Цикл романов "Целитель". Компиляция. Книги 1-17
Шрифт:
Улыбаясь, я тронулся и покатил по улице вверх, поглядывая на пассажирку.
– На дорогу смотри! – засмеялась Дворская.
– Да неинтересно на нее смотреть, ты гораздо приятнее!
Девушка зарумянилась.
– А куда мы едем? – спросила она, пряча улыбку.
– Вперед! Хочешь, до телевышки прокатимся?
– А давай!
Постепенно дома делались ниже, вот и частный сектор потянулся, переходя в пустошь – окраешек степи. Плавный подъем закончился, «Иж» въехал на самое высокое место Первомайска. Правда, склон, что укатывался к Южному Бугу, скорее разумелся, чем ощущался – никакого простора не открывалось, виды застились домами окраины. Зато вверх уходила громадная
У ее подножия белели несколько приземистых служебных зданий, но движения не наблюдалось – вокруг, продуваемая ветрами, стелилась безлюдная местность. И тишина…
Затормозив, я быстро покинул свое место, обошел «ижика» и открыл дверцу, подавая руку моей желанной пассажирке. Дворская вышла, опуская ресницы, и запрокинула голову, пытаясь разглядеть макушку телебашни.
– Я даже не думала, что она такая огромная! – воскликнула она.
А я подкрался сзади и обнял Инну за талию. Девушка не воспротивилась – откинулась на меня. Я кое-как просунул губы между шарфиком и шапочкой, целуя стройную шею. Инна молчала, только гладила мои руки, а потом повернулась лицом. Шмыгнула носом, прижалась, потерлась холодной гладкой щекой и прошептала, щекоча ухо теплым воздухом:
– Я люблю тебя!
Юваль Регев прошелся по обочине широкой Харбор-драйв, высматривая берег за серыми стволами молодых гикори – океан шумел совсем рядом, ворчал угрюмо, перемалывая валы на источенных скалах, ворочал обкатанные глыбки, дышал соленой сыростью и прелыми водорослями.
Похабный бриз забрался под куртку, холодя спину, и Юваль задернул молнию – можно и так, наплечная кобура все равно не выделяется, не «просвечивает» сквозь хорошо выделанную кожу.
Повернувшись спиной к океану, он заскрипел галькой, возвращаясь к неприметному «фордику». Гилан Пелед сидел очень неудобно – худая задница на переднем сиденье, а длинные мосластые ноги – на улице. В руках он держал увесистую «уоки-токи» с антенным штырем и тихо переговаривался с Ливлатом. Ари Кахлон развалился на заднем сиденье, сложив руки на груди и глубокомысленно исследуя подранный верх салона.
– Юваль! – позвал Гилан, складывая антенну. – Объект кушать изволит!
– Чтоб он подавился, – пробурчал Регев.
– Не дождемся! – рассмеялся Пелед.
– Пока сами не раздавим, – глухо подал голос Ариэль.
– Во-во…
Юваль уселся за руль, качнув авто, но мотор заводить не стал, успеется. Это, можно сказать, его давний жизненный принцип – не спешить, но делать все вовремя. Когда Регев служил в спецназе «Кидон», он так и заявил майору Алону: «Суета – не мой стиль!»
Долго потом Рехавам дурь из него выбивал… Выбил.
Все трое долго молчали, только слушали далекий шум волн да фырчанье редких машин, носившихся по Харбор-драйв.
– Пора съезжать из «Холидей Инн», – проворчал Пелед, изучая мятый чек. – Дорого!
– Пятый день мы тут, – заметил Кахлон.
– Думаешь, долго возимся? – вывернул шею Гилан, оборачиваясь назад.
– Да не-е… Наоборот. Помнишь, сколько мы выслеживали того наци? Как его… Вольф… Вольг…
– Вольфганг, – подсказал Регев. – А мне Збиг как раз наци напоминает. Был такой помощничек у Гитлера – Розенберг. Альфред Розенберг.
– А-а… Расовая теория?
– Ну да. Он же не в Германии родился, Розенберг, вот и выпрыгивал из штанов
от усердия, чтобы в Берлине его своим считали. Бжезинский из той же колоды – двойка бубен, а лезет в валеты.– Вылез уже! – хмыкнул Пелед.
