Цикл романов "Целитель". Компиляция. Книги 1-17

Вот такие помощнички и нужны агенту Вендиго. Остап Бендер не зря рассчитывал на мальчишек – этот мелкий народец глазаст, пронырлив и вездесущ. Взрослые не обращают внимания на отроков и отроковиц, крутящихся рядом, точно так же, как кичливые аристократы не замечали прислугу. А ведь зрение и слух лакеям не изменяли… Идеальные шпионы!

Все видят, все слышат – и невидимы.

Подходившего Степана подростки встретили подозрительными взглядами. Пошли шепотки, губы зазмеились в глумливых ухмылочках, а сидевший с краю скамьи малолетка презрительно цвиркнул через зубы – мол, видали мы таких.

Бес развалился посередке, заняв треть скамьи у подъезда, и курил дорогую сигарету «Кэмел», небрежно вертя в пальцах белую коробочку «с верблюдом». Смотрел мимо Вакарчука выжидающе, но никак не выказывая интереса.

– Здравствуй, Алексей, – вежливо сказал Вендиго. – Можно тебя на минуточку?

Бессмертнов задумался на мгновение, по чину ли ему разговор с посторонним «мэном», но вот он передал недокуренную сигарету пацаненку из свиты – тот торопливо и жадно затянулся сладковатым дымком, – встал, приблизился с ленцой.

– Ну? – выдавил из себя, будто делая одолжение.

– Узнал? – усмехнулся Вакарчук.

– Ну! – подтвердил Бес, будто пародируя Эллочку-людоедку.

– Есть дело, – внушительно сказал Степан. – Надо найти одного типчика. Он вашего возраста, то ли школу кончает, то ли училище. Может, студент или только-только начал работать. Мне нужен его точный адрес, правильные имя и фамилия… Короче, координаты.

– Сколько? – прищурился Бес.

– Плачу пятьдесят сразу – тебе, – внушительно сказал Вакарчук. – Дальше сам разбирайся. Если пойдут сведения, подниму плату до сотни.

Старшак облизал тонкие губы, над которыми пробивался пушок.

– Сотню сразу! – сказал он осипшим голосом.

Степан мягко улыбнулся – заглотил, паршивец, наживку!

– Согласен! Если найдешь его, с меня еще двести. Берешься?

Бессмертнов, боясь дать «петуха» от волнения, молча кивнул.

– Тогда держи, – Вендиго вытащил из кармана плохонькую фотографию и передал Бесу. – Зовут Миха. И вот что… На этой фотке хорошо только глаза получились и еще губы. Я не уверен, но вполне возможно, что волосы у Михи короче…

– И не темные… – подхватил Бес.

– Вот, ты понял! Связь будем держать через вокзал – не авто, а железнодорожный. Я там занял ячейку в камере хранения. Номер тринадцать. Шифр: вэ сто сорок один. Любые сведения о Михе, даже свои смутные догадки, пиши на листочке и оставляй в ячейке ровно в три часа. Закроешь, сместив переключатель на букву «Б». Если информация будет ценной, на другой день найдешь за дверцей пару четвертных – это, не считая премии. Годится?

– Годится!

Высокие договаривающиеся стороны пожали друг другу руки и разошлись.

Понедельник, 10 февраля 1975 года, день Москва, улица Грановского

Не слишком доверяя врачам, Суслов заставлял себя хоть изредка появляться в Первой поликлинике. В этом было нечто кондовое, передавшееся от предков, лечивших все болезни трудом, баней или травами.

Однако целый месяц здоровья – небывалого, великолепнейшего состояния, которого Михаил Андреевич не помнил с детства, убедили его: надо провериться, надо! Хотя, наверное, и в этом посещении тоже проявилась врожденная крестьянская недоверчивость – Суслов хотел, чтобы ему подтвердили исцеление, иначе в душе так и сохранится маета, шараханье между надеждой и уверенностью.

