Цикл "Детектив Киёси Митараи. Книги 1-8"

– Я не возражаю. Только проверим, как там Леона.

Они подошли к двери ее комнаты. Конечно, она могла находиться на втором этаже и не услышать их. Но стоило им постучать в дверь, как тут же раздался женский крик: «Входите!» Похоже, это была Кэрол.

Леона лежала на кровати на первом этаже, а Кэрол сидела возле нее на стуле. На другом стуле стояли пустой стаканчик и белая пластиковая бутылка с питьевой водой. Леона держала градусник во рту, поверх глаз у нее лежал влажный носовой платок в цветочек.

– Как самочувствие? – спросил Тофлер. В ответ Леона приподняла компресс таким жестом, словно это была шляпа.

– Я уже в порядке, Эрвин.

– Есть температура?

– Нет, спала.

– А ты что думаешь, Кэрол?

– К вечеру будет на ногах. Но лучше еще немножко полежать.

– Ясно. Как настроение?

– Не могу сказать, что на высоте, но в целом ничего.

– Сможешь вечером подняться?

– Да я и сейчас могу.

– Рад это слышать.

– Эрвин, только не говори, что приостанавливаешь съемки «Саломеи».

– Об этом не может быть и речи! – решительно сказал Тофлер. – В фильм уже вложено четыре миллиона. Если мы сейчас свернем съемки, не сносить мне головы. Хоть в лепешку расшибусь, но мы доведем дело до конца.

– Тогда позволь, и я поучаствую в подборе нового Иоанна.

В ответ все как-то неловко усмехнулись. Леона, в отличие от них, размышляла далеко наперед. Она оказалась прагматичнее их, и нервы у нее были покрепче.

– По рукам. Быстрее приходи в себя. Мы сейчас будем обедать; попросить вам две порции?

– Да, пожалуйста, – сказала Кэрол. Леона тоже кивнула и положила компресс обратно на лоб.

– Отлично. К разговору о новом актере вернемся позже.

Закончив собрание, Тофлер и остальные вышли в коридор.

– А, вот еще что, – обернулся он к актрисам, стоя в дверном проеме. – Минувшим вечером кто-нибудь закрывал на засов двери, ведущие в красный коридор?

– Нет. – Они одновременно покачали головами.

– Ясно, – ответил Тофлер и медленно затворил дверь.

Глава 8

Сидя между колоннами каменного здания, которое они окрестили между собой Парфеноном, Тофлер отправлял в рот итальянский салат. Повар сообщил, что свежие овощи они смогут есть в лучшем случае еще два дня.

– Леона права – нам нужно найти замену Иоанну, – заговорил режиссер. – По возможности он должен быть похож на Мирандо лицом и телосложением. К счастью, мы снимаем лишь его голову и у нас нет сцен, где Иоанн появляется на террасе в одном кадре с Саломеей, Иродом и Иродиадой. Через четыре дня прибудут танцоры, участвующие в групповом номере, и до этого нам нужно снять все сцены на террасе.

– То есть ты не собираешься докладывать в полицию о произошедшем? – спросил Оливер, не веря собственным ушам.

– Пока что я не принял решение. Сейчас как раз думаю над этим.

– А как мы поступим с головой Мирандо? – сказал Уокиншоу.

– Положите ее в какую-нибудь коробку и поставьте в холодильник в трейлере.

– Не будем искать тело?

– Ну конечно будем.

– И кто же этим займется? Ты, я? Все ведь заняты, – не унимался Уокиншоу.

– Есть у меня кое-какие мысли… Дайте мне немного времени.

– И какие же? – спросил Оливер.

– Оливер, Ричард, есть у меня к вам один вопрос. И прошу отвечать без промедлений.

– Что за вопрос?

– Почему вы заладили, как попугаи, – полиция, полиция?

– Это все равно что фильм: чтобы приступить к съемкам, нужно позвать режиссера и актеров. Убит человек – значит, время полицейским выйти на сцену, – сказал Уокиншоу.

– И в какую же полицию нам обращаться? Израильскую? Мы съемочная команда из Америки.

– По-твоему, мы должны звонить в полицию Беверли-Хиллз?

– Это было бы просто отлично.

– Но это невозможно. И именно поэтому я предлагаю уладить все в срок с помощью израильской.

– Оливер, мы ведь пытаемся снять «Саломею», верно?

– Ну да… – сказал художник-постановщик. Судя по его лицу, все это уже начало ему порядком надоедать. Он знал: когда Тофлер говорит подобное, за этим обязательно следует его любимое притягивание аргументов за уши.

– Предположим, что Леона заболела. Получилось бы у нас снять музыкальный фильм со случайной девушкой, с грехом пополам умеющей танцевать? А если б заболел я, можно было бы заменить меня нашим поваром?

– Эрвин, это софистика. Сколько б ты ни сидел под крышей античного здания, Цицерона из тебя не выйдет.

– Но вся соль в том, что нам нужно довести фильм до конца. Я не прав?

– Прав.

– Я бы ни на что не жаловался, если б повар говорил «Мотор!», и в результате вышел шедевр.

– Справедливо.

– То же самое и с полицией. Вы ведь хотите вызвать их, потому что они вроде как лучше умеют находить преступников?

– Ну да, но…

– Значит, проблемы не будет, если преступника найду я?

Оливер прыснул со смеху.

– Ты? Хочешь сказать, что собрался вычислять преступника параллельно со съемками?

– А что, нельзя?

В этот раз Оливер разразился хохотом.

– Да ты у нас супермен! А ты не думал, что полицейские не только ловят преступников, но и еще кое-что делают?

– Например?

– Ведут протоколы допросов, делают записи…

– Это в Америке, а не здесь… Ну всё, завязываем с этим разговором. Есть у меня к вам один вопрос. Двигайтесь ближе. – Понизив голос, Тофлер подался вперед. Оливер и Уокиншоу тоже наклонились поближе. – Вопрос предельно простой. Но вот ответить на него не так-то просто. И все же: кто, по-вашему, убил Джерома?

Оливер и Уокиншоу тут же откинулись обратно и развели руками.

– Это и есть твой метод, Эрвин? И когда же, интересно, ты назовешь нам имя преступника? – сказал Оливер.

– Зачем вообще нужна полиция, если дилетанты могут вычислить преступника, шепчась за обедом?

– Послушайте, вы двое, – сказал знаменитый голливудский режиссер, ничуть не смутившись. – В радиусе нескольких десятков миль от этого места нет населенных пунктов. К тому же перед нами Мертвое море, а за нашими спинами голые горы. И вот в такой местности убивают человека. А это значит, что полиция точно рассудит, что убийца скрывается посреди подозрительной группы испорченных американских киношников.