Цикл "Пограничная трилогия"+Романы вне цикла. Компиляция. 1-5
Шрифт:
Столь маленькая петелька лассо показалась ему для броска слишком легкой, он задвоил ее, раскрутил над головой, перехватил, еще раз задвоил. Когда конь увидел над своим левым ухом взлетающую веревку, он, прижав уши и разинув пасть, с удвоенным рвением бросился за убегающей дворнягой, будто обуреваемый личной жаждой мести.
У собаки же опыта в качестве объекта охоты не было. Она не оглядывалась и не делала зигзагов, неслась все вперед и вперед, так что Джон-Грейди спокойно приготовил петлю и выжидал, перегнувшись через луку седла. Хотел сделать бросок в тот миг, когда собака внезапно остановится, чтобы рвануть в обратную сторону, но та, похоже, думала, что ей по силам обогнать лошадь. Вот свернутая кольцами веревка взмыла в воздух, петля, поворачиваясь, начала освобождаться от обрамляющих ее шлагов. Мышастый конь закинул голову, уперся передними ногами в гальку и присел, а Джон-Грейди быстро
К этому времени на ровное место вынеслись еще три собаки, преследуемые Тревисом и Хоакином. Скача во весь опор, всадники промчались от Джона-Грейди в сотне футов, он тотчас взял мышастого в шенкеля и устремился за ними, волоча за собой желтоватую собаку по камням и кустам креозотов на конце тридцатипятифутовой веревки из сизальской пеньки. Чуть западнее из-за скал выскочили еще несколько гончих и всадников и нестройной шеренгой понеслись по дну долины, а Джон-Грейди, проехав с волочащейся сзади собакой еще немного, резко остановил коня, спрыгнул наземь и побежал освобождать лассо. Собака лежала на камнях обмякшая и окровавленная, с оскаленной мордой и выпученными, чуть не вылезшими из орбит глазами. Он встал на нее сапогом, расслабил и снял петлю и заспешил к ожидающему коню, на ходу сворачивая веревку шлагами.
К этому времени стало светло как днем, и, прочесывая равнину, широкой цепью ехали уже четыре всадника; он сел в седло, повесил свернутую веревку на плечо и полевым галопом направил коня за ними.
Когда он обгонял Хоакина, мексиканец что-то крикнул ему вслед, но слов он не расслышал. Нахлестывая коня прямо петлей лассо, поскакал дальше, за Тревисом и Джеем Си с их гончими. Чуть было не потоптал конем одну из бродячих собак. Она забралась в заросли гобернадоры{50} и, сжавшись, пыталась там спрятаться; он бы пронесся мимо, если бы она в последний момент с перепугу оттуда не выскочила. Он так резко и яростно развернул коня, что ногой едва не выскочил из стремени. Тут справа подоспел Билли, обошел и погнал собаку обратно, та попыталась проскочить перед его конем, и ей это почти удалось, но Билли ее догнал и, наклонившись с седла, заарканил ее, а его конь, присев на задние ноги и проехав копытами юзом, остановился в туче пыли, при этом собаку подбросило вверх, кинуло оземь, протащило, но она вскочила на ноги — глядь, стоит озирается. Билли развернул коня, рванул и повалил собаку, но она опять вскочила и, влекомая веревкой, пустилась бежать. Когда мимо проезжал Джон-Грейди, собака стояла и, извиваясь, била лапой по натянутой веревке, но Билли пришпорил коня, и собаку снесло. В это время поодаль на заливной пустоши Хоакин яростно разворачивал коня, одновременно гиканьем подбадривая гончих, которые, рассеявшись по местности, лаяли и дрались. Крутя над головой лассо, подъехал Тревис, и Джон-Грейди посторонился, но собака, за которой гнался Тревис, перед самым его конем вдруг резко свернула и оказалась перед Джоном-Грейди. Он направил на нее коня, собака хотела было развернуться в обратную сторону, но он заарканил ее, намотал веревку на седельный рожок, а коня пустил резко вправо. Собаку подняло в воздух, закрутило и бросило оземь, она вскочила, развернулась, но ее вновь снесло. Пришпорив своего мышастого, Джон-Грейди поволок собаку за собой, она подскакивала и беззвучно билась о камни, чертя широкую дугу на конце веревки, а потом ее потащило по кустам и гравию.
Он к ней вернулся, волоча за собой ослабшую веревку и по пути сворачивая ее шлагами. Тревис, Хоакин и Билли, остановив коней, сидели в седлах, давая животным возможность отдышаться. В погоню за дикими собаками устремилась уже вторая свора гончих, которые гнали их по нижней части заливной пустоши, догоняли и нападали на них среди щебня и валунов, дрались и опять их гнали. Хоакин довольно ухмылялся.
— Собаки против собак, и сами мы уже как собаки, — сказал Джон-Грейди.
— Да уж, сплошные собаки, — сказал Хоакин.
— Погляди только на Джея Си, — сказал Билли. — Да смотри же! Вид будто он воюет с пчелами.
— Сколько всего тут этих чертовых собак?
— Понятия не имею. Вон там подальше, где начало большой косы, Арчер спугнул еще целую стаю.
— Поймали кого?
— Не думаю. Трой там пешком между камнями бродит.
