Цикл романов "Целитель". Компиляция. Книги 1-17
Шрифт:
– И я! И я! – подскочила Инна. Обойдя Дюху, она подобралась ко мне со спины и дотянулась губами до правой щеки.
– Спасибо, девчонки, – улыбнулся я, боясь, что присущая мне сентиментальность даст о себе знать. В самом деле, я был тронут – сейчас текло время, когда девочки еще не мечтали стать путанами. Стояла пора искренности.
И тут опять звонок.
– Это, наверное, Альбинка! – обрадовалась Инна.
– Пошли открывать! – сказал я.
Мы промаршировали в прихожую, хихикая (наверное, чая перепили), и открыли дверь. На пороге стояли Аля Ефимова, Зина Тимофеева, Паха Почтарь
– Я угадала, я угадала! – захлопала в ладоши Инна.
– Ой, здрасте! – заулыбалась Альбина.
– Вы нас не ждали, – радостно проговорила Зина, – а мы приперлись!
– Зиночка, не ждал, но рад! – честно признался я.
Гости повалили в дверь, но Зенкова я придержал.
– Жека, воды полно, заварка есть, но «девочки хочут немножечко кушать», как Циля Наумовна выражается. Будь другом, сбегай в гастроном!
– А-а…
– А как же! – последовал мой внятный ответ на невнятный вопрос. Я вытащил из кармана десятку и протянул Зенкову. – Купи пирожных, шоколадных и бисквитных, штук двадцать! Утащишь?
– Чтобы я, да не утащил пирожные? – хмыкнул Женька. – Может, чего поосновательней?
– Колбаски, если будет, и батон. В общем, сам смотри. Бери на все!
– Я мигом!
Вернувшись на кухню, я окунулся в радостный гвалт. Вот за это я и любил свой класс – дружные мы были.
«Дурак! Не были, а есть!» – поправился я тут же.
Зенков вернулся очень скоро, волоча целый ящик съестного – два кольца колбасы, два батона, пяток сырков, целую коробку пирожных, конфеты «Эльбрус» и батончики «Шоколадные», не познавшие привкус сои, и даже пачку чая – того самого, за нумером тридцать шесть.
– Представляешь? – сказал Жека, отпыхиваясь. – У них даже чай был! Видно, вечером выкинули, а никто и не знал!
– А чего не две взял?
– А это последняя!
– Все равно, командование выносит благодарность.
– Служу Советскому Союзу!
– Заноси!
– Есть!
«Деда Мороза с подарками» встретили восторженными криками, и девчонки тут же погнали мужской пол из кухни.
– Да ладно, ладно! Уходим!
– Думаешь, они бутерброды будут готовить? – поделился со мной Дюха подозрениями. – Как же! Шушукаются небось, обсуждают. По-моему, так. А кого им еще обсуждать, кроме нас? По-моему, так и никак иначе!
– Ты как Винни-Пух заговорил! – рассмеялся Павел.
– Заговоришь тут… Есть-то хочется!
Жека, неплохо соображавший в радиоделе, подошел ко мне, как к своему, и поинтересовался:
– Как у тебя с машиной?
– Пашет как зверь.
– Покажешь?
– Не вопрос.
Тут из кухни выглянула Рита, обвела сильную половину таким взглядом, что парни мигом находили себе срочные занятия, и сказала:
– Кушать подано. Садитесь жрать, пожалуйста!
– О-о-о! – застонал голодный люд и повалил на кухню.
«Спасибо, Наташка! – возблагодарил я своих „ангелиц“. – Спасибо, Ленка! Что бы я без вас делал? Протух бы уже, наверное, в своей отдельной двухкомнатной. А тут, как на тех „крылатых качелях“ – только радость впереди!»
– Мы же тут не поместимся, – забеспокоился Паха.
– А тут все со своими табуретками приходят, – хладнокровно сказала Рита.
– А давайте а-ля фуршет! – предложила Инна.
–
Это как? – не догнал Изя.– Стоя!
– И каждый со своей тарелочкой! – уточнила Маша.
– И чашкой!
– И стаканом!
– А кому не хватит посуды, кладет в рот заварку и пьет из самовара…
– Вот садюга!
Я выхватил свою чашку, а Света положила мне полное блюдце – и бутербродов, и пирожных.
– Светочка, я тогда или лопну, или стану толстым и некрасивым!
– Не станешь! – заулыбалась Шевелёва.
Рита, прижавшись к моей спине, жарко зашептала в ухо:
– У тебя не получится быть некрасивым!
– Вот договоришься! – постращал я ее. – Засмущаешь человека до потери пульса!
– А за что пьем? – выкрикнул Жека.
– За Свету! – тут же сориентировался я. – Ей скоро в школу!
– Ура-а! Да здравствует Светка!
И в кухне, и в прихожей, и в зале дружно захрустели да захлюпали. Разговоры шли веселые, да и кто живет мыслями в шестнадцать лет, когда хватает ощущений?
Через час, основательно подкрепившись и даже оставив угощение на долю «тети Нади», класс стал расходиться. Ну, как расходиться…
Мы всей толпой вывалились из подъезда и потопали под собственный аккомпанемент. По дороге наши сплоченные ряды таяли – группа одноклассников побежала на остановку, куда как раз подкатывал «Икарус», а остальные, громко прощаясь, «отрывались от коллектива» поодиночке, спеша домой.
До Дзержинского дошли лишь двое, я и Рита. Девушка держала меня под руку, то прижимаясь, то отстраняясь. Рита напевала несложный мотивчик или молчала, но это было то молчание, когда слова излишни.
– А Кольку в армию забрали, – негромко сообщила Сулима.
– Попрощался хоть?
– Заходил. Стаскивает шапочку, а голова уже бритая. Сказал, что в десант попал.
– ВДВ – это здорово. Не зря два года проживет.
– Наверное…
Помолчав, Рита заглянула мне в лицо, улыбаясь немного по-хулигански.
– А Маша мне все рассказала! – проговорила она со значением.
– Что рассказала? – уточнил я самым невинным голосом. – Как я ей халат притащил перед вашим визитом?
– Как ты ей попу гладил!
– Хорошая попа, круглая, – ухмыльнулся я, – тугая, как мячик… Ай!
Ритка больно ущипнула меня за мягкое место.
– Ты чё щипаешься?!
– А нечего тут! – устроила мне сцену Сулима. – Ты зачем Машку щупал? Хитрая, главное, такая!
– Да откуда ж я знал, что это Маша была? Они ж одинаковые! – попытался я найти оправдания. – И не щупал я ничего, это ж бесконтактный массаж! Хочешь, тебе сделаю?
– Дурак! – Рита убрала свою руку и отдалилась, хотя продолжала шагать рядом.
– Ты на меня обиделась? – огорчился я. – Ну, прости! Я вовсе не хотел тебя задеть, честное слово.
– Я знаю… – Сулима снова взяла меня под руку и проговорила негромко: – Мне и так с тобой хорошо, без массажей… Ой, а мы уже пришли!
Я взял ее за руку и пальцами погладил ладонь.
– Хороший ты человечек, Рита… – сказал. – Иногда заставляешь меня краснеть из-за своей откровенности, а порой, наоборот, поражаешь неиспорченностью. И тогда уже я краснею, стыдясь самого себя… Ну, и тех видений, которые ты во мне будишь, иногда не желая того.