– А мы его тузом… – проговорил Ариэль, навинчивая длинный глушитель на ствол «кольта».
– В принципе, – раздумчиво сказал Гилан, – можно и в дороге подловить. Завтра ему в Балтимор. Местечко Ливлат присмотрел – ты еще ездил туда… вчера? Не, позавчера. Подходяще…
– Нет! – мотнул головой Юваль. – Валим сегодня.
– Дома? – наклонил голову Кахлон.
– Нет, там могут быть проблемы. Вчера он заглядывал в сувенирный, хотел прикупить черничного варенья. Хозяйка пообещала, что сегодня подвезут свежее. Двадцать к одному, что Збиг заглянет за баночкой! И тогда твой выход, Ари.
Кахлон кивнул. В это время запиликала «уоки-токи». Пелед подхватил ее, рывком выдвигая антенну.
– Слушаю, Цион! Ага… Куда? Нейборхуд-роуд? Понятно. Все, ага… – Отложив рацию, Гилан выдохнул: – Едем! Сувенирная лавка на Нейборхуд-роуд!
Юваль не спеша тронулся с места, выехал на шоссе и прибавил скорости, огибая Норт-Ист-Харбор с востока по широкой дуге. Этот мелкий поселок в штате Мэн, благополучный и сонный, на городишко не тянул, деревня деревней. Наверное, именно поэтому здесь селились богатые юристы и чиновники из Бостона и Нью-Йорка. Они здесь отдыхали от бешеной, обессиливающей круговерти мегаполисов, частенько приезжая лишь на уик-энд – зарядиться тишиной, вкусить прелести размеренной жизни, наслушаться шелеста листвы и шороха волн. И опять ввязывались в нескончаемую драку за лишний доллар…
Свернув на запад, «Форд» миновал фермерский рынок и покатил по неширокой Нейборхуд-роуд.
– Вижу, – процедил Пелед. – Машина Збига!
Юваль прищурился – далеко впереди разворачивался неуклюжий «Кадиллак Флитвуд», подбираясь к стоянке неподалеку от магазина «Романтический сувенир». От паркинга до полок, забитых черничным вареньем и кленовым сиропом – на память о штате Мэн! – дистанция невелика, метров сто, от силы, но разве может владелец лимузина позволить себе передвигаться пешком?
«А куда ты денешься!» – неласково усмехнулся Регев. Он сбавил скорость и припарковался за огромным «Кадиллаком» – словно болонка, решившая обнюхать алабая.
– Работаем, ребята! – жестко сказал он.
– Изо всех сил! – Гилан зевнул и потянулся.
– Тюлень, – буркнул Юваль.
Бжезинский, лениво шагавший за сладкими подарками, не оборачивался.
– Ари.
Кахлон, одетый в черные джинсы и безразмерный свитер, выскользнул из машины, прихватывая с собой куртку. Выйдя, он набросил ее на правую руку с «кольтом» и неторопливо пошагал к сувенирной лавке. Збигнев Бжезинский будто ждал его – он покинул «Романтический сувенир» с корзинкой, набитой баночками. По дороге ярый антикоммунист и антисемит перебирал свои сувениры, морща лоб и щуря глаза, поэтому Ариэля приметил в последний момент, когда тот остановился в двух шагах от него.
– Шалом, Збиг! – улыбнулся Кахлон и нажал на спуск.
Пуля разорвала сердце, отбрасывая Збига, ноги его подломились. Нелепо взмахнув руками, Бжезинский упал навзничь, роняя корзинку – баночки с тягучим кленовым сиропом раскатились веером, жалобно звякая. Второй выстрел был контрольным – в голову. На всякий случай.
Юваль подогнал «Форд» в тот же момент. Ари юркнул в машину, и та ворохнула колесами, разгоняясь по дороге в Канаду.
Тишина боязливо вернулась на Нейборхуд-роуд, лишь на грани слышимости бубнил океан, нагоняя волны, да где-то со стороны Фарм-стрит доносился искаженный винилом голос Синатры, выпевавшего «Странников в ночи».