Чужой ребенок
Шрифт:
– Это как?
– А так. Кукушка полетала, яйца снесла и дальше полетела. А ты мудохаешься с этими яйцами.
– Мам, что ты такое говоришь?
– А что? Я не удивлюсь, если у твоего Игоря еще и на стороне кто-нибудь обнаружится. Странно, что ты всех не собрала.
Илья вернулся. Правда, вместе со Светой. Из больницы вышла Инна, и «дети», как называла их Лариса, решили, что лучше потерпеть ее крики, чем вообще неизвестно чего ждать от Инны.
Лариса не сразу догадалась, что Света беременна. А как она могла догадаться? Илья ничего не сказал. Света тоже молчала. Ну тошнило ее по утрам – Лариса сердилась, что опять занята ванная, а ей на работу собираться.
– Ну нельзя же
Та кивала и не спорила.
Света стала больше есть. Ходила кусочничала. Хватала то хлеб, то кусок сыра, то еще что-то. Лариса опять сердилась, наступая тапочкой на крошки или садясь на забытое на диване блюдце с засохшим печеньем.
– Светочка, неужели нельзя на кухне нормально поесть? – ругалась Лариса. – Я же многого не прошу. Просто элементарно убирать за собой.
Света кивала.
Лариса купила на рынке мясо. Поджарила на вечер. Целую сковородку. А когда пришла вечером, мяса осталось на столовую ложку.
– Есть что поесть? – пришел вечером Илья.
– Было. Она все съела, – сказала зло Лариса. Света расплакалась. Тогда-то Илья и рассказал про беременность. Решили аборт не делать. Света рожать хочет.
– А она подумала, кто будет этого ребенка содержать? – Лариса кричала уже не от злости, а от страха. И… Да, банальной зависти.
– Я буду, – ответил Илья.
– Ты сам еще ребенок.
– Мы справимся.
– Кто это – мы?
– Ну, я.
– Илюш, так нельзя. Это неправильно.
– Ларис, в любом случае уже поздно. Срок большой.
– Почему же я ничего не заметила? Раньше?
Илья пожал плечами.
Ларисе стало совсем тяжело. Казалось, что у нее тоже начались проблемы с нервами, как у Инны. Она не знала, как реагировать на беременную девочку, с которой вынуждена жить под одной крышей. Она вообще не знала, как вести себя с беременными. Илья купил Свете джинсовый комбинезон на пуговицах по бокам. Та из него не вылезала. Лариса считала, что это издевательство – кто придумал эти джинсовые комбинезоны? И почему в них ходят все беременные? Как в униформе. С другой стороны, когда Света дома носила спортивные штаны и старую футболку, Ларисе вообще становилось плохо от вида торчащего, туго обтянутого кожей живота.
Илья устроился на работу – барменом. Нашел еще какой-то приработок.
– Ларис, ты не можешь со Светой сходить в консультацию? – попросил он однажды.
– А она сама не может?
– Может, но мне так будет спокойнее.
– Ладно.
Лариса отводила Свету в консультацию, сидела с ней в очереди, общалась с врачами. Врачи думали, что Лариса – старшая сестра или тетка.
– Вы родственница? – спрашивали врачи.
– Нет, – отвечала она.
Врачи отрывались от бумажек и смотрели с удивлением.
– Да, родственница, – отвечала Лариса. Так было проще.
Света читала дамские романы в мягких обложках и разгадывала кроссворды. Больше ее ничего не интересовало. Лариса пыталась ее растормошить:
– Светочка, а ты уже придумала имя?
– Нет.
– А ты волнуешься?
– Нет.
– Ничего не болит?
– Нет.
– А что Илья говорит?
– Ничего.
Вот и все разговоры.
Беременность была непростой. Врач сказала, что нужно соблюдать постельный режим и пить лекарства. Света лежала, вставая только в туалет. Лариса бегала с подносом, готовила, приносила с рынка свежие овощи и творог. Одно было хорошо – их с Ильей совместные посиделки на кухне возобновились. Света рано засыпала, Илья поздно возвращался. В один из таких вечеров Лариса все-таки спросила:
– Илюш, а у нее родственники есть?
– Есть. Мать. Где-то под Волгоградом. В возрасте. Поздно родила ее.
