Цикл романов "Целитель". Компиляция. Книги 1-17

Раскрылись крышки наклонных шахт на «Ульяновске», «Иосифе Сталине» и на всех ТАКРах — «Андропов», «Киров», «Калинин» и «Фрунзе» готовились выдать залп.

С шумом рванулась в пусковые установки забортная вода — и тяжкий, протяжный грохот стартов разнесся над волнами. В клубах дыма и огня скользнули в небо хищные семитонные тела, «взмахивая» короткими стреловидными крылышками.

За ними из вертикальных шахт взлетали стремительные «Ониксы» и гиперзвуковые «Цирконы».

С крыла мостика Гирин различал лишь соседний «Киров», отмеченный факелами выхлопов. Силуэт «Оси» синел на горизонте, а уж обтекаемую сигару «Курска» не увидишь, и даже не услышишь — атомная субмарина подкралась ближе всего к «Евроармаде».

На борту у «курян» тоже хватает «Гранитов», но командиру подлодки, капразу Лячину, дан иной приказ — торпедировать авианосец «Дюк оф Эдинбург» парочкой «Китов».

Иван дернул губами в нервной усмешке. «Кит» — это да…

Если «Граниты» поражают своей мощью среди противокорабелок, то «Кит» держит первое место у «толстых» торпед. Вытягивается на одиннадцать метров, да шириной как бы не в два обхвата! И чуть ли не восемь центнеров взрывчатки… Убойная «посылочка»!

А время шло. Тикали секунды, слипаясь в тягучие минуты…

Европейцы зашевелились, заголосили, начали кидаться в «русских агрессоров» «Экзосетами», да «Гарпунами», доставая «Улю» на излете — по ним отработала система «Кинжал» и зенитный ракетно-артиллерийский комплекс «Кортик».

Навстречу советскому ОБК вывернули французские фрегаты типа «Лафайет» — «Сюркуф», «Флореаль» и «Жерминаль», в сопровождении итальянского эсминца «Франческо Мирабелли». С палуб «Шарля де Голля» поднялись «Рафали» и «Супер-Этандары», компанию им составили «Си Харриеры» с единственного английского авианосца.

Однако время было на исходе…

Акустики, горбившиеся в каморках «Дюка оф Эдинбург», завопили, срывая наушники, но поздно, поздно! Два «Кита» рванули ниже ватерлинии — в районе миделя и машинного отделения. Полторы тонны взрывчатки разворотили серый борт, обрушивая в море надстройку-«остров» и вышибая секции днища. Смертельно раненный авианосец не затонул, но накренился так, что о взлетах и посадках стоило забыть. Под кормой, в ангарах занялся пожар, на складах боеприпасов бухали бомбы, пуча палубу и сметая переборки…

— Ходовая — «центральный-два»! Цель воздушная, групповая, более пяти единиц, пеленг двести десять, уточняем параметры…

— Взять на сопровождение!

И тут же вызов с поста БЧ-7:

— Ходовая! Контакт! Пеленг на шум, двадцать градусов левого борта… усиливается. Пеленг не меняется, курс объекта ориентировочно на корабль! Дистанция — двенадцать. Скорость около сорока узлов! Более сорока! Торпеды! Две!

— У нас РБУ вне зоны покрытия!

— Внимание! Торпедная атака!

— Лево руля, ход до «полного»!

Ревун выдал боевую тревогу, а «Ульяновск» повело в резкий крен — корабль маневрировал, выходя с директрисы движения торпед, уклоняясь от узкого поискового луча их ГСН. Гирин ухватился за принайтованное сиденье, чтобы не упасть.

— Экипажам — взлет!

Почти тут же парочка «Ка-27» оторвалась от палубы, осеняя ее лопастями и ввинчиваясь в пасмурное небо.

— РБУ! Заградительно-упреждающий удар! Режим ведения огня — «залповый»!

Установки РБУ-12000 «Удав» развернулись и замерли в выдержанных углах горизонтального и вертикального наведения.

— Дистанция пятьдесят кабельтовых! Сорок девять…

— Торпеды идут с минимальными интервалами! Залпировать с обеих установок!

— Цели в зоне поражения.

— Скорость порядка… свыше пятидесяти узлов! Цель вышла на скоростной режим!

— Огонь!

Бомбометы в залповом отстреле подняли жуткий рёв, баковая часть авианосца окрасилась частыми вспышками, желто-оранжевыми хвостами пламени.

— Слышу подрыв! — ворвался в рубку ликующий голос акустика. — Два подрыва! Ура-а!

Выдохнув, Гирин с умилением наблюдал, как «эрбэушка» танцует фуэте — опустив пакет стволов на прямой угол, РБУ поворачивалась вокруг своей оси, поочередно загружаясь боеприпасами из погреба через люк подачи.

— Товарищ командир, подлодка… цель номер один в зоне поражения!

— Уничтожить субмарину! — резко скомандовал Гирин.

— Стрельба в настоящее место цели… Пеленг двести… Дистанция… Залп!

«Ульяновск» плавно ложился на прежний курс, разваливая холодные волны. Доклады и команды звучали по всей ходовой, складываясь в привычный рабочий говор.

— Радио от «вертушки»! По цели один данные подтверждают… свидетельствуют уничтожение ПЛ!

— Цель поражена. Отбой атаки.

* * *

Зато Лячин развоевался не на шутку, потопив «обычными» торпедами голландский фрегат «Карел Дорман» и корвет «Гётеборг», вписавшийся в состав «Евроармады» от щедрот шведского флота.

Гирин склонился над дисплеем, передававшим картинку со спутника, и усмехнулся: «На подлете!»

Один из «Гранитов», исполнявший роль «наводчика», летел по высокой траектории, чтобы по максимуму увеличить площадь захвата, а остальная стая ракет неслась низко над волнами, оживленно обмениваясь информацией — распределяли цели и классифицировали их по важности, выбирали тактику атаки и план ее проведения.

«Граниты» мчались на сверхзвуке, и каждый нес в клюве по семьсот кило бризанта.

«Акелу», наводившего стаю, французам или англичанам удалось сбить, но его место тут же заняла другая ракета, взмывшая с уровня волн под облака. «Граниты» из первого залпа целились на «Шарль де Голль», ракеты второй волны всем скопом набросились на огромный «Тоннэр», высоченный тупоносый УДК типа «Мистраль».

В суматохе боя осталось неясным, удалось ли европейским карателям сбить хотя бы одну П-700, ибо отстреливать сверхзвуковые цели можно чисто случайно, а вот «Граниты» гвоздили палубы и борта, как бронебойные снаряды, дырявящие ветхий дощатый забор.

Огромный «Шарль де Голль» сотрясся от своего атомного «желудка» до верхушки антенны на «острове». Взрыв изнутри вывернул палубу наружу, раздирая стальные плиты — взлетавший «Рафаль» подскочил, будто на трамплине, и закувыркался в море.

Глыбистому «Тоннэру» не повезло еще больше — все «Граниты» вошли ему в борт, будто «финки», всаженные под сердце. Вертолеты, стоявшие по линеечке на палубе, подпрыгивали и валились — настил шевелился, как живой, вспухая и бугрясь, порой сквозя огнем и дымом. А под палубой разгоралось истинное пекло — морпехи корчились, как грешники в аду, погибая в бешеном, неистовом пламени, что ворочало бронетранспортерами и подрывало боекомплекты. Взрывы «Гранитов» сносили ярусы и переборки, скручивая и распарывая металл. Внешне целый, «Мистраль» уже не шел, а плыл, как исполинский цинковый гроб.