Цикл романов "Целитель". Компиляция. Книги 1-17
Шрифт:
— Кажется, мы падаем, — тихо, по-русски, сказал Рахимов. — Один… или два мотора заклинило. Слышите, звук какой?
Ровный гул двигунов сместился в какой-то громоподобный визг, а уши заложило. Валясь с боку на бок, самолет снижался.
Сердце у меня заколотилось, отдаваясь в горло, мертвящий страх подкрался, готовясь атаковать — и лишить человечьего облика.
С усилием вдохнув, я медленно вытолкнул воздух из легких.
— Мы не падаем, — в моем голосе слышалась хрипотца, — и не горим. Если бы ракета перебила крыло… нас бы так закрутило…
— Сэр! — из кабины
— Ага! — каркнул полковник. — Где мы?
— Восточная часть Кентукки, сэр! Где-то над плато Камберленд, сэр!
В грузовую кабину выбрался пилот. Правую половину его лица покрывала бурая кровяная корка.
— Садимся на дорогу! — сообщил он, шепелявя. — На 75-й интерстейт! Держитесь изо всех сил!
Подумав, я привстал, вцепившись в сеть и напрягая ноги.
— Когда… посадка? — осведомился Бершилл, разлаписто хватаясь за швартовочные кольца.
— Скоро! Сейчас!
Пошла открываться аппарель, и забортный рев разом усилился. Солнце уже село, и широкая четырехрядная дорога тряслась и качалась в неверном свете. Плясали деревья по сторонам, а вдалеке шатались пологие горы.
Летчик едва успел схватиться за поручень, как самолет с маху сел, с грохотом впечатавшись всем днищем. Я еле удержался, повиснув на одной руке, и тут же раскорячился снова. «Геркулес» подскочил, зависая, задирая нос. Аппарель не выдержала, и оторвалась, но роль тормоза успела-таки выполнить — транспортник неуклюже приложился к асфальту, со страшным скрежетом раздирая фюзеляж.
Уже позже я разглядел плавный поворот, и понял, отчего самолет снесло с интерстейта. Нам повезло — за обочиной и неглубоким кюветом лежала заброшенная табачная плантация.
«Геркулес» бешено затрясло, а меня повело вперед — кряхтя, я вывернул голову, глядя, как за рамой кормового грузового люка вьется глубокая борозда. Самолет накренился, цепляя крылом рыхлую землю, и развернулся. Консоль с крестами замерших лопастей отвалилась — и все в мире замерло, медленно восстанавливая понятия верха и низа.
— На выход! — заревел полковник. — Живо!
Мои выпрыгнули первыми. Отбежали, спотыкаясь на кочках, и лишь теперь полыхнул керосин, набежавший из лопнувших баков. Огонь лизал и глодал консоль крыла, не дотягиваясь до изуродованного фюзеляжа.
Морпехи, обалделые до крайности, тупо пялились на пламя, изредка взглядывая на небо, где только что парили. Может, благодарили бога. Или радовались милостивому извороту судьбы.
А Боярский вдруг закатился от смеха, хлопая себя по бокам. Бершилл моментально разъярился:
— Что тебя так развеселило, солдат? — резко спросил он.
— Сэр… — всхлипнул Михаил, не забывая связывать английские слова: — Не долетели… Маленько!
Полковник смотрел на него с прежним гневом, но что-то в его лице начинало меняться — дрогнули губы, сморщился нос… И вот командир экспедиционного отряда гулко, грубо загоготал, словно извергая смешинки. Пять ударов сердца — и всё спасшееся воинство,
надсаживаясь, реготало, колотило касками по вспоротой земле и отплясывало неуклюжую джигу.Прав был товарищ Бонд:
Жизнь дается лишь дважды:
Когда мать рожает тебя
И когда смотришь смерти в глаза.
Тот же день, позже
Багамы, Нассау
«Боинг-747» компании «Эль-Ал» начал снижаться над темнеющим океаном. Чудилось, авиалайнер обессилел, неся в себе пассажиров через всю Атлантику, и вот-вот канет в ее обливные валы. Но нет, впереди завиднелись плоские пятна суши, и самолет скатился по глиссаде в аэропорт Нассау.
— Дамы и господа! — защебетала чернявая, быстроглазая стюардесса. — Наш самолет совершил посадку…
Не слушая, Рута отстегнула ремень и встала, следом поднялись ее парни — Амир, Леви, Моше, Рафи, Дава и Шауль. Четверо «гвардейцев» рабби Рехавама покинули свои места с наигранной ленцой, как будто не желали смешиваться с остальной группой.
Шимшони неслышно фыркнула, и зашагала к телетрапу. Больше всего ее злила безоружность, но на борт самолета «Эль-Ал» не пронесешь даже перочинный ножик — порядки в авиакомпании драконовские.
— Живее, парни, живее! — буркнула она на ходу.
В гулком зале их встречал мужчина за тридцать, с кожей цвета темной бронзы, прикрытой ярчайшей рубашкой и ослепительно белыми шортами. Кто угодно мог принять этого типа за местного мулата, и только посвященные знали, что Менелик — «бета исраэль», эфиопский еврей. И агент Моссада.
— Шалом, Менелик, — обронила Рута. — Все готово?
— Шалом, гэвэрэт, — церемонно ответил ее визави. — Ваш самолет прогревает моторы. Прошу за мной…
Запутанными переходами, кивая на ходу служащим или «подмазывая» надутых охранников долларами, свернутыми в трубочку, Менелик вывел Руту и ее команду на плохо освещенную «взлетку», где раскручивал винты двухмоторный «Бичкрафт Гурон».
— Хозяин этой птички — контрабандист, бежал с Кубы невесть когда, — приглушил голос агент, — но человек проверенный и надежный. Он перебросит вас на частный аэродром во Флориде и снабдит всем по списку. Барбудо!
Из-под крыла вынырнул коренастый, ужасно кривоногий абориген с шапкой курчавых волос и с черной бородой, завитой на ассирийский манер. Театрально поклонившись, он вытянул руки к самолету:
— Пр-рошу!
Фыркнув, Рута пропустила свою команду, и поднялась сама по крошечной алюминиевой лестничке.
— Сеньора! — выдохнул Барбудо. — Ваше место — рядом с вашим верным рыцарем! Ну, то есть, со мной… Целую ваши ноги, сеньора!
— Обойдетесь, — буркнула «старлейка», склоняя голову и бочком проходя в тесную пилотскую кабину.
Кубинец весело закудахтал.
— Сеньоры! — крикнул он, оборачиваясь. — Доблестные кабальеро! Извольте поднять лесенку и захлопнуть дверь!