Чужой
Шрифт:
Он вдруг вздрогнул; его руки впились в поручни балкона… Облава? Менты? Нет, это не милиция!.. Да что ж это такое творится?!!
Басгул хотел крикнуть тем, кто находились возле трансформаторной будки, предупредить их о надвигающейся опасности… Но не успел, слишком все быстро произошло!
Бритоголовых собралось на акцию около полусотни. Все они являются жителями Алтуфьевского, Бибирево и близлежащих районов севера столицы. Молодые ребята, от семнадцати до двадцати с небольшим. Одеты кто во что; лишь единицы рискнули прибыть на «моб» в классическом прикиде «скина» — в тяжелых высоких ботинках «докерах», в черных или темно синих джинсах
Утреннюю тишину взорвали крики, исторгнутые разом десятками глоток!
«Слава России!» «Бей!!! Мочи черножопых!!!!!»
Скины, ворвавшиеся двумя группами во двор многоэтажки, где возле трансформаторной будки собрались в ожидании транспортов «мигранты», напоминали стаю бешенных псов!
Они были вооружены большей частью обрезками арматурных прутов — «аргументы», как принято говорить в их среде. Удобное, но и страшное в ближнем бою холодное оружие! К тому же — что немаловажно — при появлении ментов железку можно выбросить, не жалко… У некоторых, тех, что были постарше и поорганизованней «молодняка», при себе имелись бейсбольные биты.
Именно такая группа, состоящая из семи восьми бритоголовых, вооруженных битами, первой оказалась в гуще гастарбайтеров, выходцев из Средней Азии — те были застигнуты нападавшими врасплох!
Пошла «молотьба»! Избивали всех, кому не повезло оказаться в этом месте, кто не успел убежать прежде, чем их накрыла свора бритоголовых!..
Те, что прибыли на акцию с битами, били по чем ни попадя! Уже не только в этом, но и соседнем дворе звучали крики, мат, стоны, приглушенные, резиновые звуки ударов по беззащитной плоти…
Басгул, семеня на своих коротких ревматических ногах, бросился к двери, на выход! Как был, в шерстяных носках и тапках, забыв о преклонном возрасте и болезнях, сбежал с шестого этажа вниз…
Выскочил из парадного; крича что то дикое, невразумительное, — проклятия пополам с мольбой — побежал вдоль многоэтажки т у д а, к трансформаторной будке, где находится эпицентр побоища…
Одному из его сыновей кто то из нападавших раскроил битой череп — тело лежало там же, возле будки, парень был мертв. Здесь же, неподалеку, лежал еще один… этот был жив, он стонал, скорчившись на земле и обхватив голову руками… И еще трое или четверо остались лежать на земле; остальным либо удалось убежать, либо их продолжали молотить, отловив в одном из соседних дворов…
Послышался рев сирены…
Во двор въехала патрульная машина, тревожно мигая синими «проблесками»…
С другой стороны квартала, оттуда, где скрылись большинство из нападавших, тоже долетали звуки «крякалок» — к месту событий неслись две или три патрульные машины!
Старик присел на корточки возле убитого какими то незнакомыми людьми сына. Обхватил голову руками; с его губ срывались одни и те же слова: за что? за что?!! за что?!!!!!
В этот же день, в пятницу, утром и в течение дня, было зафиксировано всего семь случаев нападения на «мигрантов» в Москве и в области.
Двое молодых людей, граждан Таджикистана, в ходе массовой драки в Алтуфьевском получили «травмы, несовместимые с жизнью».
Еще один гастарбайтер из Таджикистана скончался в тот же день из за ножевых ранений, полученных им в результате «конфликта на этнической почве» — драка
с какими то бритоголовыми молодчиками произошла рядом с рынком на Каширском шоссе.Почти три десятка мужчин, являющихся преимущественно выходцами из Таджикистана и находящихся в Москве либо нелегально, либо по поддельным документам, в этот день были госпитализированы с тяжелыми либо средней тяжести травмами, с колотыми ранами и переломами конечностей.
Надо полагать, что не меньшее количество их соплеменников, получивших ушибы и синяки, не стали обращаться за помощью к врачам, равно как и не захотели писать заявления по факту нападения на них в органы внутренних дел.
На строительном рынке, расположенном на 17 м километре «ярославки», сгорел павильон площадью в тысячу квадратов.
Принадлежащий, кстати говоря, фирме, подконтрольной братьям Парвизу и Ашуру Искандаровым.
Пожарные расчеты смогли лишь локализовать огонь, не позволив ему распространиться на соседние строения.
Все имущество, хранившееся в складских помещениях и внутри павильона, было уничтожено огнем пожара…
Глава 7
Встреча с человеком, который — как сказано было Вольфу — будет руководить второй боевой группой, произошла в пятницу, в четыре пополудни, в небольшом придорожном кафе на окраине Зеленограда.
Бочаров уже осмотрел «поляну» — село Льяново, указанное ему в качестве объекта, находится сравнительно недалеко от этого подмосковного города.
Они ездили на рекогносцировку вместе с Пауком; это был один из немногих соратников, которому он мог в этой непростой ситуации полностью доверять.
Бочаров поставил машину на площадке возле строения, стилизованного под большую русскую избу — с резными наличниками на окнах, с соломенной крышей и жестяным петухом вместо флюгера.
— Жди меня в тачке, — сказал он соратнику. — Никуда не отлучаться!
Вольф не стал заходить в само заведение, а прошел по присыпанной толченным кирпичом дорожке к расположенной за «избушкой» рощице, примыкающей к небольшому, метров пятнадцати шириной и с полста примерно длиной водоему.
Парня, ожидавшего его на берегу этого то ли озера, то ли пруда, он узнал сразу.
Узнал по фото, которое ему еще позавчера показывал Пауль Аристэ, а также по словесному описанию.
Это был молодой кавказец лет двадцати пяти. Рослый, хорошо сложен, одет в темные брюки и белоснежную рубашку со стоячим воротником, как у священнослужителя. На ногах дорогие кожаные мокасы. На плечи небрежно наброшен небесного цвета свитер из кашемира. Горбоносый, с длинными блестящими темными волосами, забранными резинкой на затылке, в солнцезащитных очках. Весь облик этого молодого, но уже повидавшего жизнь парня, родившегося где то в предгорьях Северного Кавказа, говорит о том, что он пришел сюда брать, завоевывать, владеть…
— Салям аллейкум, уважаемый! — поприветствовал его Бочаров.
— Слава России! — Тахир усмехнулся краешком губ. — Нэ думал, что мне па авизёт па азнакомиться с а адним из главных русских па атриотов!
Мероприятие не предполагало рукопожатий, дружеских объятий и поцелуев. Они стояли на берегу пруда, лицом к лицу, их глаза смотрели пристально, изучающе… и чуточку настороженно.
— Значит, ты в курсе, кто я?
— Ни и важно, что я знаю, да? Ни и важно, что ты знаи ишь а аба мне! А абйдемся без имен! Ты какой выбрал си ибе па азывной?