Чужой наследник 5

Нас провели мимо легких мехов и бронемобилей.

— Как видите, здесь представлены почти все машины, выпускавшиеся в Ожерелье. Даже экспериментальные. — Вещал наш проводник. — Некоторые были восстановлены по чертежам, специально для музея. Скорее всего, такие машины сохранились в единственном экземпляре.

Он остановился около подобия моего цыпленка.

— Как видите, здесь представлены три основных разновидности боевых машин. Первая — это шагоход с закрепленной на опорах кабиной водителя. Вторая, по сути представляет собой экзоскелет для пилота, это самая популярная форма. Ей проще всего научиться управлять. И третья, боевые платформы на гусеничном ходу.

— Я всегда удивлялся, почему основной платформой выбраны не гусеничные модели, а экзоскелеты, — сказал Иван задумчиво. — Вроде бы устойчивость у гусеничных должна быть получше.

— Тому есть несколько причин. — Охотно ответил наш экскурсовод. — Первая, мы воюем с тварями, а не с людьми. Экзоскелет для пилота ограненного наиболее эргономичен. Шагоходы гораздо менее эффективны в качестве именно боевой единицы. Их единственное преимущество — скорость и проходимость. Ну и обзор гораздо лучше. Их можно было бы использовать для разведки. Но уже в желтой зоне не работает радиосвязь, и все их преимущества как РДМ (разведывательно дозорной машины) теряется. При прочих равных — боевой потенциал экзоскелета выше. С другой стороны, гусеничная платформа слишком массивна и избыточна для одного человека. Более сложна, а значит, и чаще ломается, чем имитация ног. Хотя попытки поставить легкий мех на гусеничную платформу тоже были. Но впоследствии от них отказались. Их в основном использовали для средних и тяжелых мехов. Они расположены дальше, мы сейчас и их посмотрим. — И он ткнул рукой в сторону возвышающихся над своими собратьями стальных гигантов.

— Все равно не очень понимаю. Ведь если повредить ногу экзоскелету, он немедленно теряет боеспособность. И ремонтопригодность низкая. А если собьют гусеницу…

— Все так, если воевать с людьми. Но много ли вы знаете тварей, которые могут повредить опоры даже легких мехов? Не каждый яффе на это способен. Только фомор. Но, как вы наверное знаете, все уставы и наставления пилотов легких мехов говорят: увидел фомора, беги. Что касается ремонтопригодности. Если со звеном есть ИМС (инженерная машина сопровождения), то поставить на место поврежденную опору быстрее, чем починить гусеницу. А уж если у гусеничной платформы полетела трансмиссия… Туши свет. В полевых условиях такое не лечится.

Завязалась оживленная инженерная дискуссия. Я помалкивал и мотал на ус. Который у меня пока отсутствовал. Поскольку я сам участвовал уже в нескольких боях с тварями и видел мехи в деле, я примерно представлял, о чем идет речь. Но я приехал сюда больше ради Ивана. Он спонтанный технический гений. Лучше ему увидеть вживую все варианты. Потрогать. И поговорить со специалистом.

Дальше пошли средние мехи, большинство на гусеницах. Самыми популярными были вращающиеся на триста шестьдесят градусов артиллерийские или огнеметные платформы. Средние мехи были усеяны шипами и вращающимися валиками с металлическими лезвиями, по типу ножа мясорубки. Таким образом, их корпус защищался от нападения мелких тварей. Эти машины выпускали для противодействия яффе, в те времена, когда у легких мехов были слишком слабые двигатели и чрезвычайно тонкая броня. Некоторые имели наложенные поверх кабины орудия приличного калибра, в том числе спаренные. Один металлический уродец нес на себе направляющие для гранат.

— По мере совершенствования легких моделей, необходимость в использовании средних мехов отпала. — Продолжал наш сопровождающий. — Первыми перестали производить так называемые снайперские модели. Из-за малой скорострельности орудий эффективность их применения не соответствовала требованиям использования в реальных условиях. Ракетные и огнеметные платформы продержались дольше, но тоже быстро сошли со сцены.

