Цикл романов "Целитель". Компиляция. Книги 1-17
Шрифт:
Но не это было самым пугающим, а взгляд – то леденящий, то вдруг теплевший. Так смотрит взрослый мужчина, побывавший во многих переделках, заплативший за драгоценный опыт сединой и морщинами. Но этому-то и двадцати пяти не дашь!
"Молчел", пригладив левой рукой растрепанные волосы, непринужденно протянул правую.
– Меня зовут Борн, - представился он, с ухмылкой копируя агента 007, - Майкл Борн. Или просто Миха.
– Марк, дайте ножик, - Миха протянул руку, не оборачиваясь. И Оти поспешно вложил в нее старую наваху.
«Таксист» беспокойно заерзал, а русский хладнокровно полоснул по крепким
– Имя, - коротко спросил Миха.
«Таксист» упрямо сжал губы.
– Мы с местным шерифом давние друзья, - насмешливо заговорил Марк, - он пробил твои «пальчики», Рон. Ронни Рэтклифф по кличке «Найф». Сидел за вымогательство, чем и промышлял. У него к этому способности! Необыкновенные!
– Ронни Найф… - повторил Гарин, словно пробуя имя на вкус. – Меня, в принципе, мало интересует твое погоняло, но надо же к тебе как-то обращаться… - Он сосредоточился.
– На кого работаешь, Рон? Кто тебя послал следить за девчонками?
Рэтклифф сжал кулаки, продолжая упорствовать.
– Ты дурак? – сочувственно молвил Миха. – Ла-адно… Не хочешь по-хорошему, будем по-плохому, - он резко приставил ладонь ко лбу Ронни, и «таксиста» скрючило.
Найф извивался в кресле от нестерпимой боли, тараща глаза и сипло мыча.
– Кто. Тебя. Послал, - раздельно выговорил «Борн», не отнимая руки. – Ну? Я жду.
– Ф-форд! Это он! Он! – захрипел Ронни.
Миха убрал руку, задирая бровь.
– Подробней.
– Ну… Меня копы повязали, хотели мертвяка повесить, натурально!
– торопливо облегчался Рэтклифф. – А потом посадили в машину, и куда-то повезли. Вывели, приковали к какой-то ограде… Тут он и подходит. Президент! Натурально! Ты, говорит, кое-чем владеешь – гипнозом, там, и прочими штучками, а мне такой человек и занадобился. Поможешь мне – и свободен, еще и денег дам. В отказ пойдешь – сядешь до конца дней. Натурально, я согласился! Думал, смоюсь. Ага… Поймали, да так всыпали… Потроха до сих пор ноют.
– Чего хотел Форд?
– Сказал, чтобы я за Рокфеллером следил. Ну, я пару раз сюда наведался… Охране глаза отвел – и готово. А потом эти девки приехали! Никто меня не видел, а эти – видят! Натурально! Я доложился, вот Форд и приказал, чтоб за ними следил. Еще и гранд [223] выкатил…
– Ясно… - затянул Миха, и неуловимым движением нанес Рону укол пальцем. – Всё, всё… В курсе, что такое удар отложенной смерти? Ты его сейчас заработал. Если убежишь, ровно через неделю сдохнешь. Будешь хорошим мальчиком – девушки, которым ты надоедал, вовремя тебя подлечат. Вопросы есть? Вопросов нет.
223
10 000 долларов.
«Борн» вышел в коридор, не оглядываясь. Следом шагнул Аидже. Марк задержался на пороге, но не стал запирать дверь. Лишь головой покачал, и удалился.
– Не бойтесь, мистер Рокфеллер, я не причиню вам вреда, - журчал Миха, приседая на диванчик в стиле ампир. – Чувствую, вас терзают смутные сомненья... Хотите, чтобы я поправил вам здоровье – и боитесь подпускать меня к себе?
– Э-э… К-хм… - каркнул хозяин поместья, тушуясь.
