и укладывая на пол. Раненый беспомощный Новосельцев, следовавший с Ольбрихтом, тут же прикладами был сбит с ног набежавшими 'смершевцами'.
'Непростительный просчет Абвера',- словно зуммер зазвенел в голове голос Клауса. Но думать об этом Францу было не когда.
Стремительно поднявшись с земли, не целясь, он сделал два выстрела по теням, мелькнувшим из-за деревьев. Одна мешком рухнула почти у его ног. Вторая застонала. 'Два ноль'.
— Фьють, фьють, фьють, — пули как пчелы закружились над ним. Вот и спасительный задний двор, прыжок — забор позади. Последних пятьдесят метров он бежал, петляя, как заяц. Падение. Больно подвернул ногу. — Фьють, фьють, фьють, — над самым его ухом.
' Хорошо, что упал'. И здесь раздался мощный пулеметный треск. Одновременно матерный крик русских сзади. — 'Прекрасная работа Криволапоф. А ты оказывается не трус. Представлю к железному кресту, если останемся в живых'.
— Заводи мотор гефрайтер! Вперед! — Франц был уже в машине.
— Айн момент господин капитан. Айн момент. Я еще не рассчитался с этими 'вертухаями'.
Криволапов с садистским наслаждением дал длинную прицельную очередь, срезая молодую картофельную ботву и залегших в ней бойцов в краповых погонах с васильковым кантом. — Ну, как суки, съели! Знайте наших детдомовских. Ах, зараза патроны кончились! — танкист бросил пулемет Дегтярева на заднее сидение.
— Заводи Криволапоф! Не успеем! — крикнул Франц в его искаженное злобой лицо. — Видишь, справа нас обходят.
Из соседних огородов, правее картофельного поля, на них выходило подошедшее подкрепление русских автоматчиков, которое быстро рассыпалось по грядкам и приближалось к ним. Сзади них показался и легкий танк Т-70, который прицельно разворачивал башню в их сторону.
— Тамбовские волки не подводят, — оскалился в азарте боя Криволапов, заведя джип, и лихо, нажал на педаль газа. Машина рванулась вперед, с визгом прокрутив
колеса. — Ого, — го,- го, — завизжал как мальчишка танкист и крепче вцепился в руль.— Дзинь, дзинь, дзинь, — вдогонку с запозданием застучали пули по Виллису, выпущенные из русского танка.
— Пригнитесь господин капитан. Сейчас оторвемся. — Американский джип, легко набирая скорость, оставляя за собой завесу из пыли, быстро скрылась за поворотом улицы. Вот и старое, заброшенное кладбище. Здесь Ольбрихта должен был поджидать лейтнант Эберт со своими танкистами.
Еще подъезжая к нему, Франц внутренне напрягся от того что увидел. На его лице появилось легкое недоумение. — Что он делает? Зачем?
Из-за вековых сосен мимо надгробных камней и трухлявых покосившихся крестов, грозно выползли четыре Т-34 и остановились. Из командирской башенки центрального танка показался лёйтнант Эберт. Бегло посмотрев в бинокль и оценив обстановку, он без промедления отдал команду экипажам:- К бою! — и повел танки в лобовую атаку.
Не успел Франц с Криволаповым ближе подрулить к танкам, как их буквально оглушило рявканье пушек и рокот пулеметных очередей.
— Фьють, фьють, фьють, — свистели пули кругом. — Дзинь! — поползла паутина по лобовому стеклу.
— Проклятье Эберт! — не в шутку проворчал Франц, спрыгнув с машины и целуясь с землей. — Ты так перекалечишь нас быстрее, чем русские Иваны. Плотный огонь выбросил его и Криволапова из 'Виллиса'.
— Не отставать Криволапов! За мной.
Чтобы быть не задетыми разгулявшими трассами, шедшими с обеих сторон, они по-пластунски поползли к ближайшим кустам левее кладбища.
— Криволапоф не отставать. Криволапоф! — крикнул громче он и обернулся назад. Его голос потонул в разрыве малокалиберного снаряда. — Черт! Мои глаза… Криволапоф, где ты? — Стирая ладонью грязь с лица и, протирая глаза, он сплюнул прогорклый сгусток и пополз назад к русскому танкисту.
Т-34 к этому времени поравнялись с ними и дали новый залп. Что творилось впереди, на стороне русских Ольбрихт хорошо не видел, но догадывался по накалу боя, по ответным разрывам недалеко от себя, что это били русские легкие танки.
— Криволапоф, что с тобой? Не лежать! Уходим! — Франц окликнул солдата и ближе подполз к нему. Немного присыпанное землей тщедушное тело не шевелилось. 'Неужели убили?'
— Криволапоф вперед! — он дернул того за рукав гимнастерки. — Степа… очнись. — Но Криволапов молчал. Тогда Ольбрихт приподнялся и осторожно развернул солдата на спину и все сразу понял.
Правая сторона головы была залита кровь. Только-только познавшая бритву молодая кожа лица была бледно- серой и в крови. Открытые, застывшие, некогда озорные глаза, выражали физическую усталость и почти детскую озлобленность.
— Проклятье, — лицо Франца помрачнело. Сердце сжалось от накатившей тупой боли. Он, еле сдерживая слезы, застонал, не понимая в первую минуту, почему вдруг его накрыла эта не выносимо тяжелая волна скорби. Он видел смерть, но таких чувств, к павшим солдатам у него не возникало. Сейчас, здесь же это были особенные чувства, сродни братским. Он смотрел на Криволапова и не мог поверить, что его убили, что больше не будет с ним рядом этого веселого, чуть с заискивающим взглядом танкиста.