Из чапараля выскочили две гончие, побегали, нюхая землю, кругами и остановились в нерешительности.
— Хейя! — крикнул им Тревис. — Ну-ка, работать!
— Слушай, дружище, если твой конь не совсем еще выдохся, почему бы нам не двинуть дальше —
туда, где сейчас самая потеха.Коснувшись коня каблуком, Билли пустил его вперед:
— А без меня нельзя, что ли?
— Вы давайте езжайте, — сказал Тревис. — А я вас догоню потом.
— Собаколовы, — пробормотал Билли. — Я так и знал, что этим кончится.
Ухмыльнувшись, Хоакин бросил коня в галоп, воздев над головой кулак.
— Adelante, muchachos[160], — крикнул он.
— Perreros[161].
— Tonteros[162].
Тревис проводил их взглядом. Покачав головой, наклонился и сплюнул, потом повернул коня и двинулся туда, где в последний раз видел Арчера.
Проехали всю низовую пустошь, дальше начиналась гора, с плоской вершины которой во множестве нападали каменные глыбы; пробираясь между глыбами, все двигались по склону, пока Джон-Грейди, остановив коня, не поднял вверх руку. Остановились, прислушались. Встав на стременах, Джон-Грейди внимательно оглядел склон впереди. Подъехал Билли:
— По-моему, они наверх побежали.
— Мне тоже так кажется.
— А они смогут наверх-то выбраться?
— Не знаю. Может, и выберутся. Сами они, похоже, считают, что смогут.
— Ты их видишь?
— Нет. Мелькнул вроде один желтый гад и еще один вроде как в крапинку. Их тут, кажись, штуки три или четыре.
— От гончих они, похоже, отбились, скажи?
— Да есть такое впечатление.
— А мы туда вскарабкаться смогём?
— Да я вроде как знаю тут одну тропку.
Сощурившись, Билли оглядел каменные бастионы. Наклонился, сплюнул.
— Очень бы не хотелось влезать с конем на такую кручу, тем более когда неизвестно, пройдешь там доверху, не пройдешь…
— А мне, думаешь, хочется?
— Плюс неизвестно, многого ли мы добьемся, гоняясь за этой пакостью без собак. Твое мнение?
— Да здесь ведь только через край перевалить. Дальше-то вполне себе ровное, открытое место будет.
— Ну, веди нас тогда.
— Ладно.
— Давай только не будем слишком торопиться.
— Хорошо.
— И под ноги как следует смотри. Тут ежели оступишься, такой можно джекпот огрести!
— Понял, понял.
Но Джон-Грейди повел его сперва почему-то не вверх, а вниз, тем же путем, каким сюда взбирались. Так проехали чуть не милю, затем свернули вбок вдоль намыва. Здесь пошли в гору. Тропа сузилась, пошла круче. Спешились, взяли коней под уздцы. По пути попадались серые полосы земли с древних стоянок человека, почву с которых, подмытую в ущелье разливами, вынесло вниз, и из нее то там, то сям показались кусочки костей и черепки; кое-где над тропой на окаймляющих вершину валунах виднелись пиктограммы с изображениями то охотника, то шамана, то общих сборищ у костра или охоты на пустынного толсторога{51}. Все это было высечено в камне тысячу лет назад или еще раньше. Вот группа танцоров, держащихся за руки, — точь-в-точь бумажные фигурки, какие дети вырезают из бумаги, разве что эти выбиты на скале. Ниже слоя покрывающих вершину столовой горы пород лежала окаймляющая полка, они свернули на нее и оглядели оттуда заливную долину и пустыню. Трой ехал по направлению к Джею Си и Арчеру, которые двигались к грузовику, ведя почти всех гончих вслед за собою. Хоакина нигде видно не было. Вдали сквозь проход меж невысоких холмов виднелось шоссе, пролегающее в пятнадцати милях. Кони остановились, отдуваясь.
— Ну и теперь куда, ковбой? — спросил Билли.
Джон-Грейди кивнул в сторону вершины и двинулся, ведя коня в поводу.
Чем выше, тем полка более сужалась, ведя к каменным нагромождениям, в которых они нашли проход столь узкий, что конь Билли даже заартачился, не желая туда идти. Он попятился, задергал головой, не слушаясь поводьев, опасно заплясал на сланцевой осыпи. Билли бросил взгляд вдоль узкого прохода вверх. К синему небу вздымались отвесные скальные стены.
— Слышь, братан, ты уверен, что нам сюда?
Джон-Грейди бросил поводья своему мышастому на холку, стащил с себя куртку и, развернувшись, подошел к Билли.
— Возьми моего коня, — сказал он.
— Чего?
— Возьми моего коня. Или возьми у Уотсона. У них есть опыт прохода по этому коридору.
Взял у Билли поводья, успокоил его коня и, связав рукава, прикрыл ему глаза курткой, налегая на животное всем телом. Билли поднялся туда, где стоял мышастый, взял поводья и повел его между скал; конь скреб копытами по сланцам, стремена, болтаясь, со звоном бились о камень. В конце коридора кони рывком вскарабкались на стол горы и встали, дрожа и отдуваясь. Джон-Грейди стащил с головы коня куртку, конь заржал и принялся озираться. В миле от них по плоскогорью, то и дело оглядываясь, махами неслись три собаки.