Редкому посетителю врачи обрадовались – и хорошенько его погоняли. И анализы взяли, и кардиограмму сняли, и даже на «велосипед» усадили. Главный идеолог СССР безропотно исполнял все указания людей в белых халатах, позволяя себя мять, щупать, просвечивать. И вот он, последний круг чистилища – маленький кабинетик, пропахший лекарствами. Зато вид из окна какой – башни кремлевские видать!

Старенький доктор, седенький, смахивающий на Айболита, еще Сталина пользовавший в свое время, долго рылся в амбулаторной карте, но отчаялся.

– Ну-с, Михаил Андреевич, – врач захлопнул пухлую книжицу и сцепил сухие, веснушчатые пальцы, – может, откроете мне секрет – вы это или не вы?

– А что, есть сомнения? – улыбнулся Суслов.

– Михаил Андреевич, – кардиолог снял старенькое пенсне времен Чехова и стал его протирать белым платочком, пряча растерянность. – Если бы я лечил вас, то сейчас очень гордился бы своими успехами. Но в том-то и дело, что я не приложил ни малейшего усилия к вашему выздоровлению, а вы как будто помолодели лет на десять-пятнадцать! Науке известны такие случаи, хоть они и чрезвычайно редки, но… А-а! – сморщился «доктор Айболит». – Весь мой опыт протестует сейчас! Мне так и хочется заявить что-нибудь вроде «Этого не может быть!» Однако это есть! Вот! – он хлопнул сухонькой ладошкой по пачке анализов, по скользким рентгеновским снимкам. – Я могу поклясться, что вы недавно перенесли обширный инфаркт, я вижу следы, но давлению вашему любой пенсионер позавидует – сто тридцать на восемьдесят пять! И ЭКГ подтверждает – у вас здоровое сердце! Слабое, да, но здоровое! А куда подевался атеросклероз сердечных сосудов? А ваш диабет? Болезнь перешла в легкую форму, вам даже сахаропонижающие таблетки пить не надо!

Суслов ощутил, как теснит душу, разрастаясь, ища выхода, полузабытое ликование.

– А туберкулез? – поспешил спросить он, поневоле вторя доктору. – Там были последствия, Евгений Иванович говорил мне… [63]

– Да, – согласился врач, – очаги поражения в легких наблюдаются, но и тут огромный прогресс. Я сравнивал снимки прошлых лет и сегодняшний – разница есть. Примерно треть пораженных участков легких зажила или заживает, поврежденные ткани твердеют…

63

Е. И. Шмидт – лечащий врач М. А. Суслова.

– Я читал, что иногда происходит самовыздоровление, – перебил его Суслов.

– Безусловно, защитные силы организма способны справиться с туберкулезом, тут все зависит от иммунитета…

– Вот в этом-то и секрет! – веско сказал Михаил Андреевич. – Мне помогли повысить иммунитет знающие люди.

– Не познакомите ли? – навострился врач.

– Так секрет же! – Губы пациента изогнуло ехидцей. – Скажите мне как специалист – я здоров?

«Доктор Айболит» тяжко вздохнул.

– Проходи вы медкомиссию военкомата, – медленно проговорил он, – я бы записал свое заключение: «Годен к строевой службе»!

– Вот и отлично! – Суслов напрягся было, чтобы встать и откланяться, но расслабился, устраиваясь поудобнее. – Мне рассказывали, что вы не только с сердечно-сосудистой дело имеете, вы еще и психолог. Или психотерапевт?

– И то и другое, – улыбнулся врач. – Было, знаете ли, время, чтобы освоить. Хотя психологии в чистом виде не бывает, в организме все связано. Поэтому лучше говорить о психофизиологии. А что вас интересует? Тревожит что-нибудь?

– Можно сказать и так, – замедлился с ответом Суслов. – Беспокоит моя склонность к догматизму. Доктор, это лечится?