– А больше никого?
– Не знаю. Вроде бы нет.
– А почему мать не приедет? Или Света
к ней не поедет? Вы ей звонили? Она вообще в курсе?– Да, звонили. Но она не может приехать. Да и Светка не хочет. Я не знаю. А что?
– Да нет, ничего. А ты своей маме сказал?
– Нет, а зачем?
– Ну, не знаю. Она станет бабушкой.
– Не уверен, что она обрадуется. Она вообще, мне кажется, ничего не понимает.
– А Лене и Ивану ты говорил?
– Нет. Им-то какое дело до этого?
– Понятно. Никому ни до чего нет дела. А я крайняя.
– Мы можем уехать.
– Да-да, я знаю. Мы уже это проходили. А ты сам что думаешь?
– Ничего.
– Ты хоть ее любишь?
Илья не ответил.
Родственники все-таки узнали. Илья позвонил Ивану и попросил денег в долг. Тот спросил – на что? Илья ответил – на роды. Иван, естественно, все рассказал жене. Лена устроила скандал Ларисе. Она считала, что Лариса во всем виновата – создала все условия для разврата, вот теперь пусть и расхлебывает. Лена кричала, что об Инне никто не подумал, что Илья еще ребенок, а Лариса сама собственными руками повесила на него еще и ЭТО. Под конец заявила, что они ничем помочь не могут – у Ивана тяжелая ситуация на работе, денег нет и так далее. Лариса ответила, что ничего не надо.
Под конец срока Света окончательно погрузилась в свои кроссворды и романы, а Илье надоело изображать из себя будущего папу. Лариса только могла догадываться, о чем думает эта беременная девочка, если вообще думает, и где пропадает Илья. Тот иногда даже ночевать не приходил. Правда, Света этого, как казалось Ларисе, даже не замечала.
Она взяла отпуск за свой счет – Света могла забыть принять таблетки или сходить сдать анализ. А если Лариса не успевала приготовить, то будущая мама могла целый день просидеть на печенье или хлебе. Даже яичницу не хотела себе приготовить. Лариса сначала ругалась, убеждала, читала лекции о здоровом питании, а потом плюнула. Без толку. Даже книги для беременных, которые она накупила, Света так и не раскрыла. Они лежали стопкой на тумбочке – там, куда Лариса их и положила. Если же у Светы заканчивался роман или сборник кроссвордов, та или лежала, глядя в потолок, или читала телепрограмму.
Лариса ловила себя на странных ощущениях. В книгах про беременность она прочла, что некоторые особо заботливые и впечатлительные мужчины «ходят беременными» так же, как женщины. У них может тянуть спину, подступать тошнота, появляться частые позывы к мочеиспусканию. Лариса все это чувствовала. Даже в какой-то момент подумала, что она тоже беременная, но уже в следующую минуту остановила себя – от кого? Ей хотелось кому-то рассказать, с кем-то поговорить. Но врачам она боялась признаться. Маме звонить было бессмысленно. Единственным человеком была Света. Лариса приносила ей на специальном столике чай, присаживалась на край кровати и вела монолог. Этот столик она специально купила, когда ее подопечная перестала выходить на кухню. Пластмассовый, на железных ножках. Ставила его на кровать, а Света уже подтягивала поудобнее – на живот. Лариса даже не была уверена, что она ее слушает – правда, будущая мама отрывалась от книги и смотрела не мигая.
– Свет, у меня ложная беременность, – рассказывала Лариса, – как у кошки или собаки. Представляешь? Даже грудь набухла.
Она рассказывала ей про маму, про Игоря, Лену и Ивана. Света иногда засыпала под эти рассказы, а Лариса все равно продолжала рассказывать. Только шепотом. Иногда ей казалось, что она разговаривает не со Светой, а с ее животом. С тем, кто внутри.
Опять же в книгах про беременность Лариса прочла, что в конце, на последних неделях, отступают все страхи и хочется только одного – побыстрее родить. Да, именно так у нее и было. Она хотела поскорее родить. Точнее, чтобы Света поскорее родила. УЗИ показало, что будет мальчик. Лариса купила словарь имен и стала зачитывать имена. Света не реагировала.