– Да я не обижаюсь… - Миха завертел головой. – Извините, мисс… Как вас зовут?
– Светлана, - очаровательно улыбнулась шатенка.
–
Света, передайте, пожалуйста, минералку.Гибко поднявшись, девушка процокала к столику, где на серебряном подносе сгрудились бутылочки «Перье», подхватила одну и поставила перед Михой.
– Спасибо… Секундочку…
Гарин открыл минералку, выпуская шипенье, обжал бутылочку пальцами… Вода взбурлила, и целитель с легкой улыбкой вернул сосуд девушке.
– Я зарядил воду. Она оздоровит вас, мистер Рокфеллер.
– О-о! – преувеличенно восхитилась Светлана, и вручила «снадобье» буржуину.
Тот осторожно принял минералку, понюхал - и храбро сделал глоток. Замер, прислушиваясь к себе. Вот брови изумленно смяли морщины на лбу, и старик выхлебал половину бутылки.
– На здоровье, мистер Рокфеллер, - замурлыкал Миха. – И до свиданья.
– Вы нас покидаете? – огорченно протянула блондинка.
– Увы! – повел руками «Борн».
– Нужно уладить кое-какие дела в России. Сэр...
– вежливо затянул он на пороге.
– Мисс... Bye-bye!
Пятница, 12 мая. Вечер
Зеленоград, аллея Лесные Пруды
Солнце село, засвечивая верхушки сосен, и тени сплотились в густеющий сумрак. Ветер лениво колыхал ветви, шуршавшие хвоей. Тонкий смолистый дух касался ноздрей, успокаивая и смиряя.
Я дико устал, тяжелая поклажа оттягивала руки, зато тревоги словно остались за океаном.
Особняк в Нью-Йорке… Миллионы в Цюрихе… Перепуганный человечек в Белом доме...
Да и черт с ними совсем…
Улыбка тронула мои губы – прилили здешние беспокойства, но какие же они милые, свои, домашние! Вот именно. Я дома.
Уголком глаза приметив суету у подозрительно знакомого «Москвича», сдержал ухмылку типа «гы». Оживились, прикрепленные! Сейчас доложат на самый верх… Хотя всех, кого положено, наверняка уже известили о прилете Майкла Борна.
С улицы не понять, горят ли окна маминой квартиры… Я вздохнул. Маминой… Сорок дней сегодня.
Знакомый подъезд… Знакомый лифт…
Пыхтя, я занес чемоданы и опустил их на пол кабины. Уф-ф!
«Надо было, все-таки, такси взять, - мелькнуло в голове.
– Десятки пожалел, миллионер хренов! Жмотяра… Тащись из-за тебя от самой остановки…»
Дверцы разошлись с негромким металлическим лязгом, я снова взял вес, и лишь затем приметил Староса. Немножко не в меру упитанный мужчина в самом расцвете сил топтался у дверей, порываясь звонить.
– Филипп Георгиевич! – воскликнул я.
– Wow, Миша! – возрадовался тот, пошевеливая усами. – Приехал? Ну, здорово! Really!
Облапив меня, Старос пожаловался:
– Вот, собрался к вам в гости, а теперь не знаю даже… Сорок дней – это же только для своих…
– А вы нам не чужой, - твердо заверил я, и велел: - Звоните!
Было слышно, как электронные колокольчики бренчат в прихожей. Зашлепали тапки…
Глухое волнение ворохнулось во мне, сметая сдержки. Из дверей выглянула Рита… Ее лицо выражало такую мольбу, такое упованье, что мои глаза защипало.
– Мишечка!
Девушка качнулась на пороге – и вцепилась в меня, обняла, прижалась со стоном.
– Риточка…
Старос всхлипнул.
– Простите, - забормотал он, часто моргая, - сентиментальный стал на старости лет…
Рита рассмеялась, звонко и весело, словно выдыхая дни страхов и переживаний.