— А что с ним не так? — спросил кто-то из наших.

— Твари слишком быстрые. Пока ракетная платформа перезарядится, они до нее добегут. На огнеметную нападут сзади. Плюс для управления таким мехом требуется от двух до трех человек экипажа. Идемте дальше, господа студиозусы. К нашим гигантам.

Чего здесь только не было. Приплюснутые, как жабы зеленые машины со стволами от мортир до пушек калибра, в который свободно проходил кулак взрослого человека. Здоровенные, как башни шагоходы, с подвесными устройствами, похожими на ножи зерноуборочных комбайнов. Как оказалось, тяжелые мехи все были не серийными. Их выпускали и обкатывали, но в серию не пошел почти ни один. Собственно, реально применялась лишь одна платформа — с шестнадцатью ракетными направляющими, ощетинившаяся тремя орудиями и аж пятью прожекторами. Экипаж — пять человек. Высота этого монстра была почти три метра. В общем, солидная платформа, накрывающая залпом большую площадь. Но в процессе эксплуатации, по словам нашего проводника, вылезло множество отрицательных нюансов. Так что их выпустили полсотни и на этом остановились. Сейчас оставшиеся на боевом дежурстве гиганты использовались в качестве стационарных огневых точек при обороне фортов.

В определённый момент Марфа начала ныть, что мы пропустим некое «идеальное время» и постоянно дергать меня за рукав. Остальные ребята тоже устали от впечатлений и болтовни о сравнительных достоинствах боевой техники. Так что я попросил экскурсовода проводить нас обратно к автобусу.

Болтая и обмениваясь впечатлениями, мы вернулись к нашему транспорту и, после расшаркиваний с представителем администрации, погрузились и отправились в обратный путь.

Дорога убаюкивала. Мне было о чем подумать, да и мелкая вроде бы дрыхла, и я решил, что поездка на завод — просто ее очередной каприз.

Я настолько расслабился, что пропустил начало событий.

Синеволосая резко встает с места. В один шаг, оказывается около водителя и, не открывая глаз, резко дергает здоровенное рулевое колесо вправо.

Я начинаю привставать, чтобы схватить дурынду, и вижу, как прямо в лоб автобусу на встречную полосу вылетает грузовик с топливной цистерной.

Большинство парней, не удержавшись на сиденьях, кубарем раскатываются по салону.

Автобус проходит впритирку к грузовику, под отчаянный мат водителя съезжает с дороги в поле.

Позади нас слышатся глухие удары, скрежет сминающегося металла.

Колеса вязнут в мягкой почве. Автобус довольно резко теряет скорость, вызывая новую череду падений и кувырканий пассажиров. Я единственный, кто остается на ногах.

Позади нас вспухает огненное облако, ненадолго обретая форму гриба. И тут же налетает грохот взрыва. Заднее стекло осыпается мелкой крошкой.

Я бросаюсь к Марфе, которая лежит на полу с залитым кровью лицом.

Глава 17

Приехали

Выйдя из остановившегося автобуса, я бережно положил Марфу на траву. Проверил пульс и дыхание. Сердце бьется ровно. Дыхание глубокое. Длинная ссадина на лбу обильно кровоточила.

Оставив ее, я залез обратно в салон. Повсюду валяются стонущие тела, разбросанные вещи. Водитель сидит за рулем, тупо таращась вперед и стискивая руль до белых костяшек пальцев. Трупов вроде нет. Да мы вообще довольно мягко проскочили аварию, в которой все могли погибнуть.

Я прошел по салону, проверяя состояние парней. У одного сломана рука. У другого опухла лодыжка. Иван обзавелся роскошной шишкой на лбу и стремительно синеющим бланшем на оба глаза. Переносица вроде бы не сломана. Ладно. Я выдохнул. Все живы. Относительно целы. Что это было вообще?

Я воспроизвел события в памяти. Грузовик вылетает на встречную полосу. Абсолютно пустые глаза водителя. Такое ощущение, что он свернул нам навстречу специально. А я-то радовался, мол, целых четыре дня никаких покушений и прочей ерунды. Дорадовался. Зерг.