Цикл Охранное отделение. Загадка о русском экспрессе

Потом вроде бы все прошло. Но ненадолго. Через некоторое время странный приступ повторился. На этот раз охвативший мужчину необъяснимый панический ужас был таким сильным, что сопротивляться ему было невозможно.

— Мне надо срочно выйти, — с трудом произнес Сергей из-за резкой боли внутри. Согнувшись и держась за живот, он вышел из купе. По спине струился пот, глаза застилала боль. Предчувствие близкой смертельной опасности породило лихорадочное дикое желание немедленно бежать куда глаза глядят, лишь бы только бежать. Его гнал не разум, но инстинкт.

Ноги сами привели Сергея в салон. С большой бронзовой люстры на зеленое сукно стола капал расплавленный металл, а сквозь щели в потолке просачивался дым. Сапогов бросился к окну, припал щекой к стеклу и задрал голову вверх, чтобы увидеть то, что делается на крыше. Так и есть! Вверху бушевала оранжевая прожорливая стихия. Надо было срочно предупредить попутчиков и спасаться самому, пока огонь не отрезал все пути к спасению.

— Пожар! Бегите! — не останавливаясь, крикнул из коридора своим изумленным спутникам Сергей и, не оглядываясь, побежал в сторону тамбура. Выбраться из вагона было непросто. Ноги вдруг стали отказывать. Глаза временами застилало туманной пеленой, так что двигаться приходилось на ощупь. По пути его вырвало.

Выбравшись на открытую площадку, Сергей остановился, но только на мгновение. Затылок и заднюю часть шеи обжигало раскаленным воздухом так, словно он стоял спиной к раскочегаренной паровозной топке. «Как быстро пламя охватило вагон», — изумленно отметил Сергей. Он приготовился к прыжку, отлично понимая, что наверняка разобьется. В это время поезд на большой скорости мчался по высокой насыпи. Но лучше свернуть себе шею, чем сгореть заживо! Во всяком случае, так у него будет хотя бы призрачный шанс выжить. Он отпустил перила и поставил правую ногу на самый край площадки, чтобы получше оттолкнуться…

* * *

Полученная от перевербованного австрийского агента информация, что к тайному шпиону, окопавшемуся в штабе фронта, должен прибыть новый связник вместо погибшего Яна Гомбровича, взволновала начальника контрразведки Восьмой армии полковника Гарина. Ведь если удастся взять связника живым, то всего через несколько часов контрразведка наконец узнает имя доселе неуловимого «крота», который уже должен подъезжать к Петербургу в личном салон-вагоне генерала Брусилова. Но для этого дорогого гостя необходимо хорошо встретить…

Для захвата опытного шпиона выехала внушительная воинская команда во главе с начальником контрразведки: офицеры — в открытом легковом автомобиле, а за ними следом грузовик с солдатами.

Прежде чем направиться к указанному осведомителем хутору, контрразведчики заехали в ближайшее село и взяли с собой местного полицейского урядника. Он чинно следовал верхом на своем буром, довольно рослом мерине рядом с открытым «делоне-бельвиле», в котором ехали офицеры. Водитель штабного автомобиля буквально кипел раздражением оттого, что ему приходится черепахой ползти из-за этого деревенского чурбана, который отчего-то не желает пустить своего конягу бодрой рысью. Но деревенский исправник явно привык чувствовать себя единственным представителем власти в этих местах и не желал ни под кого подстраиваться. С исхлестанной, простой, старой нагайкой, висящей на запястье, и с непокорным чубом, выглядывающим из-под фуражки, он напоминал вольного казака.

Версты за четыре от хутора полковник Гарин приказал остановиться. Оставив в лесу солдат и машины, начальник контрразведки направился дальше вместе с двумя своими лучшими оперативными сотрудниками. Впереди шел полицейский, ведя свою лошадь под узды. Заранее было решено, что он первым наведается в дом, чтобы выяснить обстановку. Уряднику по службе было положено регулярно обходить свою территорию, так что его визит не должен был насторожить хозяйку хутора, с которой вражеский агент давно находился в любовной связи.

И все равно, когда полицейский направился к дому, один из подчиненных Гарина с сомнением сказал начальнику:

— Может, для верности окружить дом? Вдруг агент уже прибыл. Как бы он не выскользнул из западни.

Но полковник ответил, что задействовать солдат стоит лишь в крайнем случае:

— Я взял их на тот случай, если придется прочесывать лес. Но лучше обойтись без посторонних. Когда в операции принимает участие много дилетантов, кто-нибудь обязательно допустит оплошность по неосторожности или из-за равнодушия. А мне этот парень нужен живым.

В ожидании возвращения полицейского урядника разведчики расположились за огромной поваленной сосной. Пока окончательно не стемнело, полковник вынул карту местности и стал изучать ее. В это время его подчиненные расстелили на земле кусок брезента, на который стали выкладывать консервы, хлеб и колбасу для ужина.

Рассмотрев карту, полковник Гарин с острым любопытством стал наблюдать за хутором, пытаясь представить, что сейчас делается в доме. Стоящие между ним и хутором небольшие группы деревьев не были ему помехой. До хозяйского дома от их позиции было саженей двести. [20] Приближаться было опасно, ибо их могли учуять сторожевые собаки и поднять лай.

20

Более 400 метров.

Это была довольно обширная усадьба. В центре ее стоял большой каменный дом в два этажа высотой. Его полукругом окружали различные хозяйственные постройки. Слева от хутора спускалась в балочку дорога и, вынырнув из оврага, уходила в лес. С правой же стороны за небольшим яблоневым садом начиналось поле — ровное, как стол.

Вечерело, стоящие особняком деревья отбрасывали длинные тени. В наступающих сумерках полковник обратил внимание на то, что хозяйка выставила в окне лампу с зеленый стеклом.

— Похоже на условный знак, — с нарастающим азартом произнес себе под нос Гарин и озорно взглянул на одного из офицеров. — Как бы нам не спугнуть удачу. Предлагаю поплевать через плечо и послать друг друга ко всем чертям.

Наконец вернулся урядник. Он рассказал, что, кроме хозяйки и служанки, в доме пока никого нет. Но там явно ждут дорогого гостя.

— Судя по ароматам, хозяйка забила свинью и готовит угощение.

— Она ничего не заподозрила? — озабоченно осведомился в предвкушении большого успеха Гарин.

В ястребиных, с рыжей радужкой глазах урядника появилось самодовольное выражение:

— Да нет-т! Марья мне две чарочки на подносе с пятирублевочкой поднесла, чтобы я лишних вопросов не задавал. Посидел немного для виду и отправился восвояси. Круг с версту сделал — и к вам.

От урядника и вправду сильно несло самогонкой. Перед тем как отправиться домой, он спросил, покручивая мокрый ус:

— А вы что ж, господа, выходит, теперь ждать станете?

Ему ответил один из офицеров, который уже устраивался на ночлег на расстеленной на земле шинели: