Цикл "Пограничная трилогия"+Романы вне цикла. Компиляция. 1-5

Они выехали, приторочив к седлам по лопате с длинным черенком, по мотыге и по четырехфутовому ломику. Пока искали что-нибудь поесть, в дверях своей каморки появилась Сокорро, в халате и папильотках, и загнала их за стол, чтобы сидели тихо, пока она поджарит им яичницу с сосисками и сварит кофе. Пока ели, она собрала им кое-что и с собой.

Выглянув в окно, Билли посмотрел туда, где у кухонной двери стояли уже оседланные кони.

— Быстро поели — и ходу, — прошептал он. — Не надо говорить ей, куда мы направляемся.

— Хорошо.

— Не хочу ее нудеж слушать.

Еще до восхода солнца они были на пастбище Валенсиана, проехали мимо старого колодца. Мимо в серых потемках все брели и брели куда-то коровы. Билли ехал, держа лопату на плече.

— Знаешь, что я тебе скажу? — нарушил молчание он.

— Что?

— В скалах могут быть такие местечки, где, сколько ни копай, до логова хрен докопаешься.

— Ага. Это я понимаю.

Когда выехали на тропу, идущую вдоль западного края поймы, солнце уже встало, но пряталось где-то там, за столовой горой, так что его лучи, бьющие поверх, освещали скалы много выше их, и они ехали среди остатков ночи по глубокой котловине, еще полной ночной синевы, а новый день на них медленно наваливался сверху. Подъехали к верхнему краю намывных отложений, медленно возвратились, причем Билли ехал первым, вглядываясь в землю по обе стороны коня, часто наклонялся, локтем опираясь о холку.

— Это ты у нас чего, следопытом заделался? — усмехнулся Джон-Грейди.

— Да я вообще на следах помешанный. Могу отыскивать по следу низколетящих птиц.

— И что ты видишь?

— Да вообще ни черта.

Солнце спустилось по скалам ниже, осветило корявую, усеянную обломками землю под ними. Друзья остановили коней. Посидели.

— Они по коровьим тропам бегают, — сказал Билли. — То есть бегали. Не думаю, что у них тут на всех одно логово. Мне кажется, это были две отдельные стаи.

— Ну, может быть.

— А дальше там еще будет такое же укромное место?

— Чего?

— Это я к тому, что тут собачья шерсть на каждом камне. Давай-ка здесь покружимся немного, держа глаза открытыми.

Они снова направились вверх по распадку, пробираясь между валунами и осыпью и держась как можно ближе к стене. Покружили между скал, изучая землю под ними. Со времени последнего дождя прошла уже не одна неделя, так что все собачьи следы, оставленные в мокрой глине, давно были затоптаны коровами, а на сухой земле собаки следов не оставляют вовсе.

— Ну-ка, давай вернемся, — сказал Билли.

Снова они поехали под обрывом у самых скальных утесов. Пересекли щебеночный след оползня, проехали под древними каменными бабами, с непостижимыми надписями, начертанными на этих гигантских скрижалях.

— А я знаю, где они, — сказал Билли.

Он развернул коня на узкой тропке и поехал опять вниз сквозь нагромождение скал. Джон-Грейди за ним. Билли остановился, бросил поводья и спрыгнул наземь. Пешком протиснулся в узкий проход между скалами, снова оттуда вышел и показал куда-то ниже по склону.

— Они приходили сюда с трех сторон, — сказал он. — Вон там коровы тоже подходят к этим скалам, но сюда протиснуться не могут. Видишь, там высокая трава?

— Вижу.

— Она высокая, потому что коровы не могут до нее добраться.

Джон-Грейди спешился и последовал за Билли по скальному проходу. Походили туда-сюда, осматривая землю. Оставленные поодаль кони совали в проход морды, тоже смотрели.

— Давай посидим немного, — сказал Билли.

Посидели. Между скалами было прохладно. Земля хранила холод. Билли закурил.

— Я их слышу, — сказал Джон-Грейди.

— Да я тоже слышу.

Они встали, еще послушали. Писк прекратился. Потом послышался снова.

Логово оказалось в углу между скалами, ход в него изгибался и уводил под валун. Они лежали на животах в траве и слушали.

— Я даже запах их чую, — сказал Билли.

— Я тоже.

Еще послушали.

— Как же мы их оттуда достанем?

Билли искоса на него посмотрел.

— А никак, — сказал он.

— Может, они сами вылезут?

— Зачем?

— Можно принести молока и поставить его тут для них.

— Не думаю, что они вылезут. Слышишь, как пищат? Они еще маленькие. Наверняка еще слепые. А вообще, на кой они тебе сдались?

— Сам не знаю. Просто не хочется их здесь оставлять.

— Может, получится их выковырять. Найти куст окотильо, вырезать палку подлинней…

Джон-Грейди на это ничего не ответил, продолжал вглядываться в темноту под камнем.

— А дай-ка мне твою сигарету, — наконец сказал он.

Билли передал ему хабарик.

— Где-то есть туда другой вход, — сказал Джон-Грейди. — Видишь, как из этого дует? На дым смотри.

Протянув руку, Билли забрал у него сигарету.

— Да, — сказал он. — Но логово все равно под этим валуном, а валун с Мэкову кухню.

— Какого-нибудь мелкого пацаненка бы. Пацан пролез бы.

— Да где ж тут пацаненка возьмешь? А кроме того, вдруг он там застрянет?

— Можно привязать к его ногам веревку.

— К твоей шее веревку привяжут, если с ним что-нибудь тут случится. Дай-ка мне нож.

Джон-Грейди подал ему складной нож, Билли встал и куда-то удалился, а потом вернулся с веткой окотильо. Она была добрых десяти футов длиной, он сел и нижние пару футов очистил от колючек, чтобы держать рукой, и следующие полчаса они лежали и по очереди засовывали ее в нору и там крутили, пытаясь накрутить на колючки щенячью шерсть.

— Мы даже не знаем, хватает ли ее длины, — сказал Билли.

— Я думаю, дело в том, что нора там слишком широкая. Чтобы что-то получилось, надо ведь конец палки под них как-то просунуть, а это может выйти только случайно.

— Что-то я их писка больше не слышу.

— Может, куда-нибудь в дальний угол уползли или еще чего.

Билли сел, вынул ветку окотильо из норы и осмотрел ее конец.

— Ну что, есть на ней шерсть?

— Ага. Немножко. Но там в норе, надо думать, этой шерсти видимо-невидимо.

— Как ты думаешь, сколько этот булыган весит?

— Да ну, на хрен, — сказал Билли.

— Всего-то и надо — перевернуть его.

— Да черт бы меня взял, если этот камешек весит меньше пяти тонн. Как ты его переворачивать-то собираешься?