Чужой ребенок
Шрифт:
— Поехали к Иванычу, Вань, — вздыхаю я, — поедим, решим, что дальше делать…
Ванька кивает, невольно сглатывая при разговоре о еде, а я, заметив это, опять себя ругаю. Выпустила из виду совершенно, что тут под боком растущий организм, сама-то привыкла по суткам не есть, если в запаре, а ребенку нужно постоянно полноценное питание!
Мы меняем маршрут, доезжаем до домика Иваныча, и там я использую весь свой хозяйский навык, чтоб приготовить хотя бы какую-то еду. В принципе, это не особенно сложно: у Иваныча есть картошка, соленья в погребе под домиком, посуда и вполне работающая плитка, так что через
Ванька приваливается к моему плечу, сопит еле слышно, грызет травинку.
— Как думаешь, они там еще?
Я понимаю, о чем он спрашивает, и ответа нет, потому просто пожимаю плечом неопределенно.
— Я завтра позвоню Мишке…
— Кто это?
— Одноклассник… У которого я в игрушку резался… Пусть сходит посмотрит…
— Не думаю, что вмешивать сюда еще кого-то, хорошая идея… А если они там? Поймают, начнут спрашивать… Или ударят, не дай Бог?
Ванька сопит, признавая мою правоту.
— Нет, давай завтра я наберу Диме. Он поможет. Ну, или хотя бы расскажет, что там на работе…
— Не надо этому уроду…
— Почему уроду? — удивляюсь я, — он не урод совсем… И вообще… Нельзя так про взрослого человека говорить.
— Потому что сам тебя бросил, а сам пялится все время!
Я ловлю нехилый шок сразу по нескольким причинам: Ванька в курсе, что у меня были отношения в Димой, он почему-то считает, что Дима меня бросил, и вообще… Ребенку десять лет! Какая наблюдательность и осведомленность!
— Это откуда ж ты знаешь про нас с Димой?
— Да все знают, — усмехается он, — и сменщица твоя болтала, что Димка тебя кинул, потому что страшная и вся в татухах, а баба должна быть белая и гладкая… А я ей сказал, что белые и гладкие бывают свиньи, а у девушки не в этом красота…
— А-а-а-а…
— А она сказала, что я — дурак и ничего не понимаю, а я сказал, что она сама дура, и Дима этот хряк педальный, дальше носа своего не видит, и потому пусть таких, как она, свиней тр… То есть, обхаживает… А в твою сторону пусть даже не смотрит!
Я все это время сижу с раскрытым в шоке ртом, даже не представляя, как регировать.
А Ванька, сделав паузу для того, чтоб выкинуть изжеванную травинку, торжественно и мрачно договаривает:
— Я вырасту и сам на тебе женюсь.
Все. Концерт окончен. Занавес.
Глава 26
— Ань, я тебя, конечно, прикрою, но это никуда не годится… У меня свои планы, так не делается… — голос сменщины занудно рвется из динамика, заставляя меня морщиться и , в итоге, прервать ее:
— Зой, я тебя хоть раз просила? И сколько я тебя выручала?
Зойка замолкает, видно, все же совесть не до конца убита, потом вздыхает:
— Выручала, да… Я же не отказываюсь… Просто предупреждать надо заранее, а не прям в конце смены! Я тебя всегда предупреждала!
Мне хочется напомнить ей пару случаев, когда не предупреждала, даже не звонила, а просто тупо не являлась на работу, потому что накануне жестко переборщила с отдыхом и даже капельница не сумела бы поднять зомби к работе… Хочется,
но молчу.Начну выговаривать, Зойка закусится, и будет конфликт, а мне этого сейчас вообще не нужно.
— Ну прости, — примирительно бормочу я, поглядывая на выразительно закатившего глаза Ваньку, — так получилось…
— Так получилось у нее… — ворчит Зойка, но затем сменяет гнев на милость и соглашается подменить меня сегодня на работе.
Я, несмотря на выговаривание сейчас и сто процентов в будущем, ей благодарна, потому что вторая смена подряд, особенно, если ты к ней морально не готовилась и планировала отдыхать и отсыпаться, настраивалась на это, дикая тяжесть для организма.
По себе знаю.
Прощаюсь, отключаюсь и, под напряженным Ванькиным взглядом, набираю еще один номер. Хорошо, что в свое время я его наизусть выучила… И до сих пор помню… Зачем-то.
Дима отзывается сразу.
— Дим… Это Аня, привет. Можешь говорить?
Дима что-то бормочет, затем, судя по звуку, выходит из помещения и говорит уже свободно:
— Да, слушаю.
— Дим, давай встретимся сегодня, у меня разговор к тебе есть…
— Хорошо, — после паузы отвечает он, — откуда тебя забрать?
Я радуюсь, быстро говорю адрес и отключаюсь.
Потом смотрю на дующегося Ваньку:
— Вань, он может помочь… У него друзья есть в полиции, он может узнать, кому мы там дорогу перешли…
— Да не поможет он! — срывается Ванька, — потому что дурак и кобель! Это Иваныч говорил! И вообще! Куда ты с ним? А я?
— А ты подождешь меня здесь, еда есть, туалет есть. Не маленький. — Отвечаю я, стараясь быть спокойней и не реагировать на тон и слова. В конце концов, после вчерашнего заявления, сложно ожидать от Ваньки нормального отношения к Диме…
Надо же, оказывается про мою личную жизнь вся больница судачит! Нет, я, конечно, в курсе, что у нас самое любимое занятие кости перемыть кому попало, но как-то не думала, что моя скромная персона не дает покоя коллегам… Причем, настолько, что даже десятилетний пацан, без году неделя в больнице, уже в курсе всех подробностей… Хотя, очень надеюсь, что не всех… Все же, мы с Димой отжигали, когда в отношениях были… И в ординаторской тоже. Конечно, этого никто из его пассий не избежал, и до меня, и после, но в любом случае как-то не очень правильно… И особенно неправильно, что про это знает ребенок. Нет, ну кем надо быть, чтоб такое с ним обсуждать? Я еще этот вопрос Зойке задам…
— Не буду ждать! — своевольно поджимает губу Ванька, — у меня свои дела есть!
— Какие еще дела? — изумляюсь я, — ты уже все, что мог, сделал! Потому и сидим тут!
— Вот сам сделал, сам и исправлю!
Ох…
Я сажусь на крыльцо, какое-то время смотрю на хлипкий забор участка Иваныча, собираясь с мыслями и привлекая на помощь всю свою выдержку и волю. Боже… Как с такими упертыми десятилетками родители справляются? Это же финиш… Не привязывать же его? Хотя…
Окидываю напряженного Ваньку прищуренным взглядом, на долю секунды помечтав, как было бы круто просто его запереть где-нибудь и все… Никаких проблем, никаких волнений… Очень заманчиво. Но совершенно не педагогично… Нет, правильно сделала, что в свое время не поступила на педагогический. Я бы, с моей выдержкой, точно бы мелких поубивала уже…