Чужой

Уля по-прежнему бледна, губы у нее дрожат. К счастью, никто этого не замечает, все смотрят на Зенека.

— Ну и молодчина же у тебя сын! — обращается к жен­щине один из рабочих. — На такое дело и взрослый-то не каждый отважится.

— Тут не только отважиться — тут уметь надо, — откли­кается другой. — С одной стороны барьер, а навстречу маши­на — в последнюю секунду свернул!

— О господи Иисусе! — шепчет женщина, все еще не в си­лах поверить, что опасность миновала. — Ну и страху же я натерпелась!.. — Она судорожно вздыхает, потом смотрит на Зенека и объясняет рабочему: — Да он вовсе не сын мне, у меня только вот этот один.

Ребенок уже не плачет, но он очень испуган. Мать подни­мает его к Зенеку.

— Скажи ему спасибо, сыночек, — нежно говорит она, прижимаясь губами к его светлым растрепанным волосен­кам.— Обними дядю, он тебе жизнь спас.

Ребенок морщится, прячет лицо на груди у матери. Зенек смеется и отходит смущенный.

— Боится меня, я его сильно прижал, но иначе нельзя было.

— Ясное дело, вывалился бы мальчишка. Тем временем подбегает механик.

— За такой лошадью следить надо! Еще немного — и могло случиться несчастье!

Женщина оправдывается: она ведь уже много раз ездила по шоссе, и никогда ничего такого не случалось. Мариан объ­ясняет, что лошадь испугалась трактора.

— Трактор вдруг как выехал да как загрохочет! — под­держивает его Юлек.

Зенек не принимает участия в этих разговорах. Он выта­скивает из-под сиденья горсть соломы, обтирает вспотевшую лошадь, потом берет вожжи и не спеша выводит тележку на шоссе.

Все расходятся. Женщина с ребенком уезжает, дорожные рабочие идут к своим барьерам и принимаются за прерван­ную работу, а Зенек с ребятами и механик направляются к магазину.

Тем временем перед магазином, привлеченная происшест­вием, собралась толпа, крестьяне с ближних полей, из дерев­ни да и ребятни набежало порядочно. Все окружили продав­ца, который, сильно размахивая руками, рассказывает, что случилось. Несколько мальчишек бросаются навстречу иду­щим.

— Вот тот! — говорит продавец, показывая на Зенека. — Самый высокий.

— Совсем молодой парнишка, — поражается стоящая ря­дом с ним толстуха. — Надо же, не побоялся!

— Откуда он? — спрашивают другие. — Вы его знаете?

— Знать я его не знаю, но он пил у меня лимонад. Вот с этими ребятами. Вот на этой лавке сидел.

Продавец чрезвычайно гордится тем, что именно около его магазина разыгрались необыкновенные события.

— Иди к нам! — зовет он Зенека. — Сам-то ты откуда?

Парень не отвечает и продолжает шагать, обходя загора­живающих ему дорогу детишек. 

— Слышишь, он тебя зовет, — окликает его Юлек.

— Ну и что? — Зенек явно раздосадован. — Пошли от­сюда.

Но Юлек не в силах отказаться от славы. Он тянет прия­теля за руку, их окружают, Вишенка и Уля остаются в сто­роне.

— Откуда ты? — снова спрашивает продавец.

— А на что вам?

— Да просто всем интересно, — добродушно смеется про­давец. — Отличный номер ты проделал, вот все и хотят узнать. .Про тебя и в газету написать стоит. Как тебя зовут?

— Его зовут Зенек, — с гордостью сообщает Юлек. — Зе­нек Вуй...

— Зенек Вуйтчак, — быстро прерывает его Зенек и реши­тельно выбирается из кольца любопытных.

— Зенек! — удивленно говорит Юлек, едва поспевая за ним. — Ведь твоя фамилия Вуйчик, а не Вуйтчак!

— Ну и что? — сердито спрашивает Зенек. — В газету пи­сать собрался, идиот!

— А ты не хочешь?.. — Юлек поражен.

— Конечно, нет.

— Почему? — спрашивает Мариан, недоуменно морща лоб. Ведь человеку, совершившему такой подвиг, должно быть приятно прочитать об этом в газете.

— Не хочу, и все тут! — Зенек презрительно кривит губы. И, чтоб положить конец разговору, он отмечает, что небо

прояснилось. Юлек умолкает. Увидеть свое имя в газете... И все бы читали, все! Как о тех ребятах, которые предотвра­тили крушение поезда. А Зенек вовсе этим не интересуется, ему это не нужно... Сердце Юлека снова наполняется изум­лением и восторгом.

Ребята догоняют Вишенку и Улю, и все вместе отправ­ляются домой. Зенек идет между братьями, девочки позади.

Обе не отводят глаз от складной фигуры идущего впереди

парня.

— Где ты научился править лошадью? — спрашивает Мариан. Этим вопросом он хочет выразить свое восхищение. Ни за что на свете он не стал бы говорить о своих чувствах прямо — такие вещи говорить не следует, это выглядит очень глупо. Да и Зенек не захотел бы ничего такого услышать.

— У дедушки, — отвечает Зенек. — В деревне.

Юлека занимает другое. Знал ли Зенек с самого начала, что надо свернуть на луг, или решил сделать это в послед­нюю секунду?

Зенек смеется:

— А зачем мне было сворачивать, если б не машина? Я думал только, как бы проскочить мимо барьеров. Ну, а когда вынырнула машина, тут уж делать нечего, пришлось свернуть.

— Там такой крутой спуск, могли ведь опрокинуться!

— Конечно, могли! Да уж лучше опрокинуться, чем попасть под машину. Что бы от нас осталось? Мокрое место!

— Уля, —тихо говорит Вишенка, — ведь Зенек мог погиб­нуть. ..

–  Да...

— А он идет себе как ни в чем не бывало. Как будто ни­чего особенного не случилось. Ты заметила?

–  Да...

Вот и снова бетонный мост через Млынувку. Ребята ша­гают бодро, ноги под горку сами идут. После пережитого вол­нения все развеселились. Как хорошо, что Зенек опять с ни­ми! Ветер приятно холодит разгоряченные лица, треплет волосы. Небо прояснилось, в разрывах между тучами видне­ются голубые проемы, то там, то тут скользнет по полям сол­нечный луч, и сразу все краски становятся ярче.

На мосту, конечно, минутку постояли. Юлек бросил в воду щепку и разогнал стайку рыбок. Потом отправились дальше, вдоль живой изгороди, за которой был сад. Проходя мимо калитки, Зенек обогнал остальных, заглянул внутрь и тихонько засмеялся. Немного дальше, там, где изгородь за­ворачивала под прямым углом и отделяла сад от поля, он остановился, опять хмыкнул и, небрежно тряхнув головой, сказал вполголоса:

— Никого нет. Я пойду. А вы как хотите.

— За яблоками? — прошептал Юлек.